1968 год стал самым драматическим в политической карьере Помпиду. Начинался он вполне спокойно, социально-политическая ситуация во Франции была стабильной. Казалось бы, ничего не предвещало каких-либо разительных перемен. Сам премьер-министр писал в мемуарах, что он даже «не мог предвидеть того, что вскоре произошло»[167].
Все началось в марте со студенческих волнений на одном из университетских факультетов в пригороде Парижа Нантере, которые в апреле переросли в настоящие беспорядки. Так называемые «гошисты» (леваки) во главе с выходцем из Германии Даниэлем Кон-Бендитом под влиянием идей анархизма, троцкизма и маоизма сначала заявляли, что все необходимо «отрицать» и «оспаривать», и выдвинули лозунг «Запрещено запрещать». Дальше – больше. Гошисты даже стали призывать ликвидировать «классовый университет», свергнуть правительство и все время нарывались на стычки с полицией. Помпиду не придал большого значения происходящему и 2 мая отправился в давно запланированную поездку в Иран и Афганистан. Тем временем события развивались. Декан факультета в Нантере объявил о прекращении занятий и исключении Кон-Бендита. В ответ на такой акт студенческие волнения переместились в центр столицы, в Сорбонну и окружающий ее Латинский квартал. Сорбонну спешно закрыли, многих гошистов, призывающих к бунту, задержали. Тогда 6 мая начались настоящие беспорядки. Студенты били витрины, поджигали машины, валили деревья, строили баррикады. В результате жестких стычек с полицией 600 студентов и 345 полицейских получили ранения.
10 мая Помпиду прилетел из Тегерана в Кабул, но, не завершив визита, спешно вернулся в Париж. Он сразу принял решение открыть Сорбонну. Студенты тут же ее оккупировали и «прихватили» также находящийся поблизости театр Одеон. Создавшейся ситуацией воспользовались практически все профсоюзы Франции. Они сочли момент самым удобным, чтобы выдвинуть собственные требования, которые главным образом сводились к повышению заработной платы. На 13 мая профсоюзы назначили всеобщую забастовку. Французы вышли на улицы с лозунгами «Десяти лет достаточно!», «Де Голль, до свидания!».
Президента создавшаяся ситуация крайне раздражала. Однако он посчитал, что нормализация обстановки – дело не главы государства, а премьер-министра, и 14 мая улетел с официальным визитом в Румынию. Помпиду остался один на один с происходящим. Де Голль вернулся 18 мая, когда всеобщая забастовка парализовала всю Францию. Работу прекратили почти 10 миллионов человек. Премьер-министр не спал ночами и изо всех сил старался переломить ситуацию. 25 мая при одобрении де Голля он начал в правительственной резиденции на улице Гренель переговоры с профсоюзами. Они шли трудно. «Адъютантами» премьера на переговорах стали два его верных сотрудника – Жак Ширак и Эдуар Балладюр. Вдобавок ко всему во время переговоров в игру решила вступить левая оппозиция. Социалист Франсуа Миттеран заявил, что в случае «вакантности власти» он выдвинет свою кандидатуру на пост президента и назначит левого радикала Пьера Мендес-Франса премьером.
Помпиду стерпел и это, но 29 мая он был ошарашен новостью из Елисейского дворца, резиденции президента. Его генеральный секретарь Бернар Трико заявил премьер-министру, что де Голль исчез, отбыл в неизвестном направлении. Вскоре выяснилось, что президент летал на вертолете в Баден-Баден, в ставку французских войск в Западной Германии, чтобы на всякий случай заручиться их поддержкой. 30 мая через Коломбэ де Голль возвратился в Париж. Помпиду был шокирован произошедшим. Президент не счел нужным предупредить его, второе лицо государства, о своем решении! Самолюбие премьера было страшно уязвлено. Он не смог простить де Голлю такого отношения к себе.
Переговоры с профсоюзами наконец завершились подписанием Гренельских соглашений. Правительство объявило о значительном повышении заработной платы, различных пособий и пенсий. Де Голль 30 мая принял решение о роспуске Национального собрания и назначении новых парламентских выборов. 31 мая состоялась мощная манифестация на Елисейских Полях в поддержку президента республики. Почти миллион человек вышли на улицу с лозунгом «Де Голль не одинок!». Страна постепенно вернулась к нормальной жизни. Студенческое и забастовочное движение быстро шло на спад. Жорж Помпиду сформировал свой пятый кабинет и начал подготовку к выборам.
