Тед снова на линии, смеется. – Правда, хорошо было тебя услышать, сынок. Ты бы к нам заехал. У нас полно места. Надо бежать. Береги себя.
Телефон в руке Сэма замолкает. С той стороны оборвали связь. Осознание наконец обретает четкую форму.
Его отец не разведен.
А это значит, что никакого денежного перевода не было.
А это значит, что…
Денег нет.
– Она все это выдумала. – Сэм произносит эти слова вслух.
Его мама это придумала.
Его отец не писал письмо, которое нашел Сэм. И не только это. Из слов отца следует, что он не посылал никаких писем на дорогой почтовой бумаге. Уверения, что отец думает о нем и любит его, всегда заканчивались приглашением заехать, чего Сэм никогда не делал. Все это была она – Маргарет, все это время отчаянно желавшая все исправить.
В руке Сэма звонит телефон, и он снова закрывает глаза, позволив себе абсурдную надежду, что это звонит Тед. Что он сейчас извинится за то, что был таким придурком и спросит, есть ли у Сэма ручка. Я понял, что неправильно записал номер счета, Сэмми!
Но это не он, а неизвестный номер. Снова. Чувак из агентства по взысканию долгов. Он говорит, что его зовут Коннор, но это невозможно, потому что он живет в Индии, работая за два доллара в день, и Сэму не верится, что много парней там носят имя Коннор. Сегодня он звонил уже дважды, с одного и того же неизвестного номера.
– Привет, Коннор, – выплевывает Сэм в трубку. – Очень мило, что ты снова звонишь. Прошло уже пять часов, и я даже немного по тебе соскучился. К тому же, не знаю, в курсе ли ты, но я психолог, и посоветовал бы тебе как следует пересмотреть свои жизненные решения, потому что, честно говоря, твоя работа…
– Сэм? – Это женский голос.
– Да?
– Это Салли Френч из «Бурных вод».
– Здравствуйте, миссис Френч, – здоровается Сэм, смущенно прочищая горло. – Как поживаете?
– Хорошо, Сэм. Спасибо. – Она делает паузу. – Ты в порядке?
– Да, все хорошо. – Нет, я чувствую, что теряю контроль. – Все нормально?
– Да. Точнее, нет, – отвечает она. – Джеймс, наш начальник бухгалтерии, собирался тебе позвонить, но я решила сделать это сама. Чек, который ты прислал, не прошел.
– Правда? – бормочет он.
– Я уверена, что это недоразумение, и мы надеемся, что завтра ты сможешь прислать еще один.
– Да, – обещает Сэм. – Конечно, смогу.
– Ты задержал платеж, как ты знаешь, и…
– Да, – подтверждает Сэм. – Я знаю. Завтра я обо всем позабочусь.
– Конечно, – соглашается она. – Спасибо, Сэм.
– Благодарю вас, миссис Френч.
Ветер усиливается, и он снова бежит, убеждая себя, что все будет хорошо.
Глава 12
Я кладу пакетик попкорна в рюкзак, поверх своего экземпляра «Бесконечной шутки[32]», сегодня я собираюсь добраться до затянутого и мучительного конца третьей главы. Нельзя было удержаться и не заказать подержанную копию с «Амазона» за четыре доллара плюс доставка. Узкие Джинсы постоянно тявкает о том, что эта книга заставляет его ощущать себя творчески неполноценным, и я, вместо того, чтобы заорать ему через вентиляцию, чтобы он ПРОСТО БРОСИЛ ЕЕ ЧИТАТЬ, подхожу к вопросу так, как подошел бы доктор Сэм Статлер. С эмпатией.
Хотя, конечно, сам доктор Статлер не выказывает мне ничего подобного. Из-за его придирчивого настроения и изучения коробки писем, откопанной в вещах Агаты Лоуренс, напряжение в доме столь велико, что мне хочется попросить дополнительные смены на моей вымышленной волонтерской должности. Письма лежали в прочной коробке в глубине ящика картотечного шкафа. Сотни писем в бледно-желтых конвертах, адресованных человеку, которого она называла только «Красавчиком». Это душераздирающие послания, полные преданности запретной любви, но ни одно из этих писем не было отправлено.
Я нетерпеливо ищу ключи, зная, что, если не потороплюсь, то рискну пересечься с Сэмом. У него есть свободный час, и он любит съездить пообедать, а я не в настроении сталкиваться с его грубостью. Я достаю куртку из шкафа и открываю входную дверь, когда слышу, как по склону холма к дому поднимается другая машина. Я делаю шаг назад. Должно быть, он назначил чей-то прием на этот час. Кого это волнует – решительно думаю я. Мне нужно отдохнуть от этого дома. Я ухожу.
Я жду, пока шаги пройдут мимо, и дверь офиса Сэма захлопнется, прежде чем выйти на крыльцо. Я гадаю, стоит ли мне посетить новое суши-заведение, где Парочка Мямлей недавно отпраздновала годовщину свадьбы, когда замечаю авто, припаркованное рядом с машиной Сэма, зеленый «Мини-Купер» с белой гоночной полосой.
Француженка вернулась через два дня после предыдущего приема.
Я разворачиваюсь и иду обратно в дом. Считайте, что у меня больничный.
– Я рад, что мы сможем поработать и в этот раз, – говорит Сэм, когда мы все устраиваемся на своих местах: Сэм – в своем дорогущем офисном кресле, француженка – на диване, я – наверху у решетки вентиляции.
