– Кто-то приехал. Ричи бушует.
Ричи… приехал… голос Дани… Так, стоп. Что? Я резко сажусь на кровати. В нижнем белье, топе и, скорее всего, с гнездом на голове. Пытаюсь незаметно пощупать, что там с волосами… боги. Прислушиваюсь и разбираю собачий лай, а затем какие-то отдаленные голоса.
– Пойду гляну, кто там. Скоро вернусь.
Даня с голым торсом, в одних штанах, выходит из комнаты – я не успеваю выдать ни звука. Медленно осматриваю спальню, и это катастрофа: любой, кто зайдет сюда, легко догадается, что здесь был секс! Вскакиваю на ноги, подхватываю джинсы, натягиваю их, а это то еще приключение, учитывая, что они сидят на мне в облипку, – не знаю, как вчера удалось так легко их снять (разве что кое-кому очень не терпелось). Застываю с занесенной в воздухе рукой, когда мне кажется, что слышу Лизин смех. Сразу же бегу к окну в надежде, что Тим с Лизой приехали. Если это они, тогда все не так страшно, но… черт, черт, черт! Помимо Тима с Лизой, которые и правда тут, я вижу внизу у машины двоих взрослых. И несмотря на то, что хорошо рассмотреть их не удается, потому что они скрываются под навесом на крыльце, я легко догадываюсь, кто это.
– Мама, папа! – доносится снизу громкий возглас Дани, который, уверена, предназначается мне. – А вы какими судьбами здесь?
– С прошедшим тебя, дорогой! – слышу декана.
– Электричество давно работает уже, иди генератор отключи, – вместо приветствия отвечает ему мужской голос, который повергает меня в ужас.
В три прыжка долетев до двери, я захлопываю ее, но замков здесь, к сожалению, нет. Спешу натянуть свитер и рукава пониже, хотя в доме определенно больше чем просто тепло. Опускаю голову вниз, к коленям, чтобы взбить примятые после сна волосы. Замечаю под кроватью надорванный пакетик и тотчас прячу его в карман. А-а-а! Надеюсь, само средство защиты Даня выбросил надежнее!
Подбираю халат и Данину водолазку с пола, перетаскиваю рассованные по углам бокалы, бутылку и тарелки на столик. Сняв подаренный портрет с тумбы, ставлю его изображением к стене, чтобы никто не видел. Быстро сканирую кровать, но, не заметив ничего криминального, раскидываю подушки по краям и пытаюсь заправить покрывало, когда…
– А-а-а! – кричу теперь уже вслух, когда дверь резко распахивается и в спальню без стука врывается Лиза. Хватаюсь за грудь, сердце барабанит как ненормальное, тяжело дышу, а Лиза, в два счета оценив обстановку, складывает брови домиком и руки в мольбе.
– Блин, извини-извини-извини!
Она сразу понимает, что делать, и помогает растянуть покрывало, чтобы легло ровно.
– Даня меня чуть не убил. Я попросила папу подвезти нас с Тимом, а он подбил маму заказать еды и притащил сюда! Прости!
Я не успеваю разогнуться, убрав край покрывала под матрас, когда она накидывается на меня с объятиями. Пора бы уже привыкнуть к этим ее штучкам с нарушением личных границ, но я каждый раз почему-то им удивляюсь.
– Ты как? Все хорошо? – спрашивает, вглядываясь в мое лицо, а я… что я?
– Н-наверное, – пожимаю плечами, потому что не могу сообразить ничего лучше. – Только проснулась и… все сразу…
– Мы звонили раз сто! У тебя «абонент недоступен», Даня тоже не брал.
– Наверное, сел или не ловит. Хорошо, что ты напомнила.
Я достаю из-под подушки телефон – и правда разрядилась батарея. А Данин в беззвучном режиме и с кучей пропущенных лежит на подоконнике. Кручу оба в руках, демонстрируя Лизе, а она вдруг так загадочно улыбается и подходит ближе ко мне.
– Я видела у Дани засос на шее, это то, о чем я думаю? – шепчет взволнованно. – Подарочек на день рождения, да?
– Понятия не имею, о чем ты…
Опускаю глаза в пол, потому что пока не готова к подобного рода разговорам. Особенно учитывая, что мы даже с Даней это не обсудили. Что вообще это значит для нас? Я не имею ни малейшего понятия, как строятся отношения, что мне для этого делать и как себя с ним вести.
– Ладно, не пристаю. Конечно, все лучше, чем фара с бампером, которые мы с Тимом ему заказали. Но если захочешь что-то обсудить… любые грязные подробности… – нашептывает Лиза, как змей-искуситель.
– Ни за что!
Убираю свой разрядившийся телефон в карман, а Данин возвращаю на место и почти выхожу из комнаты, чтобы не было видно, как я покраснела, но застываю на пороге, услышав ссору. Даня и его отец «беседуют» на сильно повышенных тонах. И мама-декан с ними.
– Это нормально, не обращай внимания, – тихо говорит мне на ухо Лиза.
Но как тут не обращать, если мне страшно с ними встречаться. Особенно когда я выгляжу так, как будто провела бурную ночь с их сыном. Так-то оно и есть, но зачем открыто сообщать им об этом? Особенно когда Даня злой. Я ни разу не слышала, чтобы он так с кем-то разговаривал. Тем более когда его папа, о котором ходят «колбасные» легенды, кричит на него, а Марина Евгеньевна… ну, скажем так, она и с улыбкой внушает страх, не хотелось бы мне попасть ей под горячую руку.
