Возможно, это звучит уже чересчур сильно. Но, возможно, так оно и есть, ведь немногие из нас падали так жестко, пройдя, как выразился Уайльд о своей жизни, от вкушения «всех плодов от всех деревьев сада, которому имя — мир» до «позора тюрьмы».
То, что Робби Росс сделал для Оскара Уайльда, — это не просто проявление дружбы или преданности, не просто деяние, какого не предложил никто другой. Это акт милосердия. Сам Уайльд писал: «Люди попадали в рай и за меньшие заслуги. Движимые таким чувством, такой любовью, святые становились на колени, чтобы омыть ноги нищих, или склонялись к прокаженному, целуя его в щеку».
Пройдя через мерзость Холокоста, Израиль старался найти ангелов, которые увидели зло и попытались остановить его. Почетное звание «Праведник народов мира» присваивают неевреям, спасавшим евреев от уничтожения. Его удостоились три королевы… а еще журналисты, философы и работник универмага — напоминание о том, что порядочность не знает рангов и социального статуса, что ответственность за сотворение добра лежит не только на сильных мира сего, но и на всех нас. Около 30 000 человек ответили на этот призыв — и все они ангелы.
А что насчет подавляющего большинства, тех, кто отвернулся? Кто не признал чудовищное преступление, творившееся у них на глазах, — а тем более не попытался сделать хоть что-то, чтобы его остановить?
Называйте их как вам угодно.
Милосердие Росса не ограничилось тем моментом в коридоре.
Когда Уайльда освободили, он был рядом.
Когда права на произведения Уайльда выставили на продажу, Росс выкупил их на собственные средства и занялся управлением литературным наследством от имени его детей. Когда писатель умирал, Росс снова оказался подле него, вызвав священника и утешая друга в последние часы жизни.
Семья Картеров познакомилась с женщиной по имени Мэри Принс, когда в 1971 году они переехали в особняк губернатора Джорджии. Ее устроили в штат прислуги в рамках рабочей программы для заключенных. Розалин Картер быстро убедилась в невиновности Принс. Ее потрясли детали дела: оказалось, что адвокат убедил чернокожую Принс признать себя виновной в непредумышленном убийстве. Затем адвокат уговорил ее признаться в убийстве, и она получила пожизненный срок. Картеры попросили назначить Принс няней их маленькой дочери Эми, потом добились ее условно-досрочного освобождения, а позже и полного помилования. Она работала в Белом доме во время президентства Картера. Затем политик купил ей дом недалеко от своего, в городе Плейнс (Джорджия), и Принс осталась близким другом семьи (сейчас ей под 80 лет). В 2006 году Картер посвятил ей книгу «Наши исчезающие ценности».
Один госслужащий по ошибке лишает человека свободы… другой принимает чужака в свою семью и борется за него. Кем будете вы?
Мы должны стремиться, как сказал Сенека, относиться к другим так же, какого отношения хотели бы от богов к себе. Иными словами, с состраданием. С бесконечным терпением. С бесконечным пониманием. С любовью и щедростью. Бог знает, что мы нуждаемся в этом… так что, по крайней мере, мы можем попытаться это дать.
Кто знает, существуют ли ангелы на самом деле. Зато верно, что вы можете творить что-то подобное здесь, на земле.
Вы можете стать одним из добрых ангелов. Особенно для тех, кого любите и о ком заботитесь.
Именно таким человеком был дядя Уилл для Уокера Перси — появился и пришел на помощь, когда Уокер с братьями осиротели. Именно это пытался сделать Дин Ачесон, когда отказался бросить Элджера Хисса, даже если отчасти мог подозревать, что друг виновен. Он считал, что здесь в игру вступают более высокие обязательства, о которых, по его словам, было сказано давным-давно «на горе Елеонской… в 25-й главе Евангелия от Матфея».
Ачесон имел в виду те знаменитые слова, которые, как предполагается, есть основа христианского милосердия и братства: «Был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне»[210].
Забудьте о том, кто виноват.
Забудьте о том, что подумают другие.
Думайте только: «Если бы не милость Божия, так шел бы и я…»[211].
Когда все остальные отвернулись, воспользуйтесь этой возможностью.
Делайте благое, достойное и так отчаянно необходимое.
Вот в чем суть притчи о добром самаритянине. Смысл не просто в том, чтобы помочь, проявить милосердие или выразить сочувствие. Смысл в том, чтобы сделать все это для того, кому все остальные отказались помочь.
Это одновременно сверхчеловечно и вообще-то весьма просто, весьма по-человечески. Это прекрасно.
Наша самая сложная миссия — здесь, в моментах, когда гуманность встречается редко, когда доброта находится в бегах. Именно здесь мы появляемся, приходим на выручку, встаем рядом.
