Дамы из «The View» откопают детское фото Альберта и будут умолять рассказать о нем побольше. И Сэм своим самым профессиональным тоном объяснит, что по его оценке, Альберт Биттерман, как говорят у психологов, поехавший на всю голову.
Сэм обрисует им картину. Эмоционально подавленный смертью матери в юном возрасте, Альберт был оставлен на попечение жестокого и отстраненного отца, чьи представления о мужественности противоречили чувствительной натуре его сына. Став взрослым, он смертельно боялся отвержения. Это затрудняло формирование привязанностей и привело к одинокому изолированному существованию и одержимости своему арендатору. В итоге Альберт напал на него с лопатой, а затем держал в плену в своем доме. Дамы захотят узнать, почему Альберт Биттерман, одинокий пятидесятиоднолетний мужчина, жил в особняке с пятью спальнями? Но Сэм лишь пожмет плечами, объяснив, что Альберт не хотел об этом говорить. Сэм уже дважды поднимал эту тему, спрашивая, что привело Альберта в Честнат-Хилл, и оба раза мгновенно выгонял его этим из комнаты.
Сэм начинает новую серию отжиманий, представляя, как живая аудитория в студии приветствует его храбрость – ведь он пережил целую неделю без Энни. Ровно неделю Сэм провел в этой комнате. Он отслеживал составленный Энни от руки октябрьский календарь – тот был вложен в научную статью, которую Альберт тоже принес снизу. Закрашенные розовым и голубым ячейки, над ними идеальным почерком Энни подписано: «Визиты к твоей маме!» Каждое утро Сэм оставляет неяркую пометку, отслеживая новый день.
Энни – одна из умнейших людей, которых Сэм когда-либо встречал, и это лишь вопрос времени, когда она постучит в дверь домовладельца Сэма (одинокого и, по-видимому, сумасшедшего), чтобы спросить, не видел ли он ее мужа. А может, ей даже не придется стучать. Возможно, она проедет мимо и увидит машину Сэма на подъездной дорожке, ведь где же еще ей быть? Энни поступит разумно и вызовет полицию, а те подтвердят, что это машина Сэма. А потом Энни откроет дверь и спросит, не хочет ли он домой.
Хотя, может быть, она и не ищет. Возможно, Энни обнаружила, что он всячески ей лгал. Скорее всего, она уже изучает счета по кредиткам, которые наверняка пришли в их почтовый ящик, на имя ее пропавшего мужа. Сэм ненавидит себя за то, что струсил и не сказал ей правду, как планировал. События того вечера бесконечно прокручиваются в его голове: речь, которую он репетировал весь день, готовясь все выложить жене. Выдуманные его матерью деньги. Долг по кредитке. Факт, что он не навещал мать. И приглашение от «Чарли», которое Энни, очевидно, отправила с их подъездной дорожки, приглашая его променять все заботы на вечер невероятного секса. Как он мог сказать нет?
Его трицепсы болят, когда Сэм сдвигает загипсованные ноги на край пуфика, затем спускает их на пол. Отталкиваясь и подтягиваясь с помощью рук, он принимается разъезжать в кресле по этой дурацкой комнате от одного конца к другому, волоча за собой бесполезные ноги. Минует дверь в коридор (заперто!), стену с окном (заколочено досками!), и делает паузу после десятого круга, чтобы перевести дух. Когда он разворачивает кресло и начинает новый круг, то замечает серебристый отблеск на полу под тумбочкой. Наверху спускают воду в унитазе, и Сэм смотрит на часы на полу – 20:46. Альберт спустится с минуты на минуту, чтобы уложить его в постель. Сэм поспешно и тихо подкатывает себя к тумбочке. Нагибается и протягивает руку.
Четырехдюймовый шпатель. Острый металлический край – липкий от обойного клея; крепкая деревянная ручка украшена логотипом хозяйственного магазина на главной улице. «Оборудование Хойтс: открыто каждый день до 6-ти!» Сэм слышит шаги Альберта на лестнице, засовывает шпатель под бедро и рывком возвращает кресло на место – рядом со столом. Он возвращает ноги на пуфик как раз в тот момент, когда открывается дверь. Альберт входит задом, таща за собой тележку.
– Добрый вечер, доктор, – приветствует Альберт, нажимая на тормоз тележки. – Вы выглядите крепким.
Сэм улыбается. – И отлично себя чувствую, – докладывает он.
– Именно это мне и нравится слышать. Пора вас укладывать. – Альберт подходит к нему, протягивая руки.
– Ты не возражаешь… – Сэм показывает на поддон тележки.
Альберт резко замирает. – Уже? Вы ходили час назад. – Он качает головой, вытаскивая судно. – Я знал, что не стоило давать вам лишний стакан молока так поздно. – Он кладет судно Сэму на колени. – Я подожду снаружи.
Альберт закрывает за собой дверь, и Сэм выжидает миг, прежде чем вытащить шпатель из-под бедра и засунуть за пояс спортивных штанов. Его руки трясутся, когда он ставит обратно судно и ждет.
– Все хорошо? – осведомляется Альберт, приоткрыв дверь на дюйм.
– Боюсь, ложная тревога, – говорит Сэм.
– Наверное, боязнь сцены, – замечает Альберт, входя. – Я оставлю это здесь, на вашем столе.
Альберт пододвигает кресло Сэма ближе к кровати, поднимает его и осторожно сажает на матрас. – Либо я слабею, либо вы набираете вес, – жалуется он, выпрямившись и массируя поясницу.
