Иди в раздевалку 3Б. Там я тебя встречу.
И где эта чертова 3Б? Господи… Нужно просто развернуться и идти обратно, пускай сам выходит отсюда и говорит, что он там хотел мне сказать… Но…
Что-то неведомое тянет меня к нему, и я делаю шаг вперед. Потом еще один. И еще. Первая раздевалка, 1А и 1Б. Иду дальше, и через пару метров следующая, 2А и 2Б. Что ж… Дохожу до третьего проема, и там виднеется 3А и 3Б, последняя направо. Едва уняв в себе переживания, вхожу в раздевалку. Из нее раздается плеск воды, словно кто-то есть в душе. Пара лавочек, много шкафчиков… Вот и все. Замечаю, что на лавочке лежит одежда Мэта и хорошо знакомая спортивная сумка, и мне как-то становится поспокойнее. Слышу, как кто-то закрыл воду. Чуть ли не задыхаюсь от переживаний в ожидании, когда Мэт меня встретит.
А что, если там не Мэт? И вообще я не туда зашла? Что делать? Что сказать? Нужно хоть как-то придумать отговорку, прежде чем…
Замечаю, как из-за шкафчиков выходит Матвей. Его тело еще мокрое от воды, а на бедрах плотно завязано полотенце.
– Привет, – говорит он и медленно подходит ко мне.
Я с облегчением вздыхаю, словно все переживания были какой-то призрачной фантазией. Мэт подходит ко мне вплотную, прижимает к себе и целует в губы.
– Ты мокрый, – говорю ему, улыбаясь.
– Да? – говорит он с придыханием и еще сильней прижимает меня к себе. – Только я?
– Мэт… – выдыхаю я, и его губы касаются моей шеи. Горячие поцелуи обжигают кожу. Матвей прокладывает мокрую дорожку на моей шее, а я не знаю, куда мне деться: подчиниться ему или же остановиться?
– Я скучал, – мурлычет тот и, не дав мне ответить, впивается своими губами в мои. Чувствую головокружительное ощущение невесомости и того, что между нами происходит. Все тело содрогается, стоит Мэту прикоснуться ко мне. Я издаю тяжелый вздох и чувствую, как его рука поднимает подол моей юбки. Голова кружится, и мне кажется, что не хватает воздуха. Воздух раскаляется так, словно мы находимся в самом эпицентре пожара. Каждый новый глоток воздуха, который я едва успеваю хватать ртом между поцелуями, дается мне все труднее. Матвей медленно расстегивает пуговицы моей рубашки, словно дразнит меня.
– А если нас увидят? – отрываясь от него, говорю я, понимая, к чему это все ведется.
– Не увидят, – с уверенностью заявляет Мэт и дотрагивается пальцами до самого центра моего желания.
Мне стыдно от того, чем мы занимаемся, однако я не могу устоять перед нежными прикосновениями Матвея. Мне хочется, чтобы он не останавливался.
Я вновь и вновь вкушаю страстный поцелуй Матвея, словно ничего подобного в жизни никогда не делала, не пробовала и не желала. Я не хочу думать о том, как буду краснеть потом, сидя на лекциях и зная, что мы сегодня устроили в стенах мужской раздевалки. И пока я витаю в своих мыслях, Матвей опускается на колени. Его тяжелое дыхание ощущаю там, ниже живота. Его короткие, но такие желанные поцелуи… касания его губ… Матвей медленно исследует мое тело и, открыв заветный тайник его желания, дотрагивается до него губами.
Я закрываю глаза, зная, что издавать громкие звуки нельзя. Что нужно быть тише, но… С Матвеем я не хочу быть тише. Прижав ладонь ко рту, чтобы хоть как-то сдержать свои стоны, я наслаждаюсь его игривым языком и обдающим меня горячим дыханием, которое лишь сильней пробуждает во мне то, что должна чувствовать женщина рядом с мужчиной. Еще какое-то мгновение, и я ощущаю расходящуюся волну наслаждения по всему телу, однако Матвей не отвлекается от дела. Я ловлю себя на мысли, что ему это нравится. Что все его действия заводят не только меня, но и его. Мэт отстраняется от меня и страстно целует в губы. Соленый привкус нашего поцелуя сносит нам обоим крышу. Я совершенно не отдаю себе отчета в том, что между нами происходит, и не успеваю опомнится, как моя рука тянется к краю полотенца Матвея. Вот оно падает на пол…
Я чувствую, насколько мы хотим слиться воедино, но для начала я хочу подразнить этого негодяя и сделать то, о чем он даже не подозревает. Все происходит настолько быстро, что Матвей едва удерживается на ногах от того, что я делаю, присев на корточки.
Тяжелое дыхание Матвея говорит мне о том, что он больше не может терпеть, а я все же продолжаю издеваться над этим говнюком, как он издевался только что надо мной. Матвей рывком тянет меня на себя, а после вжимает в дверцу шкафа.
– Ты сводишь меня с ума, – шепчет Матвей и кое-как справляется с моей юбкой, которая нам мешает.
– Да что ты, – не успеваю я съехидничать, как яркая вспышка перед глазами заставляет меня забыть обо всем. Мы сливаемся в одно целое. Это невыносимо прекрасно.
Однако я слышу какой-то шорох и заставляю Матвея остановиться.
– Ты слышал?
– Нет, – шепчет он и делает резкое движение, отчего я ойкаю.
– Я точно слышала какой-то шорох… – Мой язык заплетается.
Но Матвей не обращает на это внимания и делает все для того, чтобы и я ни на что не обращала внимания.