Майские события сильно повлияли на отношения премьера с президентом. Навсегда ушло в прошлое время, когда их совместная деятельность проходила «на одной волне». Де Голль, с одной стороны, отметил действенность, твердость и достоинство премьера в период майских событий, с другой же – заявил, что при подписании Гренельских соглашений Помпиду уступил профсоюзам слишком много[168]. Это, в свою очередь, пошатнуло экономику Франции. Сам глава правительства так не считал. Он был обижен на такие высказывания де Голля и постоянно чувствовал недоверие к нему президента. На парламентских выборах голлистская партия, которую многие французы считали «партией порядка», вместе с союзниками завоевала абсолютное большинство мест в Национальном собрании. Возобновил свой депутатский мандат и Помпиду. Тем не менее он принял решение оставить пост главы правительства и подал де Голлю прошение об отставке. Президент медлил, но в результате предложил Помпиду опять возглавить правительство. Тот сначала не соглашался, а когда его родные и друзья все-таки убедили его не покидать пост премьера, было уже поздно. Де Голль назначил главой кабинета Мориса Кув де Мюрвиля. А Помпиду с 17 июля 1968 года стал простым депутатом парламента.
Бывший премьер-министр очень устал в последние напряженные месяцы. Поэтому он принял решение уехать с женой на отдых в Бретань. Воздух этой исторической области Франции, раскинувшейся вдоль Атлантического океана, считался целебным. Там, вдали от мирской суеты, Помпиду начал наброски книги «Гордиев узел», в которой представил свои политические размышления. Труд увидел свет лишь после его смерти – в 1974 году. А тогда, в конце лета 1968-го, врачи настоятельно рекомендовали Помпиду пройти медицинские обследования. Анализ крови бывшего главы кабинета оказался внушающим опасения. У него были обнаружены первые признаки болезни крови, которая через пять с половиной лет унесет его жизнь. Помпиду не придал этому большого значения и не помышлял покончить с политикой. Он понимал, что де Голль стареет и рано или поздно оставит пост президента. Несмотря на то что отношения бывшего премьера с генералом стали натянутыми, для многих в политических кругах страны было очевидным, что именно он станет преемником де Голля. Отдавал себе отчет в этом и сам Помпиду.
Бывший премьер снял просторное помещение в центре Парижа на бульваре Ла Тур-Мобур, где обустроил свой «штаб». Он приходил туда почти ежедневно и в окружении своих самых верных соратников обсуждал все насущные политические дела. Чаще всех в «ставке главнокомандующего» появлялся Жак Ширак, который по настоянию шефа остался работать в кабинете Кув де Мюрвиля в должности государственного секретаря. Он был лично предан Помпиду и докладывал ему обо всем, что происходило в правительственных кругах.
Осенью 1968 года жизнь бывшего премьер-министра протекала спокойно. И вдруг ее размеренный ритм буквально взорвало одно совершенно непредвиденное обстоятельство. Оно вошло в историю Франции как «дело Марковича»[169]. Суть его сводилась к следующему.
1 октября 1968 года во Франции, в департаменте Ивелин, был обнаружен труп молодого мужчины. Личность убитого быстро установили. Им оказался телохранитель и друг известного французского киноактера Алена Делона, серб по национальности, Стефан Маркович. Он был известен не только тем, что был тесно связан с кинозвездой, но и своими сомнительными делами. Маркович неоднократно привлекался к ответственности за противоправные действия, связанные с кражами и шантажом. Полиция сразу решила, что убили Марковича его же подельники. Но, когда начался допрос подозреваемых, в деле каким-то странным образом произошел неожиданный поворот. Два свидетеля показали, что Маркович якобы присутствовал на «фривольном» приеме в одном из особняков близ Парижа и видел там супругу известного политика в непристойной позе. Вскоре откуда-то появились и фотографии с «галантного празднества». И весь Париж стал судачить о том, что жена известного политика – это Клод Помпиду. Во французских политических кругах быстро узнали о расследовании, оповестили даже самого де Голля. Но никто из министров не взял на себя труд рассказать о «деле Марковича» Помпиду. Бывший премьер последним узнал об этом от своих сотрудников и был ошарашен. Совершенно очевидно, что показания были ложными, а фотографии – грубым монтажом. Понятно, что Помпиду пытались опорочить, чтобы таким образом заставить его не помышлять о дальнейшей политической карьере. Но кто это сделал? Это остается невыясненным до сих пор, так же как и не найдены убийцы Марковича. А тогда, в 1968 году, Помпиду пытался провести собственное расследование, но оно ни к чему не привело. Бывшего премьера глубоко ранило то, что никто, включая самого де Голля, не пытался положить конец гнусным наветам на Клод. Сплетни то утихали, то возобновлялись, время от времени продолжала появляться какая-то сомнительная информация в прессе. Супруги Помпиду держались стойко.
А время не стояло на месте. Колесо фортуны продолжало свою круговерть. Наступил 1969 год, ставший в политической карьере Помпиду решающим. В январе он с женой уехал в Рим, где встречался с президентом Итальянской Республики Джузеппе Сарагатом, председателем кабинета министров Мариано Румором и папой римским Павлом VI. Бывшего премьера Франции принимали как известного политика. Журналисты спросили его, что он намерен делать, если де Голль покинет свой пост. Помпиду спокойно сказал, что вполне может стать кандидатом в президенты. Во Франции его слова переиначили и объявили, что Помпиду выдвинул свою кандидатуру. Теперь уже генерал обиделся на своего бывшего соратника.