Они вышли на улицу. Было тепло, в мусорке рылся какой-то бомж, на крыльце сидел и пренебрежительно рассматривал их большой рыжий кот.
– И то верно, – отозвался отставной майор и пнул кота ногой. – Только что я тебе про него расскажу? Рыба скользкая. Мы у него обыск делали, он на Ворошиловском, 65 живет. Во всяком случае, тогда жил. Восемнадцатиэтажный дом. Нашли тайники, там промасленная бумага, несколько патронов… Короче, целый арсенал у него был. А куда он сам делся – этого я не знаю. Как в воду канул!
Они шли по узкой асфальтовой дорожке, громко переговариваясь, две крупные женщины развешивали на площадке белье, не в слишком чистой песочнице игрались детишки.
– А с Погосовым что? – спросил Лис.
– Погосов – его приятель. Вместе делишки тёмные крутили. Только он участник боевых действий, кроме превышения полномочий мы ему ничего не доказали, поэтому решили к ответственности не привлекать. Дали вам в кадры информацию, чтобы уволили его втихую, да и всё.
«Как тебя уволили?» – хотел спросить Лис, но сдержался.
– И что Погосов показал?
– Дурака из себя разыгрывал. Мол, Серёгин попросил его установить позиционирование мобильного телефона, с которого ему неизвестно кто звонил. А это ты звонил, больше некому!
– Я никому не звонил, говорил уже сто раз.
– Ну, не звонил так не звонил, – Сочнев махнул рукой. – Мне это уже по барабану. Во всяком случае, из всех ты самый хитрый оказался. По-прежнему на службе, по-прежнему при звании, а все остальные – кто где.
– Ладно, – сказал Лис. – Что рассказал про Серёгина Погосов?
– Да ничего не рассказал. Сказал, вместе служили, в Чечне воевали вместе, в бригаде особого назначения. А больше я у него ничего и не спрашивал. Меня интересовало, где Серёгин сейчас находится, а тот этого не знал или сказал, что не знает. Хотя, скорее всего, действительно не знал. Серёгин – рыба непростая…
– А паспорт у него поддельный?
– Почему поддельный? – удивился Сочнев. – Мы же карточку личную по форме «1П» изъяли, копию в дело вложили, там и фотография его, и данные, собственноручно записанные. А это основной документ для паспортизации, туда все, что надо, вписывается. Паспорт чистый, в Тиходонске его и выдали, как раз в 2003, когда он службу закончил и на гражданку уволился…
– Ну, ладно, – сказал Лис. – Спасибо за информацию.
– И тебе большое спасибо! – сказал Сочнев, шутовски поклонился и медленно пошел к своему подъезду.
Погосова Лис нашёл без особого труда – по пояс голый, коллега трудился на даче: шесть соток, контейнер вместо домика, грядки с помидорами и огурцами, которые он старательно окучивал. В отличие от Сочнева, он выглядел неплохо, сохранил поджарость фигуры, волевое лицо загорело, только седины поприбавилось. Самое смешное было то, что они, в общем-то, и не были близко знакомы: здоровались на совещаниях – и все. И сейчас, когда Лис неожиданно нарисовался на скромной даче бывшего коллеги, тот очень этому удивился.
– Каким ветром?
– Меня интересует Серёгин, – сказал Лис. – Вы же его хорошо знали?
– Серёгин? Серёгин – парень отчаянный, и дружили мы с ним крепко. На войне дружба по-другому ценится. Только потом из-за него у меня большие неприятности были, и вы там тоже были замешаны, товарищ полковник.
– А я-то в чём был замешан? Меня похитили, я находился в подвале у бандитов, – развёл руками Лис. – Еле ноги унес!
– Ну, этого я не знаю. Я знаю, что Серёгин просил меня установить телефон, с которого ему звонили. А потом оказалось, что вы ему и звонили. А туда налетела какая-то банда и положила человек пятнадцать. А я оказался крайним, потому что позиционирование телефона я дал.
Погосов вновь склонился над грядкой, на лоснящейся от пота спине бросались в глаза какие-то пятна. Лис присмотрелся: да, это шрамы от пулевых ранений.
– Ладно, – вздохнул он. – Это дела прошлые. Где сейчас ваш друг?
– Не знаю, он ещё тогда пропал. Да и не такой он мне был друг, когда на гражданку вышли. Когда воевали вместе – одно дело, и то уже тогда в нём было много странного…
– А что ж в нём было странного? – поинтересовался Лис. – Вы ж в одном подразделении служили…
– Сорок шестая бригада особого назначения, – кивнул Погосов. – Только у нас потери были, и в последнее время пополнения часто вливались. Так и Серёгин пришёл.
– А откуда он пришёл?
– Этого я не знаю, – развёл руками Погосов. – У нас расспрашивать было не принято. Явился ниоткуда и канул никуда.
– Да-а, – почесал затылок Лис. – Ну, а вообще, о чём вы разговаривали?
– Да не так часто мы общались, – сказал Погосов. – Один раз я у него дома был, на Будённовском, пиво пили. А о чём разговаривали? Да, о чём бывшие вояки говорят? В основном старое вспоминали, кто из ребят в живых остался, кто на тот свет отправился, кто контузию получил, кто инвалидность. А про себя высчитывали – сколько каждому жить осталось? Война ведь и с отсрочкой убивает. Вот похоронили Васю Ивантеева – здоровый мужик, крепкий, сорок восемь лет, на здоровье не жаловался. С чего вдруг? Правда, в 2003 УАЗик на фугасе подорвали, три человека в клочья, а он за рулем сидел и контузией отделался. Сто процентов, что это та контузия через пять лет и выплыла… Только ни врачи, ни начальство одно с другим не связывали. Умер бывший военный – и умер! При чем здесь боевые потери и повышенная пенсия иждивенцам?
