– Да, классная история, но уверен, у тебя есть и другие, – поддразнил он. – Возможно, ты будешь готова поведать их после того, как выпьешь еще немного «Московского мула»? – Он кивнул в сторону ее коктейля, одновременно делая глоток своего напитка. – Умираю от желания их услышать, так что тебе лучше выпить. Ночь только начинается, красавица.
Щеки Николь снова вспыхнули, и потянулась к кружке.
Я придвинулась к ней, прижимаясь призрачными губами все ближе и ближе, пока не убедилась, что нахожусь в ее ушном канале.
– Послушай меня, хорошо? Больше не пей. Ты в опасности. Напиток испорчен. Он опасен.
Я наблюдала, как она делает маленький глоток коктейля, обхватывая накрашенными губами соломинку. Потом еще один. Она смотрела на него, и по ее взгляду я видела, как сильно она хочет ему понравиться.
Придвигаясь ближе и отчаянно борясь с ощущением бессилия и неизбежности, я сделала еще одну попытку. Попыталась каким-то образом заставить ее меня услышать.
– Остановись. Тебе нельзя пить. Я знаю, ты не понимаешь почему, но прекрати. Перестань пить. Кое-что случилось. Кое-что плохое.
Над нами снова замерцал свет, на этот раз почти незаметно. Николь поморщилась.
– Ты пытаешься меня напоить? – пошутила она. – Мне много не надо, и я уже слегка опьянела. – Она потянулась к стакану с водой и осушила почти половину.
– Да, пей только воду! – подбодрила я.
В ответ он засмеялся, но глаза оставались серьезными.
Я облокотилась на стол и наклонилась к нему.
– Пошел ты!
Он наклонился, словно отвечая мне, и пододвинул напиток Николь.
– Я хочу посмотреть, как выглядит «пьяная» Николь. Потому что «опьяневшая» Николь просто прелестна.
Она продолжала улыбаться, но не притронулась к медной кружке.
– Как и трезвая Николь, – игриво ответила она, но я видела, что он задел ее за живое.
Он тоже понял это.
И попытался дать задний ход.
– Да, совершенно точно.
Атмосфера изменилась.
По крайней мере, я ощущала эту перемену.
Став призраком – или кем я там была, – я лишилась большей части доступных мне ощущений. Я не ощущала гладкой поверхности стола, на котором лежали мои руки, не чувствовала запах остатков картофеля фри на тарелке и уж точно не чувствовала его вкус. Я могла видеть. И слышать. Но казалось, лишившись физических ощущений, я приобрела некие ментальные. Над столом будто кружил поток напряжения.
Он не пытался снова побудить Николь допить коктейль.
И она не сделала ни глотка.
Он пытался вернуть игривое настроение. Пробовал расспросить ее о любимых фильмах, семье, друзьях, даже о сарафане, который был на ней. Она улыбалась и отвечала. Но когда перестала хихикать и смотреть на него, как раньше, он прекратил попытки и надулся. Как будто именно она испортила свидание.
Я была в экстазе.
Когда официантка принесла счет, Николь сделала большой глоток воды, а затем достала телефон.
– Слушай, я не очень хорошо себя чувствую. Поймаю такси, ладно? Было приятно с тобой познакомиться.
Никаких объятий. Ни «давай встретимся еще раз». Ни «хочешь поехать ко мне».
Я радовалась. Громко.
Он же едва заметно стиснул челюсти и пожал плечами.
– Круто. Тогда я просто оплачу счет.
Николь улыбнулась и встала из-за стола.
– Спасибо. Похоже, на улице есть машина, так что мне лучше поспешить. Прости, что убегаю!
Я посмотрела на ее телефон. Она даже не открыла нужное приложение, но набрала сообщение кому-то по имени Джен:
«Все шло очень хорошо, но у меня плохие предчувствия. Собираюсь домой. Хочешь посмотреть «Мыслить как преступник»?»
Затем Николь ушла, а он ждал, пока официантка вернет ему карточку, после чего рявкнул на нее за то, что она ждала до закрытия, чтобы принести счет.
Официантка растерялась.
– Я… я просто… Мне показалось, у вас свидание, и я не хотела торопить…
Он бросил на нее злобный взгляд.
– Она сука. – Затем подписал чек и, не оставив чаевые, пошел к парковке.
Глава 15Скай
Настоящее
Никто ничего не видел.
Синяя «Киа» так и не появилась.
Родители два часа стояли у входа в кофейню, высматривая тех, кого видели на записи с парковки, пока мама отправляла сообщения и писала в соцсети всем, кого находила в списке моих «друзей». Спрашивала, не видел ли меня кто-нибудь. Не рассказывала ли я что-то такое, что могло бы дать подсказку, где я сейчас.
Никто ничего не знал.
Они спрашивали каждого, кто заходил за кофе, не видели ли меня вчера, а папа показывал на телефоне мою выпускную фотографию.
Все скорбно качали головами и выражали надежду, что я скоро найдусь. Одна женщина, показавшаяся мне знакомой, сказала, что помнит меня, но не видела, как я вчера уходила с работы. Пара ребят из колледжа, которых я точно выгнала из кофейни за то, что они целовались, кивнули и сказали, что тоже меня помнят. Но никто не видел, как я уходила с работы.
