— Знаете, инспектор, мисс Трамвелл права! — объявила миссис Гранди, ногтем поддевая огурец. — Я уверена, что в участке вы из этого человека слова не вытянете. У него сведет челюсти, когда он снова увидит решетки. Вот это женщина!
— Мы просто выполняем нашу работу, — обиженно пророкотал Уотт, выглядывая из–за спины инспектора.
Официальные лица удалились, и нам ничего не оставалось, как заняться едой. После трапезы все гуськом потянулись в холл, поскольку в доме, где царит траур, даже неофициальным лицам не полагается выходить где попало. Гиацинта и Примула посерели от переутомления. Не глядя друг на друга, сестры попрощались с гостями и поднялись к себе в комнаты. Гарри оживленно трепался с еще одним весельчаком, мистером Дизли. Годфри отправился звонить по телефону, а его мамаша копалась в сумочке, разыскивая мелочь, чтобы заплатить за звонок.
Ко мне подошла Мод.
— Хорошо, что сестры решили отдохнуть. Слишком много волнений в их–то возрасте. Ужасно! Они, наверное, вспомнили о смерти Лилии. Тогда в доме тоже была полиция и такое же отвратительное дознание! Они никогда об этом не упоминают, но… — Берти бочком подошел к нам, вцепился в руку Мод и что–то прошептал. — Тсс, — прошептала она в ответ. — Я знаю, что ты хочешь поговорить с мисс Филдс, но только когда будет поменьше народу. Мне тоже нужно поговорить с Тессой.
О чем? О том, что нехорошо прикидываться больной? В голове у меня запульсировало. Мод спрашивала Берти, не напоминаю ли я ему кого–то. Она имела в виду женщину или мужчину?
— А что говорят о смерти Лилии?
— Сейчас уже почти ничего. Слухи давно утихли. — Она поправила прядь волос, упавшую мне на лоб. — Тебе самой нужно отдохнуть, ты лучшее лекарство для Примулы и Гиацинты.
— Мод, вам надо позаботиться о Берти. Вам есть с кем его оставить?
— Сейчас я возьму малыша с собой, а вечером мы вернемся в "Кельи". Сестры Трамвелл предложили переночевать здесь. Очень любезно с их стороны.
— Да, очень, — с готовностью согласилась я, а Берти радостно вскрикнул:
— Мы что, правда можем здесь остаться? Казалось, недавние страхи начисто выветрились из его головы. Да и какой мальчишка станет бояться убийцу, когда вокруг столько интересного?! Но на месте Мод я глаз бы не сомкнула, прежде чем дело не раскроется. Убийца не будет знать покоя, ведь в любую минуту второе "я" мальчика по имени Фред может вдруг ожить и поведать, что произошло на тропе.
Мистер Дизли был единственным, кто перед уходом проявил признаки тревоги. Шагая по лужайке, он продолжал бросать в сторону второго этажа страдальческие взгляды, которые придавали ему сходство с бассетом, мучающимся несварением желудка. Неделю назад ни за что бы не поверила, будто такой старик способен умирать от страсти, но с тех пор я сильно повзрослела. Мне вспомнилась новость про папу и Руту, тетушку Гарри. Будем надеяться, что Ферджи окажется начеку. И в то же время я хотела, чтобы папа нашел свое счастье. Его чувства к маме останутся неизменными, но ее давно уже нет с нами…
Гарри мимоходом попрощался со мной, на секунду оторвавшись от разговора с Шанталь — он предлагал подбросить ее до деревни в катафалке сестер. Мотоцикл на время вышел из строя, и я почти смягчилась, когда услышала, что прошлой ночью он добирался на попутках. Но почему сейчас уезжает? На ум пришла единственная веская причина — лошади, которых нужно кормить. Я очень понадеялась, что при встрече они на радостях как следует покусают Гарри.
Как папа отнесется к тому, если я стану монахиней? Представив, какой болезненно–бледной, но соблазнительной буду в монашеском одеянии, я немного развеселилась. А свою праведную жизнь начну с того, что вымою посуду. Весьма безответственно со стороны Шанталь свалить все на меня, но так уж и быть, если страдать, то по полной программе. Должно быть, Шанталь вообще не занималась грязной посудой: у раковины я неизменно заставала только Страша… Что с ним сейчас? Может, Шанталь спешит в полицейский участок, чтобы увидеться с ним?
Кто–то должен был приготовить обед. В холодильнике обнаружилась свинина, я нарезала мясо, репчатый лук, лук–порей, картофель и поставила в духовку. Когда же появится Страш? Настенные часы мрачно известили, что уже пятый час. Доставая из шкафчика посуду, я наткнулась взглядом на прислоненную к стене стремянку. Может, Страш влез на нее вчера утром, приложил ухо к люку и подслушал, о чем говорил Энгус? Впрочем, подслушать могла и Шанталь. Прокралась через сад в гостиную и приникла к замочной скважине. Не сглупила ли я, доверившись ей?
В дверь поскреблись, и я впустила на кухню Минерву.
— Если бы ты, дорогуша, не была такой молчуньей, то многое могла бы нам поведать. — Я раскрошила остатки сандвичей и высыпала в китайскую миску. — Совершенно непостижимый дом…
Сестры пускаются во все тяжкие, чтобы хватало на жизнь, а ты, несносная псина, трескаешь из сосуда, который другие держали бы под стеклом.
