— Не обманывай. Нет у тебя такого приказа. — Жёстко ответила Тинил. — Я сама присутствовала при разговоре Эттува с твоим начальством. Максимум, что могли тебе приказать, — это удержать его любыми средствами. Но ты не справился.
— Удержишь его. — Буркнул особист. — Тебе мой автомат показать?
— Что не так с твоим автоматом?
Ничего не отвечая, Натаныч скинул с плеча аккуратный свёрток и протянул его разведчице.
— Можешь сама глянуть, только аккуратно. — Он приложил бинокль к глазам и в который раз осмотрел здание. — И не потеряй. Он за мной числится. — Добавил Натаныч.
Тинил не стала далеко уходить. Распаковала свёрток на шкафу, лежащем на боку. Подсвечивая себе фонариком, осмотрела остатки автомата. Он выглядел, словно подвергся действию сильной кислоты. На другую причину воздействия указывали глубокие следы от пальцев, ясно выделяющиеся на воронёном металле. Словно он исчез в этом месте. Приглядевшись, Тинил смогла различить папиллярные узоры в блестящих углублениях.
— Как он это сделал? — Прозвучал очевидный вопрос.
— У него спросишь. — Буркнул Натаныч. — Темно было. Твой Вася схватил мой автомат рукой и тот начал разрушаться. Я понимаю, если бы он был силачом и помял оружие, но следов деформации от механического усилия ведь нет! — В его голосе сквозило недоумение. — Я даже представить не могу, как такое возможно.
— Ничего с ним не случится. — Неожиданно и с явным облегчением произнесла разведчица.
Необъяснимая уверенность в своих словах, появилась у неё ниоткуда, но Тинил в ней не сомневалась. Натаныч обернулся к разведчице, но спрашивать, на чём основывается такой категоричный вывод, не стал.
— Держи свой автомат. — Тинил протянула особисту свёрток. — Не забудь его потом Эттуву показать. Он быстрее поймёт, что произошло, чем ваши эксперты, и сообщи, когда Вася вернётся.
— Постой. — Крикнул Натаныч вслед уходящей разведчице. — А мне-то что делать? Стоит оно того, чтобы ему на выручку прорываться?
— Я думаю, не надо. Он сам справится. Просто жди.
В хорошем настроении я продолжил спуск по лестнице. На втором этаже меня снова окликнули. Француз сидел на табуретке поставленной в центр лестничной площадки и таращился на меня. Из квартиры за его спиной падал тусклый свет от карманного фонаря. Вряд ли француз видел меня чётко, но на движущуюся фигуру среагировал.
Я молча подошёл к нему. Отсутствие оружия в моих руках притупило бдительность солдата. Моё внимание заинтересовала отнюдь не его персона. Свечение очередного артефакта было прекрасно видно через пол. Он не находился на одном месте. Кто-то внизу ходил из угла в угол, не подозревая, что носит на себе мой артефакт. Вопрос: стоит его добывать, или ограничиться имеющимися?
— Sind Sie auf der Jagd nach einem sowjetischen Soldaten? — Прервал мои размышления француз, обратившись ко мне на немецком.
Из всего потока шипящих звуков я понял только «Зовьетишен Зольдат». Радостно покивал французу и свернул ему шею. Движение получилось настолько отточенным и привычным, что у меня закрались подозрения относительно рода деятельности предыдущего хозяина моего тела. Если в меня загрузились какие-то боевые искусства во время маленького Большого Взрыва, то оттачивать мне их было некогда. Значит, это знания и опыт предыдущего владельца.
«Что-то я расслабился» — одёрнул я сам себя. Сейчас было неподходящее время для самоанализа. Сомнения насчёт артефакта тоже отбросил прочь. Если я его вижу, то надо брать. Как говорил один сатирик: «Ешь сейчас, потом не будет!»
Я подхватил обмякшее тело на плечо и поспешил на первый этаж. Артефакт был в квартире, выходящей окнами в нужную мне сторону. С промежуточной площадки стало видно, что на площадке первого этажа толпится народ. Военные разных званий, внимательно смотрели через открытую дверь в интересующую меня квартиру. На моё появление никто не обратил внимания. Из квартиры слышался негромкий голос. Судя по интонации, какой-то начальник устраивал тихий разнос подчинённым.
— Аларм! Аларм! — Во всё горло заорал я, набирая разгон на оставшемся участке лестницы.
Все головы повернулись в мою сторону. Большая часть военных догадалась отойти с пути несущегося на них штурмовика с телом на плече, но один заступил мне дорогу и попытался задержать. В результате мы втроём влетели в квартиру. Я старался отслеживать положение артефакта и немного опешил, когда понял, где он находится.
Посередине большой прихожей замер французский офицер. Судя по висюлькам на форме, чинов он был не маленьких. Напротив него стояли трое солдат с угрюмым видом. Даже моё фееричное появление не смогло вывести их из подавленного состояния.
Не сбавляя скорости, я сбросил свою ношу на провинившихся рядовых и подхватил на другое плечо офицера. Затем перепрыгнул через пытавшегося меня удержать за ноги военного. Комната, в которую я заскочил, была пустой. В том смысле, что людей в ней не было. Возможно, именно их отчитывал офицер.