Еще какое-то мгновение, и Матвей тяжело дышит, отстранившись от меня. Я ощущаю что-то склизкое на своей ноге, но сразу же понимаю, что это такое.
– Думаешь, я закончил? – говорит он и разворачивает меня к себе. Я хихикаю от того, что представляю нас убежавшими из дома подростками, которым запрещают видеться. А мы, нарушая запрет, все равно оказались вместе. Ох, как я люблю фантазировать!
– И что же ты на этот раз хочешь мне предложить? – кусаю я Матвея за губу, дав понять, что я поддержу его решение, потому что знаю, что он хочет мне предложить. Я это чувствую всем телом. И мое напряжение нужно обязательно снять!
– Пойдем, – говорит Матвей и тянет меня за руку.
Мы идем. Холодный воздух от кондиционера обдувает меня, и мне становится лучше. Мы заходим в душевую кабину, и сразу же Матвей просит меня снять все то, что может намокнуть.
– Ты уверен? Нас же могут услышать… – ворчу я, не решаясь на его просьбу.
– Я уверен, – говорит Матвей и вновь касается моего напряженного центра удовольствий. – Сегодня я покажу тебе, как надо расслабляться…
День соревнований, кажется, отнимает больше сил, чем учеба с утра до самого вечера. Вне зависимости от того, выиграют ли они отборочный тур или же проиграют, Матвей уже закатил невероятную вечеринку ДО матча. И что-то мне подсказывало, что это все неспроста.
Вчера я специально не стала догонять Лилию по количеству принятого спиртного, зная, что утром мне будет плохо. Поэтому сейчас, пока подруга видит тридевятое царство во снах, я уже решаюсь выйти на пробежку. Прохладный воздух бодрит, и я моментально просыпаюсь, не сделав даже одного круга в парке. В наушниках играет мой плейлист, который, как мне кажется, я не обновляла с момента, как пришла в этот институт. Мне просто некогда поискать и выбрать что-то новенькое из того, что предлагает стриминговый сервис. Однако я не жалуюсь.
В понедельник у меня день рождения, и Лилия всяческими способами пытается меня подбодрить, подготовить все для празднества, однако я даже не знаю, кого мне на него позвать. Подруга настаивает на вечеринке, которая будет проходить в снятом ею доме, а я всячески пытаюсь отказаться, потому что… отмечать свои дни рождения я не люблю. Более того, Лилия норовит пригласить всех, кто, по ее мнению, дружит со мной. А я, в свою очередь, не хочу никого видеть. Да и к тому же в этом году мой день рождения приходится на понедельник.
Вернувшись после пробежки и приняв душ, я принимаю решение разбудить подругу.
– Эй, – аккуратно дернув Лилию за плечо, я пытаюсь ее раскачать, – вставай, соня.
– Еще пять… минуточку… – бубнит та и вновь проваливается в сон. Я тихо вздыхаю и смотрю на часы, которые показывают восемь утра. Нас предупредили, что сбор команд назначен на одиннадцать часов. В двенадцать тридцать начнется отборочный тур, в котором будет играть Мэт и другая команда. Впрочем, от нас тоже требуется хорошо выступить.
Кидаю взгляд на Лилию, которая выглядит, мягко говоря, не очень свеженько, и задаюсь вопросом: а сможет ли она выполнять те трюки, которые мы оттачивали последнюю неделю? Или же… ей стоит сейчас в срочном порядке искать замену?
Я не выясню это, пока не разбужу Лилию. Поэтому действую решительно.
– Ну что тебе, а?! – хнычет подруга, которую я, собравшись с силами, сажаю в кровати.
– Ты идешь на соревнования?
Лилия пытается понять, где она находится и что вообще происходит. Она сидит, раскачиваясь и сжимая голову руками.
– Да, иду… – говорит Лилия, но как-то неуверенно. – Еще пять минут…
И тут подругу рвет. Прямо на пол.
Я словно чувствовала, что этим закончится! Я не злоупотребляла алкоголем на вечеринке. Эх, Лилия…
– Прости… – лепечет бедняжка.
– Все хорошо, – отвечаю ей и подаю стакан воды. – Все хорошо.
Лиля одним махом опустошает его, пока я ищу тряпку и таз. Собрав с пола все это безобразие, я еще раз наливаю воды подруге и ставлю таз у кровати.
– Может, врача вызвать? – спрашиваю у Лилии, наблюдая за тем, как она бледнеет. Лилия вяло отмахивается и с трудом говорит:
– Сейчас полежу… И мне полегчает.
– Это отравление, – уверяю я, – и оно может быть опасным!
– Знаю-знаю-зна… – говорит Лилия, и вновь ее выворачивает наизнанку.
Я бегу с тазом в ванную, лихорадочно думая о том, что делать дальше.
– Оставайся дома и отдыхай, – говорю я, возвратившись и вновь подставляя тазик к кровати Лилии. – Если что, зови консьержа. Вода в бутылке.
– Я пойду с тобой, – заявляет Лилия, но ее сил едва хватает на то, чтобы вновь нагнуться над тазом.
– Да уж… Пойдешь ты со мной, как же, – бубню я себе под нос, снова шествуя в ванную.
– А что с Лилей? – спрашивает Катя, которую я поставила заменой.
– Плохо себя чувствует, – отвечаю я, продолжая натягивать гетры.
– Ох…
Вздох, сорвавшийся с уст Кати, не спутать ни с каким другим. Девчонка явно торжествует. Вот он, миг ее славы, который она так ждала.