Старинная миска напомнила мне, что я так и не закончила чтение занимательного труда под названием "Род Трамвеллов". Книгу я нашла на том самом месте, где ее оставила, и погрузилась в чтение. Точнее, попыталась. Голова по–прежнему раскалывалась. Отыскав статью о Синклере, я с удивлением обнаружила, как мало он соответствует представлениям о пирате–головорезе, который спрыгивает с люстры, чтобы украсть огромный рубин из тюрбана магараджи. Какое там! Пират Синклер посадил двадцать вязов, произвел семь детей и охотно жертвовал деньги церкви, хотя и не отличался чрезмерной набожностью. Я зевнула. Во время своих путешествий Синклер пытался привить дикарям радости английской цивилизации. Еще один зевок — и книга с шелестом захлопнулась.
Только не спать, Тесса! Свинина может пережариться. Вновь открыв книгу, я нашла ту строчку, где остановилась. "Умел глубоко ценить искусство древних династий…" Они бы с Энгусом нашли общий язык, бродя по галерее и обсуждая достоинства ранней династии Мин.
В голове моей щелкнуло.
Мин! Династия Мин…
Ведь Энгус перед смертью успел прошептать это слово. А также упомянуть собаку… И мы решили, что он говорит о Минни. Так оно и было, вот только Мин — это вовсе не собачье имя… Китайская миска! Подумать только, всего несколько минут назад я трепалась с этой испорченной собакой о ее китайской посудине! Энгус вовсе не хотел сказать, что Минерва видела преступника или утащила нож, нет, он пытался сказать: "Собачья миска эпохи Мин!"
Не в силах сидеть спокойно, я соскочила с кровати и взгромоздилась на качели. Плавные движения вверх–вниз помогали думать. Энгуса погубили его знания. Его порывистость и пылкость. Он сообщил кому–то о своем открытии, точнее, подозрении, ибо, если Энгус был бы уверен, он первым делом поспешил бы оповестить сестер. Должно быть, он сказал, что съездит в Лондон проконсультироваться, а затем, если его догадка верна, немедленно возвратится во Флаксби—Мид. А человек, которому он признался, наверное, кивал, улыбался и говорил, как это было бы чудесно для сестер, а сам втайне думал: "Как будет чудесно для меня, если я смогу навсегда заткнуть тебе рот".
Наиболее вероятным кандидатом на роль наперсника был мистер Дизли. Он занимался антиквариатом, а когда такое сокровище падает прямо в руки… Но сестры безраздельно доверяют ему. Похоже, они часто продавали мистеру Дизли вещи, так что он мог запросто выкупить миску или, что еще лучше, подменить ее. А еще проще — взять под мышку и скрыться. Я вспомнила о пропавших часах Энгуса… Жаль, конечно, что у мистера Дизли имеется алиби… но Примула могла заснуть. Нет, риск, что она проснется и обнаружит его отсутствие — это гораздо опаснее, чем вообще не иметь алиби.
С кем же еще мог поговорить Энгус, прежде чем сесть на лондонский поезд? Я бы услышала грохот катафалка, если бы Шанталь отправилась вслед за Энгусом и мистером Дизли. Значит, единственный для нее способ догнать их — поймать попутку и таким же путем вернуться. А ведь Шанталь подавала обед… Впрочем, тут нет ничего невозможного. Но ведь Энгус был отнюдь не глуп. Он бы очень удивился, если бы Шанталь вдруг появилась на платформе. Как бы она ему объяснила? Позвольте вам погадать, сэр?
Часы… Наверное, они были серебряными. Все часы Энгуса были серебряными. Тот, кто их взял, либо очень хотел завладеть ими, либо испугался. Страш… Если Шанталь могла погнаться за машиной мистера Дизли, он мог сделать то же самое. Ну хорошо, а дальше что?
Остаются Мод и Гранди. Я изо всех сил пыталась представить, как Мод жмет на педали, чтобы успеть встретиться с Энгусом, но не смогла. У меня не хватило воображения, чтобы поверить, будто медсестру может интересовать, принадлежит ли миска эпохе Мин или куплена в ближайшем магазине. Качели взмыли вверх, и вместе с ними мои мысли перескочили на Гранди.
Мать и сын. Годфри… Энгус должен был презирать сквайра больше, чем сестер. Вдруг Энгус позвонил Годфри или даже встретился с ним и сказал: "Можете распрощаться с картишками. Эти две старушки сидят на золотой жиле, точнее, спотыкаются о нее". Хотя Чейнвинд–холл так и сочился роскошью, поместье наверняка по самую крышу заложено и перезаложено.
Про Этерельду Гранди можно забыть. При всей ее ненормальности сынок Годфри куда более подходящая кандидатура. Сквайр уже показал свою хитрость, заманив картежников в "Кельи", значит, был способен заманить Энгуса и на Тропу Аббатов. Шанталь говорила о терпении, а всякий, кто живет под одной крышей с Этерельдой Гранди, волей–неволей должен был научиться терпению.
Головная боль прошла. Если я права относительно китайской миски, у Гиацинты с Примулой будут все основания благословить тот день, когда в "Кельях" появился Энгус. Качели остановились. Сестрицы окажутся вне подозрений только в том случае, если Энгус намекнул им о своей догадке. Но я почти не сомневалась, что это не так. Гиацинта после его ухода выглядела как обычно, а вот Примула казалась смущенной. Более чем смущенной… встревоженной.
Какая ужасная ирония, если одна из них… Нет, не буду об этом думать! Я все еще была готова встретить истину, какой бы страшной она ни оказалась. Я до нее докопаюсь. Но сестры приютили меня у себя. Я их полюбила. Неужели я поступила необдуманно? Да уж, размышлениями я себя не утруждала. Но ведь и мама с папой думали не больше пяти секунд, прежде чем взяли меня к себе.