– Это все хорошая еда, – улыбается Сэм.
Альберт смеется и похлопывает Сэма по руке. – Если будете продолжать в том же духе, скоро сможете встать и уйти отсюда.
Когда Альберт берется за ручку тележки и направляется к двери, Сэм посмеивается, чувствуя, как твердое лезвие шпателя упирается ему в бедро. – Даже не представляешь, как скоро!
Глава 38
Я торопливо нацарапываю список:
1. Чертополох.
2. Лаванда…
3. Масло из…
Черный толстый прямоугольник на экране закрывает остальную часть списка.
Натуральные средства для избавления от моли доступны только подписчикам. Чтобы продолжить чтение, войдите в систему или зарегистрируйтесь.
Я закрываю сайт и качаю головой. Пиджен была права: потребительство разрушает нашу культуру. Вчера в «Фэйсбуке» она сопроводила этим комментарием фотографию большой кучи пластика, плавающей где-то в Тихом океане. Только бездушный смог бы не отреагировать на этот пост хмурым смайликом. (Недавно я прочитал в интернете о растущем движении людей, считающих, что эмодзи созданы, чтобы подавить способность выражать эмоции. Это, безусловно, стоит учитывать.)
Я возвращаюсь к строке поиска и набираю «что такое чертополох?», когда на моих часах пищит будильник. Я бросаю ручку и тянусь за своим синим фартуком. Пора за работу.
– Входи. – Зовет Сэм, когда я стучу.
Когда я вхожу, его лицо проясняется. – Доброе утро, Альберт, – говорит он и видит, что у меня в руке. – Это кофе в моей любимой кружке?
– Да, верно. – Кружка идентичная тем, что стояли рядом с кофеваркой «Неспрессо» внизу в его офисе, по поразительной цене в 34 доллара за штуку. (Мне неприятно это говорить, но именно такие непомерно дорогие покупки объясняют, почему фотография Сэма была вчера на первой полосе рядом с рассказом о его «финансовых проблемах», но у меня точно не хватит духу сказать ему об этом.)
Я подталкиваю тележку ближе к кровати и нажимаю на тормоз.
– Угадайте, кто спал с девушкой по вызову?
Сэм едва не давится кофе. – Погоди, что?
Я хохочу, увидев его выражения лица. – Нет, не я, – поясняю я. – Сэм Сиборн, заместитель Директора службы по связям с общественностью Белого дома, в Белом доме Бартлета. Персонаж Роба Лоу. – Я выливаю в таз кувшин теплой воды и тянусь за маленьким полотенцем. – Я смотрю «Западное крыло».
– Правда? – Удивляется Сэм. – Это мой любимый сериал.
– Серьезно? – Я изображаю шок. – И мой тоже. (Это не ложь. Я досмотрел сериал вчера вечером, и меня так зацепило, что, как только закончился последний эпизод, я вернулся к началу, чтобы пересмотреть все заново.)
– Вообще-то я фанат «Западного крыла», – оживленно говорит Сэм.
– Женщину зовут Лори, и ее играет актриса Лиза Эдельштейн. Лори учится на юридическом факультете и пытается оплатить учебу. Сэм Сиборн не знал, что она проститутка, когда спал с ней.
– По крайней мере, не на уровне сознания, – бормочу я себе под нос, опуская полотенце в воду.
– Что, прости? – уточняет Сэм. – Что ты сказал?
– У Сэма Сиборна никогда в жизни не было стабильных отношений. И ладно, хорошо, пусть он и говорит, что не был в курсе ее профессии, ясно, что в глубине души, подсознательно, он знал, что она не из тех, с кем заводят долгосрочную связь. Вот почему его так тянуло к ней.
– Да, – соглашается Сэм. – Интересно.
– А хотите узнать, почему он такой? – Продолжаю я, отжимая полотенце. – Из-за интрижки его отца. Сэм Сиборн узнал, что у его отца был роман, целых двадцать восемь лет, хотя он был женат на его матери. И это глубоко потрясло его представления о том, на что он может и не может положиться. И даже не спрашивайте меня о Джоше Лаймане. – Я подхожу к кровати Сэма. – Что? – Спрашиваю я, заметив выражение его лица.
– Он пожимает плечами. – Даже не знаю. Просто… – Он глубоко вздыхает. – Я могу понять, о чем ты говоришь.
– Можете? – Переспрашиваю я, задирая его подбородок к потолку. – Каким образом?
– Мой папа бросил мать ради другой женщины, – признается он. – Если быть точным, уехал от нас в мой четырнадцатый день рождения. – Я осторожно протираю его кожу вокруг швов. – Знание, что твой отец неверен, может замутнить рассудок, и, как и Сэм Сиборн, я использовал девушек, чтобы избавиться от этой боли. – Сэм морщится. – Мне стыдно за то, насколько хорошо я умел манипулировать девушками.
Я отступаю на шаг. – Никогда не понимал парней вроде вас, – говорю я. – Не обижайтесь, но мне всегда казалось, что, чем больший кто-то придурок, тем больше девушек хотят с ним встречаться. Как вам это удавалось?
Сэм смотрит мне прямо в глаза. – Хочешь узнать секрет соблазнения?
– Вы серьезно? – Спрашиваю я.
– Садись, – командует Сэм, кивая на свое кресло.
Я медленно пересекаю комнату.