– Дэвид, успокойся, – прошептала она, торопливо отстегивая ремень безопасности.
Я следила за взглядом офицера, пока отец судорожно объяснял, что они увидели на съемке из кофейни. И в соседнем «Фройо». И о том, что парень за прилавком угрожал вызвать полицию. Офицер не отнесся к информации скептически, он определенно насторожился. И я представила, сколько любопытной информации он слышит каждый день.
Когда отец закончил, офицер Уиллис повернулся к маме, которая снова разрыдалась.
Она повторила все, что раньше озвучила диспетчеру. Что вчера я не пришла домой, хотя у нас были планы. Что я всегда приходила домой. Что я была хорошей девочкой и не ввязывалась в опасные ситуации. И что сегодня я должна была отправляться в университет. Мама смахнула слезы.
– Я знаю, вы пытаетесь понять, стоит ли начинать расследование. Я знаю, что ей восемнадцать. Все понимаю, но она никогда так не исчезала. Нарочно нет. Кто-то или что-то не позволяет ей вернуться домой. Я чувствую это. – Мама посмотрела на часы на микроволновке. – Пожалуйста, вы можете достать записи из того кафе с йогуртами? – ее голос дрожал. – Возможно, там мы увидим, что произошло.
Офицер кивнул, и я увидела понимание в его взгляде.
– Да, мэм. Обычно при пропаже совершеннолетних мы не открываем расследование сразу же. Такое случается лишь при наличии веских доказательств совершения преступления. Тем не менее, похоже, есть основания полагать, что нам следует проверить записи с камер наблюдения и понять, стоит ли поднимать тревогу.
Отец выдохнул с облегчением, а мама прикусила щеку и кивнула, хотя слезы продолжали стекать по ее лицу. Затем мои родители проследовали за полицейской машиной обратно во «Фройо», где отцу недвусмысленно приказали подождать снаружи, пока офицер поговорит с сотрудником.
Ожидая офицера, папа посмотрел на часы. Было 15:39. Когда он приоткрыл окно, я забралась к нему на переднее сиденье и прижалась к стеклу, с удивлением обнаружив, что могу легко просачиваться в щелочки. Впечатленная своими способностями, я поспешила к двери «Фройо» и заглянула в щель между дверью и дверной коробкой. А затем с легкостью просочилась в нее.
Сотрудник «Фройо» разговаривал по телефону со своим менеджером. Он уже не выглядел таким самодовольным, как раньше, при разговоре с моими родителями. Офицер наблюдал за ним, и парень сказал:
– Ладно, да, я понял. Извините, да. Простите. Я знаю, как это сделать. Все в порядке. Да, я знаю. Ладно, пока.
Затем парень поспешил в заднюю часть кафе, через плечо обращаясь к офицеру:
– Сейчас я принесу записи, идет?
Офицер терпеливо ждал, пока парень принесет флешку. Он вернулся, часто дыша.
– Значит, вы сказали, что хотите посмотреть видео в районе шестнадцати часов, так? У меня есть записи с пятнадцати часов сорока двух минут вчерашнего дня и далее.
Триумф исчез с лица парня, когда он увидел, что офицер не слишком впечатлен.
– Если еще раз когда-нибудь к тебе обратятся с подобной просьбой, чего, я надеюсь, не случится, я хочу, чтобы до появления полиции ты сделал резервную копию. Если бы мы приехали на двадцать минут позже, этим бедным людям уже было бы не помочь. И виноват в этом ты.
– Но мой менеджер не…
Полицейский взял флешку и пошел обратно к стоянке, где ждали мои родители. Я по пятам следовала за ним.
– Он разрешит нам посмотреть записи? – беспокоилась мама, пока уже третий раз за день ехала от торгового центра в направлении дома. Она выглядела очень измученной.
Не успел папа ответить, как она покачала головой.
– Не хочу мешать расследованию, но ведь мы имеем право знать, согласен? Если бы ты не заметил ту камеру, могло быть слишком поздно. Мы лучше него поймем, если что-то не так, верно?
Я видела облегчение на их лицах, когда офицер вышел из машины и попросил ноутбук.
На этот раз никто не искал иголку в стоге сена.
Они промотали запись на 16:07 и увидели, как я помахала рукой водителю машины – цвет машины определить было невозможно, так как запись с камер наблюдения была черно-белой, – и по собственной воле села в нее.
Идиотский поступок. Я добровольно села в машину к незнакомцу. Потому что не считала его незнакомцем.
Наблюдая, как я разговариваю с кем-то в машине, чья фигура была в тени, мама побледнела.
– Нет, детка, – сказала она, когда я шагнула ближе, и он распахнул дверь.
Полицейский остановил запись, и родители запаниковали.
– Включите запись, – прорычал папа.
– Вы узнаете этого человека? – решительно спросил полицейский, указывая на скрытое в тени лицо мужчины. – А эту машину?
Мама отчаянно покачала головой.
– Нет. В смысле, не думаю. Я не знаю. Зачем ей идти с ним, зачем она вообще с ним разговаривала?
Офицер сделал пометку в своем телефоне, а затем спросил:
– Есть ли вероятность того, что она встречалась с кем-то, о ком вы не знали?
Папа снова зарычал.
