– Но ведь у полковника – то есть у президента – уже есть…– начал Патрик. – Ай!..
– Надо же, как любопытно, – сказала мисс Робинсон, снимая каблук с его ноги и опуская на лицо вуаль. – Что ж, давайте-ка и мы на этого пред… гм… президента полюбуемся…
Снаружи главный панцирь острова был уже выкрашен в белый свадебный цвет. Изнутри же – до отказа заполнен невестами. Будто между Сциллой и Харибдой протискивались мы среди их огромных пышных кринолинов, каждое мгновенье рискуя быть погребёнными в водоворотах шёлка, атласа, бархата и парчи. Бледный, измождённый и босой Литтлфрог с ногами сидел на черепаховом троне. Вице-президент Гунь-Винь во главе двух слонов с трудом сдерживал напирающую толпу.
– Тихо! Тишина в зале!.. – старался перекричать он всеобщий гвалт. – Мы вылаботали полядок отбола… Тишина!.. Плезидент Литтлфлог будет говолить!
Литтлфрог встал на троне в полный рост. Поднял над головой пару офицерских сапог.
– Невесты, смирно!.. Равнение на меня! – он помолчал, дожидаясь исполнения команды. – Всю свою жизнь провёл я в боевых походах. И вынес из них твёрдое убеждение: характер каждого человека, вне зависимости от возраста и пола, раскрывается только и исключительно в ходе интенсивной строевой подготовки. Покажи мне, как солдат марширует, и я скажу, кто он. Да-с!.. Отсюда следует парадоксальный, но справедливый вывод: тяжело в учении, легко у домашнего очага. Невесты, слушай моё условие!.. Та из вас, кто в этих сапогах преодолеет сорокамильный марш-бросок по пересечённой местности и не натрёт ноги, та и будет достойна занять позицию рядом со мной в семейном строю!.. Вольно, ать-два!
Часть невест разразилась возмущёнными и протестующими криками. Другие же решительно потянули руки к сапогам. Стокеш повернулся к мисс Робинсон.
– Пенни, только не говори, что собираешься…
– Что за чушь, Граф? Уж если сейчас здесь кто-то и займётся маршировкой, то никак не я. По войне он, значит, соскучился, угу. Что ж, будет ему война… Патрик, встань, пожалуйста, у ворот и приготовься… Капитан Акаб, можно вас на минутку?.. Посмотрите-ка внимательно. Скажите, вам это ничего не напоминает, нет?..
Она обвела рукой исполинские кринолины. Акаб покрутил головой по сторонам. Подозрительно сощурился. Рот его вдруг приоткрылся, огоньки безумия в глазах разгорелись с удвоенной силой.
– Не может быть!.. Это же…
– Ага, – сказала мисс Робинсон. – Они отлично умеют маскироваться. Это ваш шанс, капитан. Не упустите его.
Неистовый рёв Акаба содрогнул купол панциря, разом перекрыв все прочие звуки.
– Ни с места, проклятые киты-убийцы! Вам не уйти от возмездия!
Словно изголодавшийся дракон на овечье стадо, обрушился он на кринолины. Поднялся визг, невесты в панике заметались по залу.
– Ворота! – кричала мисс Робинсон. – Патрик, открывай ворота!
Тесня и отталкивая друг друга, невесты бросились к спасительному выходу. Следом за ними летел Акаб, на бегу терзая зубами ошмётки кринолина.
– Так-то лучше. Вот что я называю хорошей психической атакой, – сказала мисс Робинсон и решительно направилась к Литтлфрогу.
Шаги её гулко и угрожающе разносились по опустевшему залу. Властным движением руки смела она с дороги замешкавшегося слона. Полковник предпринял тактическое отступление и укрепился на временной позиции за троном.
– Лоуренс Литтлфрог! У тебя хоть чуточка совести есть?.. Десять лет! Десять лет, я разыскиваю его по всем колониям. Десять лет не получаю ни единой весточки. Десять лет не знаю, жив ли он или мёртв… И что же я тут нахожу?.. Он, видите ли, преспокойно рекрутирует себе гарем!.. Ты кем себя вообразил, Лоуренс? Аравийцем?.. – она остановилась в двух шагах от Литтлфрога и подняла вуаль. – Нам предстоит серьёзно об этом поговорить.
Ужас на лице полковника сменился недоверием. Недоверие – надеждой. Надежда – восторгом с лёгкой примесью ужаса. Он шагнул вперёд. Мисс Робинсон зеркально повторила его движение. Они упали друг другу в объятия и слились в поцелуе.
– Идёмте, друзья мои, идёмте отсюда, – сказал Стокеш, подталкивая нас к выходу. – Им и впрямь есть что обсудить…
Мы расположились у входа в главный панцирь. Из гавани доносились приглушённые расстоянием визги: Акаб продолжал китовую охоту. Чуть в стороне восхищённо и недоверчиво трубили собравшиеся в кружок подле Монморанси слоны. Д’Арманьяк увлечённо доказывал Толстому Псу, что абсолютная монархия обладает неоспоримыми преимуществами над президентской республикой. Стокеш расспрашивал Гунь-Виня о способах рисоводства и макоразведения на безземельных почвах. Среда пробовал на зуб осколок панциря. Всё дышало спокойствием и умиротворением. Всё, кроме меня.
С одной стороны, находился я на острове, обитатели которого были рады меня видеть. Во всяком случае, не стремились немедленно убить, засадить в тюрьму или подвергнуть принудительному лечению. Меня окружали друзья. Во всяком случае, не враги. В распоряжении моём был корабль, на котором мог уплыть я, куда только пожелаю. Во всяком случае, если Макроджер не будет возражать. В общем, всё складывалась как нельзя лучше. Если бы дело происходило в книге, сейчас можно было бы смело написать слово «конец».