Кивнуть в коридоре. Отказаться навалиться вместе с толпой. Написать заключенному. Предложить гостевую спальню человеку, чья жизнь только что разрушилась.
Если так не поступим мы, то кто?
Если мы оставим людей в подвешенном состоянии, в одиночестве, бросим их чахнуть и умирать, что это скажет?
О мире? О нас самих?
Прощайте
Когда Джимми Картер помиловал тех, кто уклонялся от призыва во время войны во Вьетнаме, он не думал о политическом будущем. Он думал о христианском долге. Он пытался добиться примирения и мира.
И ради них он был готов пожертвовать своими политическими перспективами.
Это редкая и прекрасная вещь.
Красота — а возможно, тайная сила — движения за гражданские права заключалась в вере в то, что придет потом. Нечто большее, чем борьба за власть, большее, чем борьба за базовые права, — речь шла о видении будущего, вере в лучший мир, который не просто возможен, а неизбежен.
Не своди взгляд с цели, говорили люди друг другу. Не своди взгляд с цели.
Их ценой была та самая волшебная вещь: примирение. Тот мир для детей, о каком мечтал Кинг, где черные и белые могли бы ладить, любить друг друга, видеть друг в друге хорошее… несмотря на жестокость, зло и преступные деяния, в которых совсем недавно были повинны белые.
Короче говоря, это движение строилось на прощении.
На том самом стандарте прощения, с такой болью провозглашенном Иисусом на кресте, когда он в момент агонии воскликнул: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают»[212].
Именно этот стандарт Джеймс Лоусон воплощал в жизнь не только во время подготовки поколения молодых активистов к сидячим забастовкам, но и в 1968 году, после того как был убит его любимый наставник и духовный брат Мартин Лютер Кинг — младший.
Как христианин и приверженец философии ненасилия, Лоусон со временем ощутил желание встретиться со стрелявшим в Кинга Джеймсом Эрлом Рэем и простить его. За последующие годы он провел немало времени в компании Рэя и даже встречался с его невестой. Но, несмотря на невероятное великодушие и сдержанность, он по понятным причинам смутился, когда Рэй сделал удивительный шаг — попросил совершить богослужение на его свадьбе в тюрьме.
Казалось, что это чересчур. Слишком болезненно. Нет ли здесь неэтичности? Ложного посыла? Вот почему Лоусон за ужином поинтересовался мнением своей семьи, как, на их взгляд, он должен поступить. Разговор получился коротким. Едва он договорил, как его 17-летний сын ответствовал, даже не подняв глаз от еды: «Ну, если ты веришь в те вещи, которые проповедуешь все эти годы, то согласишься».
Он был прав. И Лоусон согласился: он провел бракосочетание человека, когда-то бессмысленно убившего его героя. Тем самым Лоусон проявил не только милосердие, но и подтвердил, кто на самом деле победил в борьбе с ненавистью и насилием.
Важно отметить, что Иисус говорил о прощении, не только когда оказался на кресте. Ранее Петр расспрашивал его, понимая всю важность вопроса: сколько раз следует прощать брата своего? Один раз за одну ошибку? А если брат повторит ее? А если он сделает это семь раз? Нужно ли прощать семь раз? Иисус ответил: «Не говорю тебе: до семи раз, но до седмижды семидесяти раз»[213].
Но даже этого мало. Вся суть христианства заключается в том, что, поскольку Бог полностью и всецело простил каждого человека, то же, в свою очередь, должен сделать любой христианин. Вне зависимости от вашей духовности сделка остается неизменной: кто-то добрый, кто-то щедрый, кто-то, кого мы даже не знаем, уже хотя бы раз простил нас. На самом деле жизнь дала вам бесчисленное множество вторых шансов — один за другим, один за другим. «Справедливость» давно бы оборвала вашу жизнь, но вы сейчас здесь.
Мы находимся теперь в этом долгу и потому должны прощать других. А что еще лучше — мы в силах обогащать себя и весь мир, активно распространяя свое прощение. Везде, где только возможно. Всякий раз, когда мы только способны оказать милосердие по отношению к тому, кто провинился перед нами.
Это трудно. Пожалуй, это самое трудное, что есть на свете.
Это необязательно происходит в какой-то один момент преображающей благодати — мы не рождаемся святыми. Но мы прощаем понемногу, день за днем, пока все не пойдет само собой. Мы должны работать над этим. Помните, Марк Аврелий обнаружил, что стал лучше в борьбе, в управлении, во всем — кроме прощения недостатков[214]. Прощение — это не только христианская традиция, но и часть пути самосовершенствования. Когда Марка предал его доверенный полководец Авидий Кассий[215], император говорил о том как о возможности получить «великую награду как за войну, так и за победу»[216]. И что же это за награда? «Простить того, кто совершил несправедливость, остаться другом тому, кто попрал дружбу, сохранить доверие к тому, кто нарушил верность»