Так что тут так долго делал Страш? Разглядывал бутылки с домашними настойками? И почему он вернулся в гостиную весь перемазанный? Тусклый желтый луч фонарика проткнул сумрак дальних углов, задержался на нескольких деревянных бочонках и принялся шарить по стене, расположенной под камином гостиной. Ничего, кроме уходящего вверх кирпича и лохмотьев гигантской паутины, клоками свисавшей с потолка. Рука моя скользнула по стене и за что–то зацепилась. Я вскрикнула от боли и выронила фонарик. То ли я при этом нажала на кнопку, то ли при падении фонарик приказал долго жить, но все тут же погрузилось во мрак. Проклятье! Но любопытство мое отнюдь не улетучилось. В темноте я нащупала что–то металлическое, похожее на гвоздь или крючок для картины. Нервное напряжение нашло выход в тихом хихиканье. Неужели кто–то пытался украсить это место произведениями искусства и для этих целей вбил в стену крюк?
Отрезвление пришло внезапно. Фонарик найти не удалось, сколько я ни шарила руками по пыльным каменным плитам, а тусклое мерцание свечи находилось слишком далеко, чтобы помочь в поисках. Время тоже работало против меня. В любую минуту сестры могут увидеть открытую дверь и, разозленные тем, что я повсюду сую свой нос, выставят из дома. Спотыкаясь, я побрела в сторону свечей. Прихвачу одну, чтобы освещать обратный путь. Рассеянные старушки вряд ли заподозрят дурное, если пропадет какой–то там фонарик. Подняв свечу повыше, я стала медленно подниматься по ступеням. Обратный путь оказался куда труднее. Что это там за шум наверху? А вдруг хозяйки обладают странным чувством юмора и решат напугать меня, едва доберусь до верха? От этой мысли я чуть не оступилась. Ладони мои мгновенно вспотели, и свечка стала напоминать кусок тающего масла. Я крепче стиснула мягкий воск. Не хватало и ее уронить. Быстрей, Тесса, быстрей! Прикрыть пламя от сквозняка я не могла, поскольку свободной рукой ощупывала стену; один неверный шаг, и… Я резко выдохнула, и свечка благополучно погасла.
Мне отчаянно захотелось к маме. Не к той мифической женщине, за которой я охотилась, а к моей милой и родной маме, которая рассказывала сказки во время грозы и метлой прогоняла ведьм, что прятались по вечерам за моим платяным шкафом. Дрожащие пальцы заскользили по стене. Успокойся, Тесса! Подумай о чем–нибудь приятном. Только представь, как будет горевать Гарри, если ты умрешь. Или он быстро утешится, женившись на той голой девице, что пряталась у него под простынями? Ну уж нет! Я глубоко вдохнула и задержала дыхание. Эти двое так просто от меня не избавятся! Так, сосредоточься, дорогая Тесса, просто представь, что ты в школьном спортзале и лезешь вверх по канату. Цепляешься за него, отвоевывая дюйм за дюймом. Наверняка осталось совсем мало…
Я поднялась еще на ступеньку и чуть не потеряла сознание. Лестница закончилась! Наверное, такой радости не испытал даже сам сэр Эдмунд Хиллари[7].
Еще несколько секунд, и я толкну дверцу… Милый Боже, прошу тебя, пусть в гостиной никого не будет и… прошу тебя, милый Боже, пусть дверь по–прежнему будет открыта! Но где же полоска света? Она ведь должна пробиваться сквозь щель…
Я принялась яростно биться о стену, словно птица, угодившая в дымоход. Бесполезно… Дверь — а я узнала ее по деревянной обшивке — была закрыта не менее надежно, чем бакалейная лавка в воскресный день.
Я толкала дверь, и пихала, и давила, продолжая убеждать себя, что всему виной сквозняк. Легкий ветерок проник сквозь щель во французских окнах, шаловливо обогнул шелковый экран и захлопнул дверцу! Вот и все. В доме всем известно о заедающем запоре. Хозяева не стали бы закрывать тайник, не проверив, не зашел ли кто туда. Если только среди них нет сумасшедших и неизлечимых злодеев…
Теперь я уже не волновалась, что меня застукают в тайнике. Когда выберусь отсюда, расскажу сестрам, как разбойник, что напал на меня вчера, ворвался в гостиную, а я, вспомнив о тайнике, решила тут укрыться и захлопнула дверь перед самым носом злодея. Мой крик напоминал писк чем–то смущенной мыши, поэтому я едва поверила удаче, когда раздался скрежет и дверца медленно, мучительно медленно начала отворяться. Казалось, мой спаситель не совсем уверен, правильно ли он поступает, освобождая меня из заточения.
Глава седьмая
Спаситель вовсе не походил на привидение. И именно он, а не ваша покорная слуга готов был, судя по виду, провалиться сквозь землю. Кроме того, я никогда не слышала, чтобы конопатые привидения разгуливали в коротких клетчатых штанишках, сбившихся красных носках и оранжевой фуфайке.
Пухлое лицо привидения было щедро усыпано веснушками, а круглые карие глаза напомнили мне глаза одной из лошадей Гарри, от страха готовой сорваться с места. Бедный мальчуган! Быстро оглядевшись, я убедилась, что мы одни, и испытала к мальчику безграничную благодарность. Он не только вызволил меня из заточения, но и спас от неудовольствия сестер Трамвелл. Плотно закрыв дверцу тайника, я облегченно вздохнула и попыталась придумать, чем бы отблагодарить спасителя.