С другой же стороны, концом это и было. И конец этот менее всего напоминал конец счастливый. Поскольку…
– Я совершенно не представляю, что делать дальше и как спасти Дженни, – сказал я.
– А что же тут непонятного, капитан? – сказал Патрик. – По-моему, у нас есть вполне очевидный план действий: отдохнём чуть-чуть и вновь отправимся искать Клинта.
– Какой-то это у тебя не очень хитрый план, – сказал Роллинз. – Прежде расчёт был на то, что Клинт сам нас искать будет. Ну, когда мы его сокровища умыкнём. Теперь же клад он дьявол знает куда перепрятал, и искать мы можем до посинения и старости… Хотя почему это «мы»? Нам-то с Макроджером от этого какая нынче выгода?
– Но ведь… сокровища… – сказал Патрик.
– Ага-ага. Ты, значит, силой предлагаешь у Клинта сокровища отобрать. Блестящий план, просто блестящий!.. Нет, ты действительно всерьёз думаешь, что он никому раньше в голову не приходил? Вот только в нём один маленький изъян есть: все, кто пытался это проделать, сейчас лежат на дне… Не-не-не, даже не надейтесь на нашу помощь. Мы пираты, а не благотворительная организация самоубийц. Скажи им, Роджер!
Макроджер пожал плечами и буркнул что-то неразборчивое.
– Ну и ладно, ну и пусть! – воскликнул Патрик. – Тогда другого выхода и впрямь нет. Тогда мы поплывём к губернатору Тичу и потребуем дать нам корабли и людей. Если уж он беспрестанно толкует о вреде пиратства, вот пусть с Клинта и начнёт. А уж мы ему в этом поможем. А если откажется, тогда… Тогда мы его заставим.
Роллинз захохотал.
– Боюсь тебя огорчить… хех!.. но начнёт он с вас. Если Тич и правда стал губернатором, то получите вы от него один-единственный корабль. Тот, на рее которого вас повесят… Нет, ты когда-нибудь видал столь наивного юнгу, Род… Роджер?.. Роджер, ты это прекрати немедленно. Я этот взгляд знаю. И он мне не нравится, Роджер, совсем не нравится!.. Даже не вздумай!
– Да, однажды я видел… – сказал Макроджер, отрешённо глядя куда-то вдаль. – Видел такого же смешного и наивного юнгу. Которого никто и никогда не принимал всерьёз, в которого никто и никогда не верил… Никто, кроме капитана Монте-Винчи. И что-то мне подсказывает: настала пора тот старый долг возвращать. Ты можешь смеяться, Джон, но я верю. Верю в то, что придёт день, и юнга этот станет чертовски хорошим капитаном.
– Спасибо на добром слове и всё такое, – сказал я, – но если честно, я уже капитаном не очень хочу быть. Я только хочу найти Дженни и…
Взгляд Макроджера утратил задумчивость. Он тряхнул головой и с недоумением воззрился на меня.
– А при чём здесь ты?.. Ладно, неважно. Вот моё решение: мы плывём в Сан-Януарио. Даже если Тич не поможет – а он не поможет, тут я с Роллинзом согласен – это всё равно лучшее место, чтобы начать поиски Клинта. Ты со мной, Джон?
Роллинз простёр руки к небу и беззвучно, одними губами, выдал какую-то длинную многословную тираду. Затем обречённо кивнул.
– Крюк?.. – спросил я.
– Хм… Дай подумать… Сидеть на черепашьем панцире в обществе полоумных слонов, за которыми гоняется ещё более полоумный китобой, и страдать от отсутствия рома… Или же вернуться в те места, где есть уютные трактиры, мягкие – и не раскачивающиеся под тобой! – кровати, уж не говоря обо всех остальных благах цивилизации… Сложный выбор… – он шумно почесал бороду. – А сам-то ты, людовед тебя залечи, как думаешь?!
– Д’Арманьяк?.. – спросил я на всякий случай, хотя уже знал ответ.
– Нет! – твёрдо сказал тот, отрываясь от беседы с Толстым Псом. – Нет, нет, нет и ещё раз нет! Я и секунды лишней не проведу среди людей, которые полагают, что просвещённый монархический деспотизм не является идеальной формой правления. Вперёд, судари мои, назад в Сан-Януарио!
– Кстати, Пёс, – сказал Макроджер, – а тебе не надоело в этом парике щеголять? Не хочешь съездить с нами в гости к мистеру Тичу?
– Ну… По правде говоря, я бы с радостью… Засиделся я тут что-то… Только если подождёте немного. Я ж, дьявол меня разбери, ещё и министр иностранных дел. Мне послезавтра делегацию принимать нужно. Будем подписывать договор о дружбе и сотрудничестве между Соединёнными Панцирями и Сан-Януарио. Сам ихний губернатор лично сюда к нам приедет… Что?.. Почему это вы все на меня так странно смотрите?..
Все, за редким исключением, жители острова собрались в гавани. Флаги развевались, слоны трубили гимны и марши, народ ликовал. Нам, как почётным гостям президента, достались места в первом ряду, прямо за спинами полковника, мисс Робинсон и Толстого Пса. Корабль с посольством Сан-Януарио уже начал швартоваться к причалу.
– А где Стокеш? – шепнул я Патрику. – Он же вроде собирался прийти.
– У него срочные пациенты. Гунь-Винь вчера на коленях упросил Д’Арманьяка открыть ему тайну рецепта рагу ирландё а-ля монгольфё. А Крюк ночью пробрался на кухню и сожрал всё заготовленное для торжественного обеда подчистую. Теперь доктор их лечит. Гунь-Виня от нервного срыва, Крюка – от побоев сковородой.