и примером для подражания.
Возможно, это не кажется таким уж трудным, но встречается достаточно редко, так что мы знаем: это сложно.
Профессионализм. Долг. Обязательства. Выдвижение на первое место граждан, клиентов, аудитории, пациентов. И не только когда все идет замечательно, но и когда дела плохи — когда выбранная нами линия проходит по краю пропасти.
Это делает нас необыкновенными людьми.
Когда мы поступаем так, когда мы делаем свою работу, то помогаем не только непосредственно людям рядом, но и обществу в целом. Мы повышаем стандарт. Да, может быть, никто этого не заметит. Может, это ничего не изменит. Может, вас не похвалят. Может, вы даже разозлите своего босса. Но альтернатива немыслима[70].
В вашей профессии нет этического кодекса? Создайте его. Его отсутствие — причина моральных дилемм, соскальзывания в серые зоны, и если бы только непреднамеренного. Как можно поступать правильно, если вы не знаете, что такое правильно? Как можно хорошо выполнять свою работу, если вы не определили ее суть?
Некоторые профессии возвышенны. Некоторые — низменны. «У каждого в этой процессии есть свое место», — писал Уолт Уитмен[71]. Но хороши ли мы на нем? Достойно ли занимаем его? Украшаем его честью или пятнаем позором? Зависит от нас.
На самом деле в каждой профессии существуют принципы. «У тебя какое искусство?» — спрашивал себя Марк Аврелий[72]. Для него ответ был не только в том, чтобы управлять империей или сочинять философские трактаты, так же как у вас — не просто зарабатывать деньги или выдавать вовремя нужные бумажки. Речь шла о чем-то более простом и фундаментальном. «Быть добротным», — сказал он[73].
Так же и с вами. Ваша задача — быть похожим на Флойда Манна, что бы ни случилось в вашей деятельности в наши неспокойные времена. Защищайте людей. Вскрывайте недостатки. Будьте честны. Заботьтесь. Действуйте как доверительный управляющий. Даже если вы не обязаны что-то делать по закону, вы должны следовать стандартам более высоким, нежели те, к которым прибегает толпа.
Вы дали себе клятву.
Теперь сдержите ее.
Живите с чистыми руками
— Вот, — сказал однажды после полудня на парковке Фрэнку Серпико полицейский в штатском. — Я держал это для вас.
В конверте лежали 300 долларов.
— Что мне с ними делать? — спросил Серпико.
Полицейский удивился.
— Да что хотите, — сказал он.
Вот оно — наконец все стало явным. Возможность правдоподобно все отрицать исчезла. Молчаливый соблазн для каждого человека, обладающего властью, внезапно воплотился в реальность, обретя форму пачки старых десяток и двадцаток.
Ему вручили взятку.
Возьмет ли ее Серпико — полицейский, пытающийся стать детективом? Испачкается ли, как все остальные? Взять просто. Как отказать — непонятно. Кому можно рассказать? И даже если он выбросит конверт, разве это изменит тот факт, что кто-то передал ему деньги и теперь на что-то рассчитывает?
История Фрэнка Серпико похожа на вымысел, но она совершенно реальная и вневременная. Слишком редко встречается его решение отказаться от подкупа, не замазываться в коррупции и предать все огласке, рискуя своей работой и безопасностью.
Но для большинства из нас порочность обычно не столь навязчива.
Никто не просит нас ограбить банк, и редко кто бросает нам конверт с наличными. Однако нас вполне могут спросить, не хотим ли мы чего-нибудь для себя, когда у вопрошающего есть доступ к счетам компании. К нашей голове не приставляют пистолет, но весьма наглядно дают понять, какой поддержки мы лишимся, если займем определенную позицию. Нам показывают, насколько все было бы проще и легче. Пожимают плечами и спрашивают: «Разве мы того не заслуживаем?»
Одна группа богатых римлян устала от моральных принципов Катона Младшего. Вот почему они поспособствовали тому, чтобы того отправили в отдаленную провинцию империи, известную сомнительными сделками и доступом к удовольствиям и роскоши. «Ты вернешься оттуда гораздо более покладистым и мягким человеком», — сказал Катону один из них. Его не пытались подкупить явным образом, просто хотели наглядно продемонстрировать, как все должно происходить. Хотели снизить его чувствительность[74].
Мы должны этому противостоять. То, что так поступают все остальные, не означает, что так правильно. То, что так поступали всегда, не означает, что мы должны с этим соглашаться. Даже если предложение кажется безобидным или делается без давления, это не значит, что нас не пытаются подкупить, испортить наш моральный компас.
В романе «Великий Гэтсби» есть сцена, когда Гэтсби пытается найти подход к молодому Нику Каррауэю, который нужен ему, чтобы вернуть любовь своей жизни. «Видите ли, я тут веду одно небольшое дельце, так, побочная работа, ну, вы понимаете… Так вот, я подумал — коль скоро вы не так много зарабатываете… это может вас заинтересовать. Времени вы много не потратите, однако сможете прилично заработать. Только учтите, что это дело весьма конфиденциального свойства»[75].
