— Его боятся, сынок, еще больше, чем ненавидят.
— Почему же тогда, — продолжал мальчик, — ты не дал мне меч? Я бы его убил и избавил отечество от рабства![178]
А повзрослев, он понял: ненавидел коррупцию в римских провинциях он именно потому, что ее жертвами становились люди, которые заслуживали лучшего.
У Катона и у многих стоиков имелась путеводная звезда, утверждавшая: нужно противостоять любому, кто пытался указывать им или другим, что делать, — противостоять любому, кто злоупотреблял властью и использовал ее против слабых. Есть версия, что выражение sic semper tyrannis (так всегда тиранам)[179] восходит к Публию Корнелию Сципиону Эмилиану, одному из великих полководцев-стоиков, живших до нашей эры.
Джордж Вашингтон, который всю жизнь ориентировался на Катона, старался относиться к любой ситуации с его бесстрастием, в мягком свете кроткой философии. Но взгляд Вашингтона на справедливость, на цель хорошего правительства, на праведный мир нашел отражение в строке, позаимствованной им из книги пророка Михея: «Но каждый будет сидеть под своею виноградною лозою и под своею смоковницею, и никто не будет устрашать их»[180], [181].
Прекрасные слова Вашингтона о виноградной лозе и смоковнице прозвучали в 1790 году, когда он излагал еврейской общине в Род-Айленде представление об Америке, в которой «нет места нетерпимости» и «не поощряются гонения».
Он говорил о терпимости. Он говорил о защите. Он говорил о разнообразии, любви и надежде.
Тираны, задиры и сволочи — враги справедливости. Их нельзя принять. С ними нельзя мириться. Будь то толпа в Сети или экономическая система, эксплуатирующая обездоленных, унижающий и притесняющий начальник или правительство, преследующее диссидентов или эксплуатирующее своих граждан, — тирания есть тирания.
Она подвергает риску всех нас.
После одного из ужасных взрывов во время движения за гражданские права журналист Ральф Макгилл написал для газеты Atlanta Constitution передовицу, в которой прекрасно все изложил. «Когда волков ненависти спускают на один народ, — объяснял он, — остальные не находятся в безопасности». Сами активисты, даже борясь за свою жизнь, понимали это; вот почему евреи приезжали на Юг ради черных в 1964 году и подвергались избиениям; вот почему черные лидеры выступали против Вьетнамской войны и преследований за рубежом. «Мы не можем спокойно сидеть в сторонке, пока нашим еврейским братьям в Советском Союзе грозит исчезновение их культурной и духовной жизни, — сказал Мартин Лютер Кинг — младший в 1966 году. — Те, кто пребывает в покое, в то время как другие прилагают усилия, — изнеженные черепахи и покупают свое спокойствие бесчестием… Отрицание прав человека в одном месте — это угроза для прав человека повсюду».
Мы должны с пониманием относиться к надломленным тростникам в мире, потому что мы одно целое. Мы тоже когда-то были пришельцами в земле Египетской[182]. Возможно, однажды мы снова ими станем.
Мы должны видеть себя в других.
Мир несправедлив и жесток. Вносим ли мы в это свой вклад? Или делаем жизнь в нем легче?
Когда у нас есть власть — а мы как коллектив все ею обладаем, — мы должны быть уверены, что используем ее во благо.
«Общество не может растоптать самого слабого и немощного из своих членов, не навлекая проклятия на свою душу», — сказала Фрэнсис Эллен Уоткинс Харпер, описав тот огромный пучок человечества, частью которого мы все являемся. Наша задача — создать мир, где у людей появится возможность процветать духовно, профессионально, личностно. Где никого не растопчут, где человека поощряют раскрывать свой потенциал. Процветать и быть счастливыми. Следовать за собственной путеводной звездой. Любить тех, кого хочется. Поклоняться так, как хочется. Думать что хочется и что хочется говорить.
За свою долгую карьеру Кларенс Дэрроу успел поработать почти со всеми крупными корпорациями и деловыми кругами в стране, хотя они не всегда были самыми доброжелательными клиентами. Бизнес — это важно, и к нему тоже нельзя придираться. Но юрист также твердо придерживался своей позиции, настаивая на том, что никогда не «оказывал помощь, чтобы угнетать слабых или осуждать невиновных» и никогда не стал бы это делать. Переломный момент в его карьере наступил, когда он отказался от выгодной работы на железнодорожную компанию, чтобы выступить против своих бывших клиентов, которые вели масштабный спор с профсоюзными деятелями.
Мы не бьем тех, кто ниже… и нетерпимы к тем, кто этого не гнушается.
Вот почему Эмерсон поддерживал и защищал Подземную железную дорогу — систему переброски беглых рабов из южных штатов в северные. Мы не только не одобряем нетерпимость и не поощряем гонения, но и поступаем наоборот. Мы боремся против нетерпимости, мы помогаем тем, кто подвергается преследованиям.
Поэтому всегда…
Вы за Давида или Голиафа? Вы боретесь против тирании или вы сами тиран? Вы правдоруб или на самом деле просто тролль-провокатор?
Свободы необходимы… но самая важная из них — свобода от страха.
