— Возможно, на последнее предложение он согласится. — Ответил граф Ивойлов. — Разрешите идти, Ваше Императорское Высочество?
— У вас точно всё? — На всякий случай уточнил Романов. — Ничего не забыли?
— Почему вы спрашиваете? — Напрягся Ивойлов.
— Француз. Любое, происходящее вокруг него, событие, почему-то тянет за собой глобальные последствия. Учитывая тот факт, что он находится на периферии империи, я боюсь предположить, что нас ждёт, когда он попадёт в столицу. — Пётр Николаевич изучающе смотрел на подчинённого, но тому нечего было добавить. — С этого момента я хочу знать обо всех его действиях. Абсолютно обо всех.
Глава 24
Я сидел за рулём временно моей машины. Майор дремал на соседнем сидении. Набегался мужик за прошедшие сутки. Или двое.
Машину Дадиани, естественно, сразу мне никто не отдал, но ГБ-шники не возражали, если я буду ей пользоваться до решения суда. Хотя, как обнадёжил меня майор, в моём случае суда не будет. Документы уйдут наверх, и решение примет лично император.
В дополнение к снятым с меня показаниям, я, по совету того же майора, написал прошение на имя императора, но подписал его не так, как указал майор. Ибо нефиг. Тот неодобрительно на меня посмотрел, забирая прошение, но комментировать не стал.
Дорога, извиваясь, шла в гору. На мой взгляд, покрытие на ней необходимо менять. Пыль за машиной стояла столбом. Это сейчас ветер большей частью дул с моря, но на обратном пути придётся ехать в облаке собственной пыли.
Салон обдувался отфильтрованным и кондиционированным воздухом. Так что грех было жаловаться, но не у всех есть такие автомобили. К тому же моё зрение пылевая завеса с успехом ограничивала несмотря на уровень освещённости.
На улице начинало светать. Ночь прошла в суматохе следственных действий. В имение я поехал по собственной инициативе. Возникла уверенность, что теперь-то у меня его точно никто не отберёт. Хотелось обследовать постройки и решить, что с ними делать дальше. Сносить или ремонтировать. Чернокнижники себя ремонтом не утруждали. Использовали построенный больше ста лет назад особняк в своих целях, не глядя на его состояние. Майор напросился со мной.
Коллекцию спиртного он действительно продегустировал, сплёвывая алкоголь в открытую дверь. По дороге майора сморило, и он начал клевать носом. Ехать вроде недалеко, но из-за извилистой дороги путь удлинялся в разы. К поместью мы подъехали, когда окончательно рассвело.
Стоили мне открыть дверь, как мой пассажир встрепенулся.
— Приехали?
— Есть такое дело. Пошли смотреть?
— А есть выбор? — Майор потёр лицо ладонями, окончательно сбрасывая сонливость. — Иванова здесь точно нет? Не хочется мне дураком, пускающим слюни на старость лет, остаться.
— Не переживай. Не останешься.
Я выбрался из машины и прошёл в ворота. Ловушку душ на стене я уничтожил. Сейчас там красовалась неровная вмятина непонятного происхождения.
— Выглядит печально. — Майор смотрел на обвалившуюся внутрь крышу на главном здании. — Внутри не смотрел?
— Некогда было.
Осмотр потерял смысл в самом начале. Во всех строениях не только крыша прохудилась, но и прекрасно сгнили все деревянные перекрытия. Говорят, черепица может служить веками. Здесь это правило не сработало. В шторма черепицу местами посдувало с крыши, и вода обильно поливала внутренности дома.
— Не так всё плохо, как я думал. — Заглянул в очередное окно, выходящее во внутренний двор, майор. — Стены целы, а остальное можно заменить. Не сильно дорого выйдет.
— Это же известняк? — Я похлопал по стене ладошкой. — Ты чувствуешь запах, идущий из дома?
— Ну маленько подопрели гнилые доски. Ничего страшного. Выкинется, просушится, проветрится. Жить будет можно. — Оптимистично заявил майор.
— Известняк — камень пористый. Плесень, что завелась в доме, глубоко его пропитала. Как ты его не суши, споры плесени будут здесь постоянно, а чуть влажность поднимется зимой, так никакого Иванова не надо будет. Я сам сдохну от вони проснувшейся плесени и прочих грибков.
— Какой ты привередливый. Но ведь это затраты. И большие затраты. Не жалко денег, когда можно сэкономить?
— Только идиот экономит на своём здоровье. А если у меня дети будут? Это ж писец, растить их в среде концентрированных аллергенов. Я больше на лекарей денег истрачу.
— Жадный ты. — Беззлобно заметил майор. — Что такое аллергены?
— Долго объяснять. Как сказал один домовой: я не жадный, а домовитый. — Вспомнил я мультик про домовёнка Кузю.
— Ты и с домовыми разговариваешь?
— Слава богу, нет. Это из сказки. — Читать лекцию майору о том, что такое мультфильм, у меня не было никакого желания. — Вдобавок мне не нравится планировка дома. — Добавил я. — Слишком помпезно и неудобно. Мне нужен дом для жилья, а не музей для бросания пыли в глаза.
— При чём здесь музей?
