— Вот именно! Они из родов потому, что чересчур страшные. Наверное, зубы у них тоже кривые. Самое то для девицы, собирающейся попасть в мужской коллектив на долгое время. — Поделился я своими соображениями. — А лекарь, как исправить, так и испортить внешность может. Я прав? Тебя ведь тоже никто не узнает. Не в подвале же тебя держали, скрывая от других людей?
Ответить Вася не успел. Собственно, он и не торопился с ответом. В группе чиновников, собравшихся на краю плаца, началось оживление.
— Жребий дёргают. — Пояснил Вася.
— Дай угадаю. Эта традиция тоже появилась не просто так. — Предположил я.
— Верно. Аберрация — это случайность в квадрате, а учитывая её свойства, то правильнее сказать в четвёртой степени. Такой же случайности она требует и от внешнего мира. Особенно это касается формирования команд. Например, нас с тобой свёл случай, остальные члены нашей команды так же будут подобраны случайно. Никакой подтасовки не допускается. Причём за этим следят на самом верху. Не забывай, что среди штрафников хватает детей высшей знати с нераскрытыми способностями. Никому не хочется, чтобы его чадо стало жертвой очередного придурка, решившего обхитрить Аберрацию.
— Похоже на шаманство, обставленное многочисленными ритуалами.
— Если ритуалы приносят пользу и не имеют альтернативы, то почему бы и нет. — Резонно заметил Вася.
Интерлюдия четвёртая. Разговор в поезде
Я готовился ко сну и, как всегда, в голову лезли разные мысли.
— Вась, на меня повесили ярлык штрафника, но ты-то им не являешься. Зачем всех под одну гребёнку? — Поинтересовался я.
— Секретность. Слухи о гарантированной смерти специально распространяются среди простых людей. Случаи получения магического дара или артефакта, также стараются не предавать широкой огласке. — Мой попутчик задумался, а потом продолжил. — Приполярная Аберрация не единственная на Земле. Вторая находится на противоположной стороне планеты. На Земле Грейама.
— Где это? — Удивился я. — Никогда о такой не слышал.
— Антарктида. Вытянутый в сторону Южной Америки полуостров. На нём, с момента обнаружения Аберрации идут постоянные войны за обладание доступом хотя бы к кусочку её периметра. Народу погибло — жуть. Ещё больше пропало внутри Аберрации. Туда людей пачками загоняют, стараясь урвать побольше, пока не отобрали доступ, отрастившие зубы конкуренты. Результат, как ты понимаешь, печальный. Нам даже выдумывать ничего не надо. Берём имеющуюся за границей статистику и на её основе показываем людям, как опасно лезть в Аберрацию.
— Всё равно не понимаю. Ведь маги и так появляются среди населения. Зачем войны между собой устраивать? Да ещё такие кровопролитные. В войнах маги точно гибнут, и не факт, что удаётся восполнять их количество с помощью Аберрации. — Рассуждал я, пытаясь найти логику в словах Васи. — Заключили бы договор и пользовались доступом по очереди.
— Пробовали. — Вася зевнул. — Ты умный и должен понимать, всегда найдётся повод нарушить любой договор. В конце концов, всё скатилось к обычной междоусобице. Кто сильнее, тот и прав!
— Ну и какой смысл в этой бойне? — Не понял я. — Война — это сплошные расходы. С применением магии вряд ли боевые действия стали дешевле.
— Маги работают с магической силой. Таким термином общепринято называть магическую энергию. Но энергия не берётся из ниоткуда. Разумеется, маги могут её продуцировать, но объём естественным образом произведённой энергии ничтожен. Простейший накопитель, вынесенный из Аберрации, содержит её столько, сколько лучший маг выработает за месяц естественным путём. Именно накопители, а не новые маги, являются основной целью проникновения в Аберрацию для зарубежных стран.
— Нихрена себе разница. Как вы вообще смогли обнаружить такое явление, как магия?
— Маленького накопителя хватит автомобилю на неделю непрерывной езды. — Усмехнулся Вася. — Не забывай, что всё в этом мире относительно. За границей в результате войн выработали свою методику сбора накопителей. Они берут числом. Крупное соединение уходит за туман. Бо́льшая часть его погибает, но те, кто выживает, выносят накопителей в разы больше, чем наши штрафники. За большие усилия следует большая награда.
— Весело. Жизнь в обмен на энергию. С такой технологией добычи жители в этих государствах быстро закончатся.
— Это вряд ли. Зато большинство стран перестали вести войны на материке. К нам совались несколько раз, но, хорошо получив по сопатке, выбрали Южную Аберрацию для выяснения отношений. Я к чему веду? Наш подход направлен не на максимальное извлечение накопителей, а на оптимальное. За границей господствует теория, что Аберрация жаждет крови. Чем больше крови прольётся рядом или внутри неё, тем выше добыча. На первый взгляд это так, но тщательное изучение вопроса, не выявило прямой зависимости.
— Ты рассказываешь интересно, но, как всегда, уходишь в сторону от первоначального вопроса. — Правда, я сам только сейчас вспомнил о нём. — Почему всех гребут под одну гребёнку?