Он распрямился, переводя дух – видно устал. Напряженная служба, боевой опыт и возраст высасывают и силы, и жизнь.
– Ладно, будь здоров! Дай Бог, тебе еще много лет намерено, – сказал Лис и попрощался.
В принципе все вроде сходилось. На всякий случай Лис заехал к знакомому инспектору в ФМС и попросил проверить паспорт Серегина Анатолия Ивановича. Крепкий парень с фигурой борца и прозвищем Тайсон залез в компьютер, порылся в пыльных шкафах, вытащил прямоугольный картонный формуляр и довольно похлопал товарища по плечу.
– Все в порядке, Филипп, вот его форма «1П»! Этот парень чист, как геморрой Дюймовочки! – он громко захохотал. – Хорошая фраза, правда? Я ее у Чейза вычитал!
«Ну, уж конечно, не сам придумал», – подумал Лис, а вслух сказал:
– Очень хорошая! Ребятам расскажу – обхохочутся! А ты мне копию с карточки сделаешь?
– Да нет вопросов! – Тайсон засунул документ в ксерокс. – Тебе заверять не надо?
– Не надо. Зачем, если все в порядке?
Вернувшись к себе в кабинет, он долго рассматривал бумажный прямоугольник, жадно вглядываясь в гражданина Серегина Анатолия Ивановича, 1956 года рождения. За много лет знакомства он впервые так подробно изучал лицо Координатора. Лицо как лицо – ни рогов, ни клыков… Только взгляд из-под развитых надбровных дуг – как два пистолетных дула. Массивный квадратный подбородок свидетельствовал о недюжинной воле и крепком характере, низкий лоб и маленькие остроконечные уши говорили о склонности к убийству. И вроде ерунда это – мало ли что Ломброзо напридумывал, а получается, что и не такая уж ерунда… Родился в Тиходонске, родители умерли. С 1974 года проходил воинскую службу в Советской, а впоследствии Российской армии. В 2003-м уволен в запас по выслуге лет с учетом льготных коэффициентов службы, ветеран боевых действий. Паспорт выдан 20 мая 2003 года, военный билет направлен в военно-учетный орган… Что ж, биография прямая и понятная. Особенно, если не знать, что он каким-то образом вошел в банду Колдуна и являлся ее активным членом до последнего времени, даже когда бразды правления от убитого Колдуна перешли к Лису…
Некоторое время Коренев сидел, размышляя. Потом, то ли по въевшейся в кровь недоверчивости, то ли просто для очистки совести, решил обойти адреса, в которых жил Соколов-Серегин.
Для начала отправился по последнему месту жительства – Будённовский, 65 – восемнадцатиэтажная свечка, квадратный метр в которой на момент строительства стоил 50 тысяч рублей, а сейчас и поболе. В его квартире уже жили другие люди – жизнерадостная пара средних лет и бойкий мальчонка, разъезжающий по просторным комнатам на электрической машине. Ничего о предыдущем жильце хозяева не знали, пояснив, что квартира выморочная и они купили её с торгов.
Лис обошел соседей. Только один словоохотливый дедок рассказал, что Серёгин жил с ними бок о бок, года четыре, в быту вёл себя хорошо, спиртным не злоупотреблял, и вообще никаких претензий как к соседу к нему не было. Но потом оказалось, что тихий Анатолий Иванович устроил в квартире арсенал и хранил в тайниках оружие, кое-что из которого нашли при обыске.
На этом разговор и закончился. Но Лис был не тем человеком, который бросал дело на полпути, а потому двинулся дальше. До элитной квартиры в престижной высотке, Серегин жил на Сельмаше, в старом двухэтажном доме, который строили явно не немцы, потому что качественные отечественные стройматериалы, соединенные вместе, не стали непоколебимо стоять десятки лет, а повели себя совершенно по-другому: дали и усадку, и просадку, и трещины по стенам, и текущую крышу. Здесь, в коммунальной квартире, в убогой комнатенке, с разрисованным многочисленными протечками потолком, поселился в 2003 отставной капитан, окунувшийся в гражданскую жизнь.
– Да чо, Толян нормальный мужик был, – рассказал сосед – рыхлый мужик в несвежей майке и растянутых «трениках». На общей кухне пахло чем-то горелым. Обитатели квартиры быстро собрались вокруг Лиса: свежий человек, как-никак…
– Главное – военный: ни в сортире часами не сидит, ни ванну зря не занимает… Только не компанейский какой-то: мы организуем бутылочку в выходной, а он отказывается… Правда, не из жадности: если деньги занимал до пенсии, то отдавал всегда аккуратно. Скажи, Серега!
– Да, аккуратист был, – подтвердил лысый Серега, который годился рассказчику в отцы. – Ну, у него свои увлечения: ружьишко имел хорошее – «Зауэр», все свободное время на охоте проводил. Настреляет уток – обязательно поделится. А компанию не поддерживал – это точно…
– Да ты со своей компанией скоро в гробу будешь! – закричала одна из женщин, окруживших Серегу с рыхлым, а заодно и Лиса. – Чем водку жрать, занялись бы чем-то! Хоть на рыбалку сходите, хоть куда!