Как назло, упомянутый офицер начал брыкаться, пытаясь свалиться на пол. Пришлось легонько хлопнуть его по заднице, добавив чуть-чуть энергии. Сказалась практика последних часов. Моя ноша осталась цела и даже присмирела. Только я ясно услышал, как клацнули зубы офицера. Пришлось крутануться вокруг себя и убедится, что артефакт не выпал. Заодно увидел как спасатели с лестничной площадки, одновременно рванули на помощь к своему командиру и ожидаемо застряли в дверях.
Натаныч с отчаянием наблюдал за участком дома, где раньше раздавались взрывы. Но уже давно в том месте ничего необычного не происходило. Призрачная надежда таяла и, как всегда, подступала горечь. Его мало волновал втык от начальства. Он сожалел, что ещё один хороший боец погиб из-за своей дурости и наивной веры в свою неуязвимость. Будь он хоть трижды пришелец, но воевал он за них. Недолго, но зато как!
Громкие крики с другого конца дома вывели его из меланхолии. Наплевав на опасность, Натаныч высунулся из окна, стараясь разглядеть, что там происходит. Хлопнула в небе осветительная ракета. Не одного его заинтересовало происходящее.
От дома, занятого противником, бежал немецкий штурмовик с человеком, перекинутым через плечо. Быстро бежал несмотря на ношу.
— Мужики! Свои! Разведка! Прикройте! — Во всё горло заорал штурмовик, обращаясь к советским солдатам.
— Мать твою! — В сердцах выругался Натаныч. — Васька!
Глава 22
— Добился своего? — С укоризной спросила Тинил, обрабатывая мне мелкие ранки на лице и руках спиртом.
Никакой необходимости в этом не было, но она так ловко выставила всех любопытных за дверь, что я не стал сопротивляться. Поздравления и похлопывания по плечам порядком утомили.
— Не зря сходил. — Подтвердил я. — И нам польза, и вам хорошо помог.
— Нашёл свои артефакты? — С интересом спросила она.
— Нашёл. Даже больше, чем рассчитывал. — Спирт вызывал боль, но эта самая боль пробуждала дополнительные резервы организма, и порезы затягивались ещё быстрее. — Где Василий с Катей?
— Отдыхать отвела. Это ты развлекаешься, а они как… — Тинил задумалась, подбирая сравнение. — Как муравьи. Весь мусор в округе собрали.
— Вот ведь молодёжь. Лишь бы сачкануть.
— Это ты зря. Они упорные. Для своего возраста. Просто работа монотонная. — Заступилась за них разведчица. — Я сама решила для них перерыв устроить. Не с собой же их тащить на передовую.
— Если так посмотреть, то у меня тоже весьма однообразно время прошло. Бегал да убивал. Сплошные серые будни. — Попробовал пошутить я, но всё испортил забурчавший живот.
— Ты когда ел в последний раз? — Тинил перешла к обработке порезов на шее. — Снял бы свой жилет и куртку, по-моему, у тебя на теле живого места нет.
— Перед тем как сюда попасть мы плотно поели, правда, я не рассчитывал, что придётся так активно двигаться. — Я последовал её совету и начал снимать бронежилет. — Думаю, нам лучше вернуться к себе. Заход получился удачным. Вынесем пока то, что удалось набрать, отдохнём немного и вернёмся.
Я откинул вымазанный в крови броник в сторону. Осмотрел свою гимнастёрку. Рукава были пробиты пулями и изорваны осколками. Прикрытая бронежилетом грудь была относительно целой. Главное, нагрудный карман с артефактами не пострадал. Из него я достал прицельную метку, которую добыл у снайпера. Следом легла на стол фигурка Будды. Последний артефакт был почти круглый.
— Тот самый легендарный глаз? — Опознала его Тинил.
— С чего он вдруг стал легендарным? — Не понял я. — Обычный глазной протез.
— Да? А ты представляешь, как это выглядело со стороны? — Улыбнулась разведчица. — Закидываешь ты пленного в окно, потом солдаты помогают тебе залезть внутрь. Француз ранен и еле жив. Ты вообще в крови с головы до ног. И первое, что ты просишь у бойцов, это не стакан водки или сигаретку перед смертью покурить, а ложку! А потом этой ложкой выковыриваешь бедному французу глаз. Говорят, некоторых стошнило, а ты стоишь счастливый с глазом в руке и рот до ушей. В тот момент ситуация попахивала форменным сумасшествием. Только потом разобрались, что глаз стеклянный.
— Не думал, что со стороны именно так всё выглядит. — Хмыкнул я и начал стягивать с себя гимнастёрку.
Спина у неё состояла из одних дырок. Хорошо, что пыль от разрушенных пуль не задерживалась на коже и ткани. Возможно, действовал какой-то электростатический эффект, отталкивающий пылинки. Иначе я бы весь был ею измазан. Впрочем, на мне хватало и другой грязи.
— Мне бы сполоснуться и новую одежду.
— Это можно организовать. — Кивнула Тинил. Она не удержалась и провела пальцами по моей груди. — У тебя нет ранений. Только мелкие царапины и те заживают очень быстро. Ты неуязвим?
— Если бы. — Её прикосновение было приятным. — Я же могу становиться проницаемым. Пули и осколки, представляющие для меня угрозу, не причиняют мне вреда. Пролетают насквозь. Но за всё приходится платить.