— Тема Аберрации многогранна, вот и кидает меня туда-сюда. — Усмехнулся Василий. — Если разграничить обычных штрафников и элиту, потеряется существенный элемент случайности, соответственно, снизятся шансы выжить. Нас ведь готовят к заходам. Каждый род отрабатывает свои системы подготовки. Если смешать подготовленных и неподготовленных штрафников, то шансы у первых повысятся. Теоретически. Наш род имеет доступ к полной информации и могу заверить, что статистика этого не подтверждает. Зато точно установлено, что смертность в элитных отрядах выше. Пробовали собирать команды из самых живучих, но не раскрывших дара штрафников. Их участь была печальна, а добыча мизерна.
По широким проходам, оставленным между кругами, начали бродить командиры будущих групп, собирая за собой штрафников согласно списку номеров, выпавших при жеребьёвке.
— Как зовут? — Остановился перед нами весьма неприятного вида толстяк.
Низкий рост, короткие ноги вкупе с толстым животом и тройным подбородком, создавали отталкивающее впечатление. Пальцы, похожие на сосиски, крепко держали перед глазами листок с номерами. За его спиной стояли те самые девицы, которых я заприметил ранее. С зубами я ошибся. Они были у обеих девиц в идеальном порядке. Но лицо одной из них украшала большая уродливая родинка, что подтверждало моё предположение насчёт классовой принадлежности девиц. Кто-то очень озаботился созданием отталкивающего впечатления.
— Василии. Оба. — Ответил я.
Вася в это время оценивающе изучал нашего командира. На девушек он внимания не обратил. Мазнул взглядом, и всё.
— Многовато Васек в отряде получается. — Толстяк сделал вид, что размышляет. — Придумал! Буду пока вас звать по номерам. Будете Седьмым. — Он показал на меня. — И Восьмым. — Палец был перенаправлен на Василия. — А сейчас встать в строй, и ходить за мной плотной кучкой.
Точно такую же оригинальность наш командир проявил перед остальными четырьмя парами. Только в них Василиев оказалось трое, но его это не смутило. Нетрудно догадаться, что при таком подходе все в нашей группе имели номера. Даже те самые, страшные девицы. Причем давал командир номера руководствуясь своей логикой, а не в порядке включения пар в отряд.
— Стоим здесь и ждём погрузки. — Командир показал на круг большего диаметра, расположенный между маленькими кружками. — Чтобы веселей стоялось, придумывайте мне прозвище. Только не обидное! — Он нахмурил свои редкие брови. Возможно, командиру казалось такое выражение лица грозным, но я с трудом подавил улыбку.
Окинув многообещающим взглядом нашу толпу напоследок, он семенящей походкой ушуршал к группе чиновников на краю плаца.
— Назвать его толстой свиньёй, и всего делов. — Предложил высокий, но худой, как щепка, мужик. Его номера я не запомнил. Точнее, не знал.
— Боюсь представить, как нам придётся называть тебя в таком случае. — Заметил я. — Это явно какая-то подстава со стороны командира.
— Не стоит голову ломать. — Уверенно произнёс Василий, голосом человека, привыкшего командовать. — Мы к нему должны обращаться по уставу, Ваше Благородие. Предлагаю так и оставить. — Уже тише, так чтобы слышал только я, он добавил. — Наш командир не так прост, как кажется. Учти это.
Каждая группа грузилась в свой вагон. Только на этот раз он был не пассажирским, а товарным. Треть вагона занимали разнообразные вещи, сложенные штабелями. Во второй трети находились продукты. Консервы, крупы и прочая снедь длительного хранения. Остальное место отводилось для нас и командира.
— Цените, оглоеды! Вон, сколько добра для вас у кладовщиков выбил. — Самодовольно произнёс он, ловко забравшийся за нами в вагон. — Главное — не сдохните раньше времени в Аберрации. Меня жаба душит сдавать назад неиспользованные продукты и вещи. Сопрут ведь, кладовщики-сволочи.
— Сами соприте. — Посоветовал из-за моей спины невысокий парень, одного возраста с Василием.
— Будем считать, что я этого не слышал. — Зыркнул в его сторону командир. — Нехорошо это — воровать у государя!
— Готовы к отправлению? — В открытую дверь заглянул железнодорожник. За его спиной стоял важный господин в форменной одежде.
— Можешь закрывать. — Обернулся к нему наш командир.
Дверь двинулась со скрежетом по направляющим и закрылась. Снаружи забрякал замок. Командир шевельнул пальцами. На потолке вспыхнули магические светильники. Я, оказывается, пропустил момент полной темноты. Зрение переключилось на удивление оперативно, и на этот раз изображение в темноте красок не теряло. Хотя точной уверенности у меня не было. Слишком быстро всё произошло.
— Располагайтесь как хотите. Если что-то нужно, спрашиваем у меня. Без разрешения вещи брать нельзя. — Гаденько улыбаясь, командир окинул нас взглядом. — Туалет в конце вагона. Вода в бутылках. Готовить можете на магической плите. — Подойдя к штабелю с вещами, он выбрал себе спальник и отошёл с ним в дальний угол. — Берите спальные мешки. Кроватей нет, а ехать нам двое суток.