– Спасибо за гостеприимство, – отвечает она. – Честнат-Хилл кажется местом, где полно женщин среднего возраста, которым есть на что жаловаться. Я была уверена, что вы будете заняты.
Сэм посмеивается. – Я практикую здесь всего несколько месяцев, – говорит он. – И все еще набираю постоянных клиентов.
– Где вы были до того, как оказались здесь? – спрашивает она.
– В Нью-Йорке, последние восемнадцать лет.
– Я люблю Нью-Йорк.
– Вы жили там?
– Да. Прилетела из Парижа, чтобы изучать скульптуру в Нью-Йоркском университете. – Я подавляю желание закатить глаза. Эта женщина-ходячее клише. Я работаю голышом, а по выходным люблю пить виски на пожарной лестнице и ходить на свидания с Итаном Хоуком[33]. – Что привлекло вас в скульптуре? – Спрашивает Сэм.
– Мне нравится воздействовать на вещи своими руками, – говорит она. – Это страсть всей моей жизни. А вам нравится бег?
– Да, – отвечает Сэм. – Откуда вы знаете?
– Я читала о вас в газете. То небольшое интервью, что вы дали. «Двадцать вопросов к Сэму Статлеру».
– Эта заметка была немного больше, чем я ожидал, – поясняет Сэм. – Не уверен, что когда-нибудь повторю.
– О, не смущайтесь, – говорит она. – Вы в ней так очаровательны. – Очевидно, что она флиртует, и это раздражает, но не согласиться сложно. Это интервью очень подкупает.
– Ну, спасибо, Чарли. Это очень мило с вашей стороны. – На мгновение между всеми нами повисает молчание.
– В статье говорилось, что вы женаты, но никаких деталей о вашей жене. Как долго вы вместе?
– Могу я спросить, почему вы хотите это знать? – Спрашивает Сэм. Ожидаемо. Так он отвечает каждый раз, когда клиент спрашивает его о чем-то личном: это его способ поддержания границ и удержания внимания на самих пациентах.
– Я рассказываю вам самые интимные подробности своей жизни, Сэм. Я думаю, вы сможете поделиться тем, как давно вы женаты.
– Справедливо, – говорит Сэм. – Пятнадцать недель.
– Пятнадцать недель? – переспрашивает она. – Мы говорим о браке или о новорожденном?
– Мы с женой празднуем каждую неделю, – говорит он. – Это традиция.
– Звучит напрягающе, – говорит она. – И слегка занудно.
Сэм на миг замолкает. – А вы не видите себя в браке?
Она смеется. – Это была поистине искусная попытка перевести внимание на меня, доктор. Ваши преподаватели в аспирантуре вами бы гордились. – Она делает паузу. – Нет, замужество – это не для меня. Привязать себя навсегда к одному человеку? Зачем это вообще кому-то нужно?
Сэм колеблется. – Полагаю, в этом есть свои сложности.
О, понятно. Это техника. Он пытается показать, что общается с ней на личном уровне, чтобы завоевать ее доверие и побудить углубиться в работу. Умно.
– Сколько времени вам понадобилось, чтобы понять, что ваша жена – та самая? – спрашивает француженка.
– Я сделал ей предложение через полгода, – отвечает он.
Она усмехается. – Это весьма смело.
– Что ж, спасибо.
– Итак, с вами это случилось. Если уж уверен, то уверен.
– Да. – Он замолкает, и я понимаю, что задерживаю дыхание. – Наверное.
– А? – бормочет она. – Вы не особенно уверены.
– Вы сами сказали, что преданность одному человеку имеет свои сложности.
– И какие сложности у вашего брака? – спрашивает она.
Серия громких стуков заглушает его ответ. Сначала я думаю, что это кто-то внизу, в приемной, колотит в дверь, но потом раздается звонок, и я понимаю, что он доносится не снизу, а здесь, сверху. Кто-то стоит у моей входной двери.
Раздосадованный, я натягиваю коврик на решетку вентиляции и, крадучись, выхожу из комнаты.
– Ну, привет соседям! – Это она, Пиджен, стоит на крыльце. Я вытираю ладони о джинсы и открываю дверь. – Вы слышали? – говорит она. – Ожидается шторм.
Конечно, я не амиш, я смотрю новости. Местные метеорологи, вроде Ирва Вайнштейна, живут ради таких погодных явлений, и последние два вечера в шесть он об этом кричит. Франклин Шихи, надежный и давно работающий шеф полиции Честнат-Хилла, утром появился в местных новостях, объясняя, как важно избегать дорог и запастись продуктами и бутилированной водой. Шторм назвали «Гильда», и только идиот не составил бы список аварийных припасов, чтобы иметь их под рукой во время шторма второй категории. «Гильда», как ожидается, создаст много хаоса и трудностей для поездок. – Гроза в середине октября, – говорит Пиджен. – Это неслыханно.
– Изменение климата, – нетерпеливо говорю я.
– Именно. Я подумываю о том, чтобы организовать марш. Знаете, что сказал Дрю, когда я ему это предложила? «Если что и может остановить изменение климата, так это марш десяти мам-домохозяек из Честнат-Хилла, штат Нью-Йорк». Идиот. В любом случае… – она улыбается и поднимает кастрюльку, как будто мы в эпизоде «Отчаянных домохозяек». – Я приготовила слишком много овощного чили, но не могу же я его выбросить. Вы любите чили?