— Нахрена вот эта лепнина и роспись под золото? — Я указал пальцем на стену в одной из комнат. — Пыль собирать? А второй этаж зачем? Вокруг гектары свободной земли! Какой смысл в многоэтажном строительстве?
— Хозяин — барин, но одноэтажный дом у графа? Это даже звучит несолидно.
— Мне глубоко до одного места, как это звучит и как выглядит в глазах других людей. Мне нужен дом, чтобы жить в нём, а не пыль в глаза пускать редким гостям.
— Это я уже понял. — Хмыкнул майор. — Тебе надо искать управляющего. Нанимать строителей, слуг и охрану. Куча народа потребуется.
— Знаю. — Вздохнул я. — Дом я сам спроектировать могу, а вот строитель из меня аховый. Ты пойдёшь ко мне начальником охраны?
— Ты сейчас серьёзно спрашиваешь? — Удивлённо посмотрел на меня майор. — Ты же знаешь, где я служу.
— А в чём проблема? Ты сам говорил, что тебе на пенсию скоро. К тому же ваша контора меня настолько плотно обложила, что не тебя, так другого сотрудника подсунут. — Мысль нанять майора пришла мне в голову только что, и чем больше я о ней думал, тем больше она мне нравилась. — С тобой у нас нормальные взаимоотношения. И для тебя, и для меня, и даже для твоей службы одни плюсы.
— Давай подробней о плюсах для меня. — Сразу перешёл к конкретике майор.
— Простая работа. Постоянное жильё. Страсти к путешествиям я у себя не замечал. Предпочитаю дома сидеть. Будешь в основном охранять территорию. С зарплатой не обижу, даже несмотря на то, что будешь получать зарплату в своей конторе. Опять же я под постоянным присмотром.
— Ты же понимаешь, что мне придётся слать отчёты, не столько о своей работе, сколько о тебе и твоей жизни?
— Если я найму совсем левого человека, сколько вам потребуется времени, чтобы обязать его стучать на меня? — Задал я очевидный вопрос. — Не думаю, что много.
— Много я, или кто-то другой, сможет про тебя рассказать под твоей клятвой? — Ухмыльнулся майор с победным видом. — Уверен, она перешибёт ту клятву, которую я императору давал.
— А мы пойдём на компромисс. Текст клятвы обсудим с твоим начальством. Многие вещи обо мне ты будешь знать, но так как они угрозы для России не несут, то так и останутся моей тайной.
— Я сообщу о твоём предложении. — Кивнул майор. — Только ты ошибаешься, рассчитывая на тихую и спокойную жизнь. Не получается у тебя тихо жить.
— Жизнь она как зебра. Полоска белая. Полоска чёрная. Главное после очередной полоски у зебры под хвостом не оказаться.
— Это ты верно заметил. — Рассмеялся майор. — Поедем назад? Ты вроде решение о сносе построек уже принял.
— Майор, под ногами у нас прочная скала. Откуда здесь воду берут? — Неожиданно возник у меня вопрос.
— Чего не знаю, того не знаю. Вода, скорее всего, привозная. Многие, кто в горах живёт, воду в бочках снизу возят.
Следователь по особо важным делам пребывал в глубокой задумчивости. В Алушту его вызвали для ведения дела графа Орлова. Местные следователи не обладали достаточной квалификацией и авторитетом, чтобы копаться в той грязи, что полилась из Виктора Орлова на своего отца.
Пока шли допросы, подоспело новое дело. Его причиной послужил тот же юноша, что и по делу Орловых. На него напал барон Дадиани. Который неожиданно опередил Вонави при подаче документов.
Барона привезли под утро. Лекарь выложился полностью, но к приходу на работу следователя, подлечил Дадиани. Тот выздоровел не полностью. Нос ему вправили и опухоль с лица сняли. Остались лишь синяки на пол лица и ватные тампоны, вставленные в нос. Главное, подследственный мог отвечать на вопросы.
Разбираясь с делом о нападении, следователь заинтересовался странной реакцией Дадиани. Вопрос касался побудительных мотивов, подтолкнувших того к столь необычной покупке. Взгляд барона слегка затуманился. Он ответил односложно: «захотелось», и потом также неуловимо возвратился в нормальное состояние.
Следователь мог не заметить этих мимолётных изменений, если бы не привычка пристально наблюдать за лицом допрашиваемого. Кроме всего прочего, следователь мог по малейшему изменению мимики определить, правду ему говорят или нет, без использования артефакта или своих магических способностей. Сказывался большой опыт в общении с подобной публикой.
В случае с Дадиани всё обстояло сложнее. Он даже проверку на артефакте правды сможет пройти. Потому как сам верит в то, что говорит. Только эту мысль барону внушил очень сильный и опытный маг разума. На это указывали замеченные следователем признаки. А точнее, не замеченные.
Чем проще внушение, тем легче профессионалу увидеть побочные явления. Что ни говори, но человек инстинктивно противится внешнему воздействию. Не так просто внушить мысль, которая опасна для жизни реципиента. Нельзя под гипнозом заставить человека совершить самоубийство. Только ломая внутренние установки, можно провернуть подобный фокус. Осколки этого слома всегда видны. Влияние сильного и опытного разумника заметить намного сложнее. Он внедрял в разум закладку, которая реагировала на определённые вопросы или действия. Тогда она срабатывала и брала управление реципиентом на себя.