Спустя годы Каррауэй постепенно разобрался, что Гэтсби был гангстером и бутлегером, и пришел к выводу, что «в иных обстоятельствах тот разговор мог бы стать поворотным пунктом моей жизни». Гэтсби пытался втянуть его в эту жизнь — не жестко, а с надеждой на будущее одолжение. Но Каррауэй почувствовал, что предложение «было сделано столь явно и бестактно с расчетом на оказание в будущем услуги или услуг», и отказался от него, ответив, что слишком занят.
Мы все убеждаем себя, что такая вещь не повлияет на наши суждения. Почему бы нам не заработать немного денег на стороне? Никто ведь не пострадает…
Неудивительно, что гольфист Патрик Рид ушел из организации PGA Tour, чтобы заключить огромный контракт с LIV Golf — конкурентом, которого финансирует Саудовская Аравия. Его не заботило, как оставаться вне подозрений, когда речь шла о правилах. Почему же его тогда должен заботить источник денег? Почему должно волновать, как его решение повлияет на игру или на других перспективных гольфистов?
Нет ничего незаконного в том, что он и другие гольфисты перешли в более выгодный тур (а затем попытались надавить на свою прежнюю организацию, чтобы она позволила им сохранить старые привилегии); однако это довольно грязно и мерзко.
Напротив, выдающийся гольфист Рори Макилрой отказался от этих сотен миллионов долларов, потому что считал, что новая лига вредит игре. Он объяснил, что жизненное решение, которое «ты принимаешь исключительно ради денег, обычно не заканчивается движением в правильную сторону».
Что он получил за свою верность? За те победы, которых ему стоил отказ от участия в новом туре?
PGA Tour и комиссар организации предали его, вознамерившись объединиться с той самой лигой, несколькими неделями ранее обвиняемой в причастности к ужасным терактам 11 сентября 2001 года. (Вы можете сказать, что он еще легко отделался. Когда Фрэнк Серпико попробовал раскрыть информацию, его при подозрительных обстоятельствах ранили в лицо во время исполнения служебных обязанностей.)
Пытаясь сохранить свои руки чистыми, вы наживаете врагов. Ваше решение неявно укоряет их. И они могут быть сильнее, коварнее или злее вас. Но важно, чтобы в конечном счете вы вели себя с достоинством и самоуважением.
«В течение всей долгой карьеры я придерживался определенных правил — выигрывая, проигрывая или играя вничью, — пояснял Трумэн. — Я отказался иметь дело с любыми деньгами, связанными с политикой. Я не спутывался ни с какими частными интересами, где могли бы помочь местные власти, власти штата или государственные органы. Я отказывался от подарков, отелей и поездок, оплачиваемых частными лицами… Во время работы в Сенате я ни разу не выступил за деньги. Я жил на зарплату, которая полагалась мне по закону, и считал, что меня наняли налогоплательщики, люди моего округа, штата и страны»[76].
Он признавался, что в результате не сумел оставить дочери большого состояния, но оставил ей то, что, по его мнению, невозможно украсть, — «почтенную репутацию и доброе имя». От нее, как и от всех нас, требовалось не испортить это наследие.
Никто не говорит, что вы должны быть святым. Просто постарайтесь не быть продажным. Постарайтесь не окраситься в пурпур, как напоминал себе Марк Аврелий, имея в виду императорскую одежду и то, как эта должность, казалось, меняла людей[77]. Старайтесь соблюдать свой кодекс, выполнять обязательства, действовать по совести. Остерегайтесь серых зон. Остерегайтесь ложных обещаний «только в этот раз». Старайтесь избегать соблазнов и не обращать внимания на то, что делают люди вокруг. Старайтесь быть хотя бы чище среднего. Чище тех, кто жил до нас. Чище себя вчерашнего.
Капитан Артур Макартур — отец Дугласа Макартура — после Гражданской войны служил в Новом Орлеане. Там один торговец хлопком, пытавшийся заполучить какое-то военное имущество, оставил в гостиничном номере молодого офицера большую взятку. Макартур не взял эти деньги, а отправил их в казначейство США. «Я прошу немедленно освободить меня от руководства, — написал он своему начальству. — Они приближаются к моей цене».
Вы должны знать свои слабости и принимать решения, чтобы быть сильными.
Ведь если мы этого не сделаем, то попадем в настоящую беду. Когда мы впервые сталкиваемся с такими вещами, то содрогаемся. Новые моряки на невольничьих кораблях приходили в ужас. То же можно сказать о руководителях, посетивших какое-нибудь потогонное производство. Или о тюремных надзирателях. О первом вкусе незаконных денег. Но что насчет третьего или четвертого раза? Спустя время это просто становится частью работы. Наша совесть притупляется.