Наша задача — бороться за то, чтобы уязвимые люди имели защиту и могли жить без опасений.
Потому что они — это мы, а мы — это они.
Устраивайте хорошие проблемы
Артур Эш был одним из самых примерных спортсменов в мире. В то время как другие теннисисты устраивали скандалы и заводили романы, ломали ракетки и разъезжали на шикарных машинах, он проявлял сдержанность и достоинство. Те гонялись за деньгами, а он работал в Вест-Пойнте и служил своей стране. Те были одержимы, а он — дисциплинирован.
Нет, дело не в пассивности или аполитичности. Просто на примере отца он научился держать эмоции под контролем и спокойно и последовательно добиваться своих целей, не привлекая к себе избыточного внимания.
Поэтому вы можете вообразить удивление его отца, когда в январе 1985 года Артур позвонил ему и предупредил:
— Папа, я хочу, чтобы ты знал, что завтра меня, скорее всего, арестуют в Вашингтоне.
Отец мгновенно догадался, что дело в апартеиде — проблеме, о которой их семья, жившая в сегрегированной Виргинии, знала не понаслышке.
— Что ж, сын, — сказал он, — Южная Африка ужасно далеко от нас. Но если ты считаешь, что должен это сделать, значит, так и есть.
— Я должен, папа, — ответил Артур.
На следующий день Эша, победителя Уимблдона, Открытого чемпионата Австралии, Открытого чемпионата США и капитана американской команды, выигравшей Кубок Дэвиса, арестовали у посольства ЮАР вместе с почти 50 учителями государственных школ.
Это удивило его поклонников и огорчило его спонсоров. Так и бывает. Большая часть перемен, большая часть справедливости по своей сути разрушительны. Они бросают вызов существующему положению вещей. Они расстраивают людей. Они толкают на риск. Они заставляют говорить невежливые, неприятные и даже оскорбительные вещи.
Но когда вы знаете, как живут другие, знаете, что существуют страдания, которые можно предотвратить, и несправедливость, санкционированная государством, — тогда приличия вас уже не беспокоят.
В юности Джону Льюису попадались те же самые таблички, что существовали в детстве Артура Эша. На них было написано «Белые» и «Цветные»; они разделяли мир и окрашивались скрытой угрозой смертельного насилия. Когда он расспрашивал родителей, бабушек и дедушек, что означают такие знаки, ему отвечали: «Таков порядок. Не вмешивайся. Не нарывайся на проблемы». Не нарушай порядок вещей. Это небезопасно. Это не стоит того.
Но потом появилась Роза Паркс. С невероятным мужеством и дисциплиной она бросила вызов этим табличкам, поступив так, как считала правильным. Спустя годы Льюис объяснит, что ее пример вдохновил его «найти способ, вмешаться, нарваться на то, что я называю хорошими, необходимыми проблемами».
До конца своей жизни Джон Льюис постоянно ввязывался в хорошие проблемы. Его арестовывали около 45 раз, в том числе пять раз — во время работы в Конгрессе. В 2009 году, когда ему было почти 70 лет, Секретная служба задержала его во время акции протеста против геноцида в Дарфуре.
Было бы замечательно, если бы подобного не происходило. Если бы следование закону и идеальное поведение являлись синонимом правильности. Но мир устроен иначе. И уж точно иначе складывалась история.
Стремление к справедливости редко подразумевает уважение к статус-кво. Да и как это возможно? Если несправедливость существует, то для ее устранения вы по определению обязаны его отвергнуть. Когда Ницше описывал войну философа против условностей, он также прекрасно описывал реальность активиста. Речь о жестокой борьбе, близкой и личной. Пострадают люди. Все разлетится в клочья.
Это значит, что вы создаете помехи. Встаньте перед танками. Будьте скрипучим колесом — тем, кто не хочет молчать, тем, кто повторяет правду, которую люди не хотят слышать.
Ради кого вы это делаете? Ради маленького человека. Ради тех, кто не может сделать это сам. Вы делаете это ради того, что правильно.
Клэр Бут Люс охарактеризовала Элеонору Рузвельт: «Ни одна женщина так не успокаивала встревоженных и не тревожила успокоенных». Иисус и Ганди — два человека, о которых можно сказать то же… и нас не должно удивлять, что они тоже имели репутацию агитаторов. Как и Эшу, им требовалось сделать выбор. Ненавидели ли они несправедливость больше, чем любили нормы приличия?
Да, нам нужны союзники… но нас не должна парализовать и мысль о том, что мы наживаем врагов. Ларри Крамер — драматург и активист, постоянно привлекавший внимание к проблемам СПИДа, — не сумел найти правильный баланс и оттолкнул от себя многих друзей.
Cвоей целью он видел пробуждение людей, и ставки здесь были высоки. Требовался отказ от некоторых приличий. «Вы все умрете в течение пяти лет. Каждый из вас, — прямо обращался Ларри Крамер к тем, кого затронула эпидемия. — Как насчет того, чтобы что-нибудь сделать, вместо того чтобы выстраиваться в очередь к скотовозкам? Почему бы не пойти и не сотворить чертову историю?»