– Сомневаюсь, что Скай вообще когда-нибудь ходила хотя бы на одно свидание. – Он перевел взгляд на маму. – Правда, Мари? Она ведь довольно стеснительная девушка.
Пусть он говорил правду, но она отозвалась во мне острой болью. Офицер снова медленно кивнул.
– Могу я посмотреть другие записи с камер наблюдения?
Именно офицер заметил, как после полудня одна и та же «Киа Соренто» каждые два часа появлялась на парковке.
Он увеличил изображение, желая рассмотреть номерной знак. «2C 3405». Я почувствовала прилив волнения, но, увидев, как замигал экран ноутбука, попыталась успокоиться.
На видео из «Фройо» номерного знака видно не было. Офицер разочарованно покачал головой.
– Я на девяносто процентов уверен, что это одна и та же машина. Но поскольку ни на одном из видео мы не можем распознать цвет, а на видеозаписи из «Дейли Гринд» водитель едва виден, я не могу сказать наверняка.
Я ждала, когда он озвучит плохие новости: что ничего не может сделать.
Но вместо этого он сказал:
– Мне кажется, у нас есть зацепки. Ваша дочь не имеет привычку неожиданно исчезать. И я почти уверен, что на записи мы видели одну и ту же машину. Я хочу, чтобы вы оба проехали со мной в участок, где мы письменно изложим все детали, которые могут иметь отношение к делу. Я изменю статус дела Скай: «пропавший человек, вероятна угроза жизни». Начнем с того, что проверим ее телефон и найдем ту машину.
Облегчение на лицах родителей было омрачено чувством страха. А мое волнение сменилось ужасом.
Я хотела, чтобы они нашли его.
Чтобы они разыскали меня.
Но понимала: даже выяснив, что случилось, они не смогут найти утешение.
Глава 19Меган
Девятью месяцами ранее
Не веря своим глазам, я смотрела, как полицейская машина медленно едет по грунтовой дороге.
Мужчина в форме Лесной службы провел здесь мало времени, но сделал несколько снимков кеда, внес в планшет координаты места и вернулся к пыльному служебному белому внедорожнику. Он не осматривал местность. Не отправился по едва заметной развилке дороги через заросли шалфея и склонившиеся сосны. Он просто выполнял свою работу.
Тем не менее после его ухода я, как часовой, продолжала стоять у кеда. Я скучала по бабушке Рози. Хотела познакомиться с дядей, а также с прабабушкой и прадедушкой. Найти свою подругу Кайли, которая в четвертом классе погибла в автокатастрофе. Чтобы меня увидели те, кто мог видеть. Но я боялась предаваться воспоминаниям. Боялась, что не смогу вернуться назад, как предупреждала бабушка.
На данный момент я пожелала остаться здесь, потому что не была готова исчезнуть, не имея возможности вернуться. Я понимала, моя решимость не вечна. Я даже не знала, какие чувства ожидала испытать, когда кто-нибудь найдет меня. «Если», напомнила я себе. Если кто-нибудь найдет меня. Но я отчетливо понимала одно: я хотела, чтобы меня обнаружили.
По прошествии четырех, а может, и пяти дней с отъезда сотрудника Лесной службы издалека послышались звуки полицейской машины.
Когда она остановилась перед моей обувью и тайником вороны, я приготовилась к беглой проверке.
Женщина-офицер, седеющая брюнетка с тугим пучком на затылке, натянула перчатки, взяла с переднего сиденья машины прозрачный пакет, а затем спокойно открыла дверь и пошла к обочине, внимательно осматривая местность до тех пор, пока не заметила выцветший кед.
Я внимательно следила за ее лицом. Она нагнулась, желая получше рассмотреть находку, а затем аккуратно сложила ее в пакет, после чего встала и огляделась. Некоторые листья уже начали менять цвет, окрашиваясь в коричневый и золотой. Теперь машины еще реже заезжали так далеко за холмы, а по утрам на верхушках кустарников и травы пробивался иней. Лето закончилось. Наступила осень, а значит, на этой высоте скоро все окажется накрыто снежным покрывалом.
Женщина – судя по жетону, ее звали офицер Доманска – положила упакованный кед в машину и сделала пометку в своем телефоне. Затем открыла приборную панель и что-то извлекла оттуда. Судя по всему, это был отчет Лесной службы.
«Бренда Максвелл, 28 лет. Сообщила о кеде и наличии чего-то, похожего на запекшуюся кровь. 38°01’18.5 «N 105°41’18.5 «W около каньона Офир, на обочине дороги. Считает, здесь могло что-то произойти. Из-за колейности необходимо использовать полный привод».
Я вспомнила о блондинке с неряшливым пучком и молча поблагодарила ее. А еще надеялась, что у нее не осталось причин для слез. Что она улыбается. Я почувствовала, как во мне поднимается нечто похожее на облегчение. Если бы у меня была такая возможность, я бы заплакала.
Детектив Доманска прочитала отчет, затем изучила обочину и дорогу в направлении каньона Офир.
– Это в другой стороне, – сказала я. – Пожалуйста, не уезжайте. – Я подошла так близко, что могла обнять ее. Потянулась к ее руке и ощутила искорку надежды, когда она рефлекторно положила руку на пистолет в кобуре. Воодушевленная такой реакцией, я подняла руку и коснулась ее плеча. – Пожалуйста, осмотрите местность. Здесь не опасно. Больше нет.