— Этого не может быть! — Встревожился Пётр Николаевич. — Он раньше никогда не захватывал чужие тела.
Одержимость, настоящая, а не мнимая церковная, была явлением очень редким и малоизученным. Поэтому средств противодействия не существовало.
То, что он ещё не получил донесение от своих подчинённых, объяснялось легко. Все срочные сообщения шли через службу Архива. Хотя передача сообщений происходила мгновенно, Архив всегда выдерживал паузу до вручения информации адресату. Как с этим ни пытались бороться, Архив стоял на своём и отступать от этого правила не хотел.
— Мы не знаем этого наверняка. Дух Иванова никогда раньше не покидал пределов горы. Опять-таки, этот вывод основан на имеющихся у нас сведениях. Как обстоят дела на самом деле, мы можем только догадываться. Но дух до сих пор горит жаждой мести. Нужно удалить Великую Княжну с Крыма, а с французом решить вопрос окончательно. Как мы и рекомендовали поступить ранее.
— Что с моей племянницей?
— Жива-здорова. — Марк Германович замялся, но продолжил. — Одержимого остановил француз. Но! Он же и является первопричиной нападения.
Чего нельзя было отнять у Архива, так это честности. Честность была основной точкой опоры для него. Какие бы игры ни вели служители Архива, информацию они всегда передавали, ничего в ней не меняя. Также происходило с ответами на запросы, касающиеся собственно Архива.
— Опасность шла не от француза. Значит, я не вижу смысла нарушать приказ моего царственного брата. Что касается сердечных дел Татьяны Павловны, то мы работаем над этим, но грубо прерывать её «побег» я не буду. — Пётр Николаевич упёрся и идти на поводу у Архива не собирался.
Видимо, это же понял и посетитель. Он поднялся с кресла. Едва заметно поклонился.
— Тогда не буду вас больше отвлекать.
— Всего хорошего. — Бросил в ответ Пётр Николаевич и сделал вид, что погрузился в изучение бумаг.
Едва дождавшись, пока служащий Архива уйдёт, он вызвал секретаря.
— Срочно ко мне графа Ивойлова со всеми последними донесениями по делу француза. Потом найди Константина Павловича и попроси его прийти ко мне. Тоже срочно. Скажи: дело касается его сестры.
— Спасибо за предупреждение. — Хмыкнул я.
В моей чашке ещё оставался кофе, поэтому я с удовольствием сделал небольшой глоток. Катя следила за мной с выпученными глазами.
— Ты что, её правда бросишь? — Наконец, выдала она.
— Я Таню вроде не подбирал, чтоб выбрасывать. С другой стороны, я законов не нарушаю. Какие у ГБ могут быть ко мне претензии?
— ГБ всегда найдёт причину, чтобы докопаться. — Мрачно заметила Таня. — Хуже будет, если они эту причину подстроят.
— Дальше Аберрации не сошлют, а под смертную казнь меня трудно подвести. Я законы Империи немного почитал. — Я начал её пристально разглядывать.
— Чего? — Таня уловила мой взгляд. — Я где-то испачкалась?
— Высматриваю причину, по которой за тобой следят. Формулировка: «мои контакты с парнями» оставляет большой простор для воображения. На распутную девицу ты не сильно похожа. — Добавил я, чтобы она правильно поняла ход моих мыслей.
Таня залилась краской, а потом разозлилась. Губы сжались, брови сошлись на переносице.
— Не сильно, но всё-таки похожа? — Неожиданно Таня стала равнодушной. — Я поняла. Ты решил меня оскорбить, чтобы я сама тебя прогнала. Вроде не ты испугался и ушёл, а я во всём виновата. — Она замолчала, ожидая от меня ответ.
— Может, ты пояснишь, что означает твоя фраза, а потом будем ругаться как полагается?
— А как полагается ругаться? — Влезла Катя.
— По-взрослому. — С серьёзным видом ответил я. — Таня начнёт бить посуду, а я буду делать виноватый вид, чтоб ей скучно не было.
— Дед такое про бабушку рассказывал. — Заулыбалась Катя. — Один в один. Он ей специально дешёвую посуду для скандалов покупал.
— Вы издеваетесь? — Не выдержала Таня. — Какая к чёрту посуда? ГБ — это очень серьёзная организация. С ней шутить нельзя!
— Я до сих пор не понимаю, что у тебя за проблема. — Напомнил я. — Не имея информации, нам остаётся только шутить.
С минуту Таня молчала под нашими взглядами, но потом решилась:
— Я дочь императора. Мой брак продиктован политикой и решён был давным-давно. Поэтому за мной следят, чтобы до брака у меня никого не было. И чтобы не вышла замуж, втихаря от всех.
— И за кого тебя хотят отдать?
— Третий сын турецкого султана. — Потупив голову, ответила Таня. — Старый сорокалетний чёрт, у которого уже есть гарем из, то ли пятнадцати, то ли двадцати жён.
— С каких это пор у нас православные цари своих дочерей за мусульман отдают? — Удивился я.
— Я не крещёная. — С вызовом посмотрела на меня Таня.
— Ну и что?
— Долго объяснять. И не хочется. Я в университет поступила, чтобы оттянуть момент замужества. Но мне остался всего год учёбы. А потом хоть вешайся.