После обеда я заметила, что даже Кен начал нервничать. Он принес моим родителям пару латте со льдом и спросил, не нашли ли они что-то на видеозаписях. Но тут же добавил, что не сможет им предоставить никаких дополнительных записей, и оглянулся на кофейню. Кто-то явно проболтался владельцу о сегодняшнем визите родителей. Даже я чувствовала энергетику отчаяния перед заведением. Она не способствовала продажам. Люди просто хотели получить свой американо.
Офицер Уиллис позвонил около двух часов дня, и родители согласились встретить его у дома на случай, если ему понадобятся мои вещи. Все понимали, что вещи могут пригодиться поисковым собакам.
Мы снова сели в машину. Папа – за руль, а мама все еще занималась телефоном, копируя и вставляя одно и то же сообщение моим пятистам сорока одному «другу» в социальной сети.
«Извините за беспокойство, я мама Скай. Вчера она не вернулась домой, и мы очень волнуемся. Пожалуйста, напишите мне, если вы вспомните что-нибудь, что может помочь нам найти ее, даже если это кажется неважным».
Заглядывая ей через плечо, я наблюдала, как сыплются ответы, причем некоторые из них – почти мгновенно. В основном люди, чьи имена я помнила лишь смутно, отвечали что-то вроде: «Да вы что! Мне очень жаль. Я ничего не знаю». Я ахнула, когда увидела имя Дэвида Хаузера. Мы учились вместе в школе. Он определенно находился на ином уровне, чем я, потому что люди знали, кто он такой. Но еще он был забавным и искренне милым. Я слышала, что осенью он тоже собирался начать обучение в университете. Иногда я размышляла о том, что случилось бы, если бы из социальной гусеницы я превратилась в социальную бабочку.
Вместо этого я умерла, а моя мама переписывалась с ним, устало мечась между новым сообщением, которое набирала, и приходящими ответами.
Несколько секунд я не понимала, что машина остановилась и папа что-то говорит.
– Мари, алло? Мариса! Ты это видишь?
Я проследила за его рукой и увидела вход во «Фройо». Посетителей почти не было, лишь один пожилой мужчина сидел за столиком во внутреннем дворике и, ни на что не отвлекаясь, ел замороженный йогурт.
Мама нахмурилась.
– Нет, ты о чем? Думаю, нам нужно поторопиться, чтобы не пропустить визит офицера… – она замолчала.
Я наклонилась вперед и наконец увидела, на что указывал мой отец.
Над дверью «Фройо» висела камера наблюдения.
И смотрела прямо на парковку.
Если кадры вчерашнего дня еще существовали, я была на них.
Как и тот урод в синей «Киа».
Глава 16Меган
Годом ранее
Несколько дней после того, как блондинка с неряшливым пучком уехала, я оставалась на месте, рядом с кедом. Ждала. Надеялась, что сделанные ей фотографии приведут кого-нибудь к этому месту. И они найдут меня. Заберут домой мое тело и то, что осталось от моей души.
Я все еще не могла объяснить, почему мечтала об этом. Не знала, что это даст, ведь я все равно умерла. Я по-прежнему оставалась бы невидимкой для всех, кто был мне дорог. Но по крайней мере так смогла бы находиться рядом с ними. У меня не получалось сформулировать причины, но каждая частичка того, кем я являлась теперь, хотела, чтобы меня нашли.
По грунтовой дороге, ведущей к каньону Офир, проехало еще несколько машин. Ни одна из них не остановилась. Ворона возвращалась каждые несколько дней с новыми крошечными сокровищами, которые пополняли коллекцию у кеда. Кусочек стекла. Маленький белый кусочек кварца. Черный камешек.
Проводя время в ожидании, я осторожно предавалась воспоминаниям о своей первой работе и некоторых лекциях, которые посещала в университете, о походе с церковной группой в старших классах. Как перечитала свою любимую книгу «Бобовые деревья» Барбары Кингсолвер. И напилась с Шарисой в Сан-Диего во время весенних каникул.
Над покрытыми пылью холмами всходило солнце, потом садилось и все повторялось. Темнота все еще пугала меня, особенно каждую ночь, когда тени окончательно овладевали моим уголком леса. Время от времени я видела койотов, когда свет от луны попадал на них, их глаза вспыхивали зеленым и белым. Они обходили стороной мое маленькое святилище на обочине грунтовой дороги. В свою очередь я тоже больше не подходила к ним.
Когда солнце взошло и село по меньшей мере пять раз, я провела руками с причудливым радужным маникюром по алтарю вороны. Цвет кеда стал еще бледнее, после случившейся двумя ночами ранее бури он покрылся новым слоем пыли. В нем вообще было трудно распознать предмет обуви, если только не смотреть на него под правильным углом.
Дни превращались в недели, и я поняла, что больше не могу сидеть наедине с кедом. Но я не могла оставить его.
В конце концов я вернулась к воспоминаниям о боббэ Рози.