— Тебя ведь зовут Берти?
Мальчик вытаращил глаза и растянул губы в неуверенной улыбке.
— Ну да, мисс! Странно, что вы помните. Вам же вчера было плохо и все такое! Надо сказать Фреду! — Он запустил пухлые кулачки в карманы брюк и на глазах вытянулся дюйма на два.
— Фреду?
— Мой приятель. Мы играли в футбол, а мяч… ну, в общем, он укатился в сад. Нигде не могли его найти, когда…
— Может, садовник рассердился и забрал ваш мяч?
— Садовник, мисс? Но здесь нет никакого садовника. Тетя Мод все время удивляется, как это старые мисс Трамвелл справляются с лужайкой, цветами и всем остальным.
Мне не хотелось больше представлять себе никаких ужасов. Торчащая из куста голова, наверное, принадлежала стеснительному Фреду. А неприятным чувством, будто за мной следят, я обязана все тем же любопытным мальчишкам.
Берти старательно подыскивал нужные слова, отчего у него покраснели мочки ушей.
— Понимаете, мисс, мы подошли к дому, чтобы попросить мисс Примулу или мисс Гиацинту сказать тете Мод, если мячик вдруг найдется… И тут увидели, как вы проходите сквозь стену! Здорово! Вы оставили дверь приоткрытой, правда, мисс?
— Верно. А ты не видел, как она закрылась? Кто–нибудь входил в комнату?
Берти потупил взгляд.
— Не знаю, мисс. Мы с Фредом не хотели, чтобы нас заметили рядом с домом, поэтому стали искать мяч в розовых кустах, но ничего не нашли. А когда опять заглянули в окно, камин был на месте. "Вот те на! — сказал я Фреду. — А мисс–то вышла или нет?" Тетя Мод рассказывала нам про эту темницу, она еще говорила, что дверь застревает.
— Но как ты отыскал тайную пружину?
— А что тут такого! Раз плюнуть. Я же читал разные книжки про приключения. И Фред тоже, но он сюда не пошел.
— Берти, ты мой герой!
Мы торжественно пожали друг другу руки, но я никак не могла отделаться от вопроса, занозой засевшего в мозгу: почему мальчик выглядел испуганным, когда открыл дверь? Вряд ли мои волосы поседели от страха, да и ногти за столь короткое время не могли превратиться в когти вампирши. Подойдя к окну, я спросила:
— А где сейчас Фред? Если он твой друг, я хотела бы с ним познакомиться. Или он очень стеснительный? А может, просто боится чего–то? — Я повернулась к Берти. — Это же очень старый дом, и о нем должно ходить множество историй, в том числе и самых жутких.
— А-а, Фредди стесняется людей, — протянул Берти с чувством превосходства. — Но знаете, мисс, он считает вас настоящей принцессой. Говорит, что вы даже лучше принцессы Дианы, честное слово. И мы с ним ничего не боимся (в окно ударил порыв ветра, и Берти вздрогнул), ни монаха, который повесился, ни других привидений.
— А ты много слышал об этом монахе? Неплохая история, правда? — Может, удастся вытянуть у мальчика слухи, которые гуляют по округе.
— Да так себе, мисс. Правда, люди почему–то становятся какими–то странными, когда спрашиваешь их о Тасселе или как там его звали. Тетя Мод говорила, что как–то даже приезжали с телевидения. Хотели снять фильм о нашем монахе. А им велели не трепаться об этом и убираться подальше… ну вы знаете куда.
— Думаю, что догадываюсь. — Итак, я была права, полагая, что прямые расспросы о моем происхождении ни к чему не приведут. Удивительно другое: местные жители до сих пор старательно замалчивают мелкий скандал, случившийся сотни лет назад. — Кстати, Берти, я хотела тебя спросить про тетю Мод. Почему ты зовешь ее тетей, а не мамой или мамочкой? Она же тебя усыновила.
В круглых карих глазах Берти читалось удивление.
— Никогда об этом не думал, мисс. Имена ведь ничего не значат, правда? С тех пор как она взяла меня к себе, лучше тети Мод для меня никого нет, и она об этом знает.
Этот мальчик был действительно славным. Он и понятия не имел, что вызывает во мне смутное чувство неловкости. Его любовь была такая безыскусная, такая чистая. Может, ее правильнее было бы определить как "настоящую"?
В холле раздались голоса, приблизились к двери в гостиную.
— Я лучше побегу. — Уши Берти еще больше покраснели. — Я готов умереть за вас, мисс! — С этими словами он выскочил через балконную дверь.
Привидений он, может, и не боялся, но старушек явно опасался. Решительный голос Гиацинты перекрывал нежный говорок Примулы, но сестриц Трамвелл заглушал мужской голос. О господи! Должно быть, мистер Дизли решил остаться на обед. Я быстро села на диван и напустила на себя тоскливое выражение всеми забытого и покинутого дитятки.
Примула семенила впереди Гиацинты, при виде меня ее личико, напоминавшее увядший цветок, сморщилось от ужаса.
— Милое дитя, случилась престранная вещь! Мы даже не знаем, что и думать.
— И все–таки я настаиваю, что не следует обвинять Мод Крампет. — Судя по тону Гиацинты, сестрицы были недовольны медсестрой. — Видимо мальчишка проговорился. Неприятно, но это не повод для взаимных упреков. Тесса, только что в "Кельи" прибыл доктор. Мы с ним не знакомы, похоже, это заезжий турист. Он зашел в пивнушку и там услышал про девушку, страдающую амнезией. Я без с