— А что произойдёт, если ты не выйдешь замуж за этого турка?
— Война. Или проливы закроют. Это же удар по репутации султана.
— Глупости. Вроде в университете учишься, а в сказки веришь. — Возразил я Татьяне. — У вас там политэкономику преподают?
— Политическая экономика? — Расшифровала Таня незнакомое для неё слово. — Нет. Что это?
— Долго объяснять. — Я спародировал её интонации. — Мы здесь отдыхаем, а не учёбой занимаемся. Если коротко, то войны не начинаются из-за чьих-то обид. Если речь идёт о крупных державах, конечно, а не о мелких племенах в Африке. Для войны должны быть экономические предпосылки. Всё остальное, всего лишь попытка придать причинам развязывания войны удобное объяснение. Удобное для своего народа или для союзников. Отсюда вывод: если война намечается, то повод найдётся любой. Твой брак даже отсрочить ничего не сможет. Скорее ты послужишь инструментом для давления на отца.
— Допустим, ты прав и скоро будет война, но неужели мой отец этого не понимает? — Недоверчиво спросила Таня.
— Учитывая, что Россия до сих пор не развалилась, руководят ей явно не дураки. Мне кажется, твой отец в курсе происходящего. — Я прокручивал в голове варианты и отвечал медленно. — Он просто тянет время. Любая война требует подготовки и накопления резервов. Он же не возражал, когда ты решила пойти в университет учиться?
— Вообще-то, это была его идея. Он случайно, как я раньше думала, упомянул Невский в разговоре. Ещё и похвалил меня, что я в него не поступаю, иначе свадьбу придётся отложить.
— Ну вот видишь! Сбежать тебе тоже позволили с какой-то целью. Сомневаюсь, что они надеются на твоё внезапное замужество. Скорее дают возможность глотнуть воздуха свободы. Другой вопрос: зачем?
— По-моему, ты ошибаешься. — Таня печально вздохнула.
— А мы сейчас об этом узнаем из первых рук. — Обнадёжил я девушку.
К нашему столику от входной двери приближался знакомый майор ГосБезопасности, одетый по форме.
— Звали, дядя? — В кабинет без стука заглянул Константин.
— Стучаться не учили? — Недовольно спросил Пётр Николаевич.
— Ваш секретарь сказал: срочно, значит, для стука нет времени. — Он вошёл и прикрыл за собой дверь. — Что у вас случилось? Что с сестрой?
— Пока, слава богу, ничего. — Хозяин кабинета повернулся ко второму посетителю. — Граф, будьте добры, передайте Константину документы. Кроме свежих донесений. Пусть изучит. Костя, садись в уголок и изучай. Вопросы потом. — Пётр Николаевич кивнул на дальний угол кабинета, где располагалось несколько кресел и журнальный столик.
На улице уже вечерело, поэтому Константин включил светильник, установленный в центре стола. Он быстро просматривал короткие выжимки из докладов. Было их много, но все короткие.
— Это правда про атакующий конструкт четвёртого уровня? — Костя прочёл о случае, произошедшем на лодке МВД. Раньше ему эту информацию не сообщали.
— Мы этих архаровцев допрашивали с использованием артефакта. Соврать они физически не могли. — Ответил граф Ивойлов
— Но ведь это, считай, похищение и попытка убийства. Надеюсь, их наказали?
— Лишили премии на полгода. — Хмыкнул граф. — Вообще-то, они были в своём праве. Он на них напал и нанёс физические увечья. Забрили в солдаты свободного человека? За такое, в той глуши, наказывать опасно. Нашей армии нужны солдаты.
— Давно бы ввели всеобщую воинскую повинность. Лет на пять. Достаточно много, чтобы натренировать хорошего солдата и при этом не обременительно для экономики, из-за изъятия из неё рабочего люда.
— Я помню твою заметку по этому вопросу. — Откликнулся Пётр Николаевич. — Мысль здравая и не тебе одному в голову пришедшая. Под неё давно пакет законов подготовлен. Но сейчас мы не можем ввести его в действие. Можем спровоцировать конфликт раньше времени.
— Вообще-то, я эту заметку только для отца писал. — Недовольно буркнул Константин.
— Секретного в ней мало, а какому отцу не хочется похвастаться умом своего отпрыска? Ты читай и не отвлекайся. — Прервал дядя попытку племянника возразить.
— Разрешите? — В кабинет вошёл адъютант графа. — Новое донесение от службы наблюдения за французом. Вы приказали сразу к вам нести.
— Давай сюда. — Граф Ивойлов протянул руку за папкой. — Свободен. Если что новое будет. Сразу неси. — Не обращая внимания на подчинённого, он углубился в чтение. — Умён француз. Сразу суть уловил, а ведь у него не так много информации для правильных выводов. Жаль, что кузнец ничего не помнит.
Пришла та информация, о которой упоминал служащий Архива. Ивойлов первый ознакомился с содержимым папки и лишь потом передал её в руки Петру Николаевичу. Тот просмотрел содержание разговора между французом и его племянницей. Реплики третьей участницы отсутствовали. Она сидела к чтецу спиной. Впрочем, ничего интересного услышать от провинциальной дворянки не рассчитывали изначально. Она была под такой же клятвой, как и Константин, а тому при всех ухищрениях опытных магов, не удалось обойти её, даже став архимагом.