– О, вот вы где! – по тону вроде бы радостно выдает Тим, стоя на лестнице, а то по лицу эмоций не разобрать. У бедного парня под глазами сине-красные гематомы, которые расплываются из-под повязки на носу. – Я вас искал.
Он сейчас кажется младше, чем есть, тоньше, а его и без того острый подбородок выглядит еще более острым и хрупким. Волосы спутаны сильнее обычного, а на ярко-фиолетовом свитере, почти в тон синякам, красуется улыбающийся пингвин.
– Ты хотел сказать, пытался сбежать от того, что творится внизу?
Лиза смеется, а затем подходит и обнимает его. И это кажется чем-то настолько естественным, что у меня наворачиваются слезы на глаза. Потому что мне страшно и одиноко. Потому что я хочу, чтобы Даня тоже обнял меня сейчас и сказал, что все будет хорошо, а не кричал на своего папу, с которым я не готова знакомиться.
– Пойдемте, иначе там без нас все подерутся.
Лиза говорит с улыбкой, несмотря на споры внизу, потому что держит за руку Тима. И я только сейчас замечаю, что на ее серой водолазке смеющийся полярный медведь.
– О, это мама Тимы передала. Клево, да?
Я киваю, ощущая дикую потребность в Дане и его поддержке, а Лиза уже тянет нас за собой, болтая на ходу:
– Ему вправляли нос под анестезией, представь? Наложили шину! Да он напугал меня до смерти! И не смейся ты!
– Даже и не думал, мне больно смеяться, – оправдывается Тим.
А как только я прыгаю с последней ступени на пол первого этажа с мыслью, что все может быть и не так плохо, как я себе придумала, меня в ту же секунду сбивают с ног, и я больно шлепаюсь на задницу. И особенно больно не копчику, а моей уязвленной гордости, потому что из кухни тут же выглядывает Марина Евгеньевна при полном параде. Ага, с идеально ровным каре, как с картинки, и на каблуках – в таких странных домашних тапочках, которые моя мама выбросила бы на помойку, так как неудобные, а Вета бы побежала подбирать.
– Фифа, фу! Невоспитанная ты девчонка!
Она ругается на кудрявую собаку, которая, не слушая ее, носится по дому, тараня все на пути. Тим же протягивает руку, и они с Лизой помогают мне подняться на ноги.
– Здравствуй, Лиля, рада тебя видеть, – несмотря на то что перешла на «ты», декан говорит в такой важной манере, что я и не думаю за ней повторять, сохраняю, так сказать, субординацию.
– Здравствуйте, с праздниками вас! – преувеличенно бодро отвечаю я.
– Надеюсь, вы с Даней проголодались, потому что я разогреваю ланч.
Что именно она подразумевает под этим словом, я не особенно понимаю, но мой желудок определенно отзывается на приятные запахи, долетающие с кухни.
– Спасибо, отлично. Вам помочь?
От меня с улыбкой отмахиваются, а спросить, где шатается блудный сын, вместо того чтобы меня обнимать, я не успеваю. Мама Романовых возвращается к своим суперважным делам. И пока Лиза с Тимом о чем-то мило спорят белым шумом за моей спиной, я заглядываю в гостиную в надежде обнаружить Даню. Но его и там нет.
– Ах, Лиля! – вместо него ко мне оборачивается его папа. – Лиля-Лиля, – напевает он на неизвестный мотив, – много наслышан о вас.
– Взаимно, – сдержанно киваю, пока он встает, чтобы галантно поцеловать мою руку, подхватить пульт на комоде и усесться обратно на диван, включая телевизор.
Не то чтобы я много знаю о нем, но видела фотографии в интернете и на семейных снимках у Лизы в профиле. И конечно же, читала о «Донских историях» и прочем, чтобы лучше понять их отношения с Даней. Не помогло. И хотя в жизни этот мужчина выглядит не так устрашающе, как на фото, – он будто ниже ростом, у него больше морщин, но его цепкий взгляд… Пугает то, как внимательно и оценивающе он осматривает меня с ног до головы и обратно. Особенно сейчас, когда, по ощущениям, я выгляжу на твердую троечку. Из десяти.
– Как продвигается ваша учеба?
Раздраженно постукивая пультом по ладони, он пытается волшебным образом заставить работать каналы на телевизоре. Без антенны. И мне не нравится его тон, в котором сквозит издевка. Или я уже ищу подвох на ровном месте. Не знаю, но мое единственное желание – сбежать подальше.
– Надеюсь, с вашим домом все в порядке? Никто вас и вашу семью больше не беспокоил из-за земли? Она, конечно, ценная у вас там. Да и если ушли эти вымогатели, придут другие. Я бы на вашем месте задумался о переезде. Если нет финансовой возможности покупки квартиры за наличную сумму, мои люди могут подобрать выгодные предложения по льготной ипотеке для малоимущих семей…
– Мы не малоимущая семья, – отвечаю, наверное, жестче, чем следовало бы, но это не обижает и не злит Даниного отца. Действует с точностью до наоборот, потому что он странно улыбается мне и обращается на тон тише, будто делится страшным секретом:
– Так они помогут признать. Будете еще и выплаты получать.
– Спасибо, но мы сами как-нибудь разберемся.
Я стараюсь незаметно пятиться назад, чтобы не совсем уж невежливо дать деру, но внезапно врезаюсь лопатками во что-то твердое. Данин папа продолжает вещать про состояние домов из старого фонда и прочие непонятные мне вещи: