Их языки сплетались в любовном танце, волны удовольствия захлестывали тело молодой женщины, между ног стало жарко и влажно. Она обвила шею Рашида руками и застонала, почувствовав под пальцами его горячую кожу.
Рашид спустил с плеч Шеридан халатик, проложил дорожку поцелуев по шее к груди и прикусил напряженный сосок сквозь тонкую шелковистую ткань ночной рубашки. Шеридан задохнулась, когда удовольствие электрическими искорками пробежало по ее телу. Она крепче сжала плечи Рашида, подставляя грудь его губам.
Шеридан хотелось, чтобы он поскорее убрал преграду в виде тонкого шелка, но Рашид не торопился. Он целовал и покусывал ее соски через ткань, пока она не обезумела от вожделения. Гормональные инъекции сделали Шеридан настолько восприимчивой к стимуляции, что она могла бы достичь оргазма, даже если бы Рашид ограничился этой лаской. Но у него не было намерения останавливаться. Он наклонился и поднял подол ее ночной рубашки до самой талии. Добропорядочность Шеридан призывала ее протестовать, авантюрная сторона характера подавила протест в зародыше.
Ладони Рашида легли на обнаженную грудь молодой женщины, губы снова прижались к губам. Этот поцелуй не был ни нежным, ни дразнящим, он полыхал страстью. Шеридан чувствовала твердость той части тела Рашида, которая не могла скрыть его желание обладать ею. Чувство радостного предвкушения овладело Шеридан, которая только сейчас осознала, как изголодалась по мужской ласке после долгого воздержания.
Она ошибалась, думая, что совсем не нравится Рашиду. Он хотел ее, а она — его. Это было странно и нелогично, но нормальность даже не ночевала рядом со всей их ситуацией. Если они займутся любовью, что это изменит?
Шеридан провела рукой по животу Рашида, запустила пальцы под резинку трусов. Почувствовав, насколько он готов к любви, она немного испугалась. Она же действительно почти ничего не знала о нем, а то немногое, что знала, производило достаточно неприятное впечатление. Рашид угрожал ей, увез с собой против ее воли, обращался с ней так, словно Шеридан была виновницей, а не жертвой, пострадавшей из-за чужой ошибки. Он злился на нее и затеял всю эту историю в наказание.
Теперь Рашид был в ее руках, смотрел на нее сверху вниз бездонными темными глазами. «Это просто мужчина», — напомнила себе Шеридан. В конечном итоге он не сделал ей ничего плохого. Она верила, что Рашид даже сейчас не переступит границы, если не получит ее согласия.
— Шеридан, — напряженно проговорил он. — Если вы думаете, что зашли слишком далеко, вам лучше убрать руку оттуда, где она находится, и быстро уйти. Иначе я не остановлюсь, пока не удовлетворю свое желание.
Шеридан прикусила губу. Нормальная женщина наверняка воспользовалась бы шансом выйти из ситуации с достоинством, потому что нормальные женщины не отдаются первому встречному, пробудившему их задремавшую чувственность.
Однако в данный момент она не ощущала себя вполне нормальной. Возможно, жара, пустыня или роскошь дворца вскружили ей голову. Шеридан хотела вещей, которых не должна была хотеть.
— Я не уйду. Не останавливайся.
Одобрительно рыкнув, Рашид подхватил ее на руки и унес в спальню.
Глава 7
Рашид не положил Шеридан на постель и не склонился над ней, осыпая поцелуями. Только тогда остатки ее страха растаяли в огне желания. Пусть происходящее казалось неправильным со многих точек зрения, Шеридан чувствовала себя слишком хорошо, чтобы сопротивляться.
Она обняла Рашида, чувствуя под руками широкую спину и рельефные бицепсы. Он был великолепен и, вне всякого сомнения, знал это.
Рашид задержался на ее груди, вычерчивая языком круги. Когда он наконец взял в рот напряженный сосок, Шеридан вскрикнула от пронзившего ее наслаждения.
— Ты такая чувствительная, — прошептал он. — Такая нежная.
Шеридан не могла говорить. Ожидания и опасения все еще вели борьбу в ее душе, но она бы не согласилась ни на какую альтернативу происходящему.
Руки Рашида стянули с нее трусики. Она смотрела на его красивое лицо, освещенное лунным светом, слышала непривычные звуки Кира, долетающие снаружи, и думала, что все эти чудеса «Тысячи и одной ночи» происходят не с ней. Или с ней, но только в воображении.
Когда Рашид коснулся губами средоточия ее женственности, Шеридан почти расплакалась от наслаждения. Он не давал ей перевести дух, пока ее мир не исчез в ослепительном сиянии, а затем успокоил поцелуями. Шеридан почувствовала, как Рашид приблизил свое орудие к ее влажному лону, подалась ему навстречу. После доли секунды колебания король Кира пробормотал что-то по-арабски, и они слились воедино в самом интимном из всех объятий.
Поначалу Рашид двигался, не торопясь. Подставляя рот его поцелуям, Шеридан уже не понимала, кто из них вздыхает, кто постанывает. Понемногу ритм движений становился все жестче и жестче, тела разогрелись и заблестели от пота, напряжение нарастало. Шеридан не могла больше сдерживаться — бурный оргазм накрыл ее оглушительной волной. Задыхаясь, она ощутила, как Рашид внутри ее тоже достиг пика наслаждения.
Несколько мгновений они лежали рядом, восстанавливая дыхание. Ноги Шеридан ныли от того, как крепко она сжимала ими бедра Рашида. Молодая женщина не без труда вытянула их и замерла с закрытыми глазами. Очнувшийся мозг спрашивал, о чем можно говорить после такого секса с мужчиной, которого ты едва знаешь и откровенно недолюбливаешь?
Рашид не дал ей возможности это выяснить.
Он поднялся, открыв разгоряченное тело Шеридан ночной прохладе. Ей захотелось закрыться покрывалом, но она не могла пошевелиться под тяжелым взглядом Рашида. Судя по выражению лица, он то ли злился, то ли сожалел о содеянном.
— Спасибо, Шеридан. — Голос Рашида звучал вежливо и так холодно, что она поежилась. Он поднял с пола ее ночную рубашку и трусики. — Одевайся. Я провожу тебя в твою комнату.
Рашид встретил рассвет на ногах после того, как пару часов проворочался в постели, которая все еще пахла женщиной. Мысль о Шеридан вызывала у него угрызения совести.
Король не понимал, откуда взялось чувство вины. Ему нравилось заниматься сексом, и он успел познать многих женщин, хотя в сердце впустил только одну. Он хранил верность памяти Дарьи больше года после ее смерти, потом снова научился уступать желаниям плоти.
В том, что случилось у него с Шеридан, не было ничего экстраординарного. Но все-таки осознание, что он только что переспал с вероятной матерью своего ребенка, нанесло Рашиду неожиданно сильный удар. Он слишком сосредоточился на удовольствии, которое дарило ему тело Шеридан, и на время позабыл обо всех сопутствующих осложнениях. Например, о том, что не любил эту женщину, но должен был жениться на ней, если беременность подтвердится.
Странное настроение охватило Рашида, как только они с Шеридан закончили заниматься любовью. Казалось, он должен был обрадоваться, сняв часть давно копившегося внутри напряжения, но сексуальный голод как будто бы стал сильнее. Рашиду хотелось прикасаться к нежной кремовой коже Шеридан и исследовать потаенные уголки ее тела снова и снова. Лежа рядом с Шеридан после горячих объятий, он чувствовал биение ее сердца совсем рядом и понимал, что должен бежать, спасаться от эмоций, которые она в нем пробудила. Эта американка оккупировала его мысли или, как иногда говорят, забралась под кожу. Рашид не испытывал ничего подобного с другими женщинами, и ощущение совершенно ему не нравилось.
Он поспешил встать с постели и ретировался на балкон за ее халатиком, пока она одевалась. А потом молча проводил до выделенных ей апартаментов, потому что не был уверен, что Шеридан найдет их в лабиринте коридоров. Короткий путь из своих комнат на женскую половину Рашид использовать не хотел — боялся, что соблазн еще раз открыть эти двери окажется слишком сильным в первую очередь для него самого. Шеридан тоже не произнесла ни слова. Только на прощание как будто бы собралась что-то сказать, но король закрыл ей рот поцелуем. Он не хотел никаких неловких объяснений.
Шеридан ответила на этот маневр, раздраженно хлопнув дверью у него за спиной. Но Рашид считал, что так будет лучше для них обоих. У него хватало забот и без неуместной тяги к этой женщине, которая появилась в его жизни исключительно по воле идиотского случая. Решив вести себя с Шеридан дружелюбно, он сильно перестарался, поэтому разумнее всего было отыграть назад и держаться от нее подальше, как он и планировал.
Шеридан предположила, что после ночных событий Рашид вряд ли наберется мужества навестить ее. После того, как ей принесли платье и хиджаб, она отправилась бродить по дворцу, изучая архитектуру и декор.
Однако, несмотря на азарт исследователя, Шеридан не могла не думать о Рашиде и прошлой ночи. Она мучительно краснела от мысли, что оказалась с мужчиной в постели после двух дней знакомства. Хуже того, ей хотелось повторить опыт. Шеридан понимала, что это желание не исполнится, точнее, она должна делать все возможное, чтобы оно не исполнилось. Но в воображении Рашид раз за разом входил в ее комнату, снимал с нее одежду и начинал восхитительную сексуальную игру.
Шеридан обмахнула пылающее лицо рукой. Она пыталась отвлечься от фантазий, поговорив со своим охранником, но он хранил каменное молчание и невозмутимость.
Шеридан услышала от него первые слова после обеда, когда пошла осматривать конюшни и погладила одну из лошадей по бархатному носу.
— Его величество будет недоволен, если вас укусят, мисс.
— Я не впервые глажу лошадь, — сказала Шеридан, удивившись, что ее сопровождающий говорит по-английски. Она думала, он не отвечает на вопросы, потому что не понимает их. — Хватает опыта, чтобы понять, укусят меня или нет.
В торце конюшни молодая женщина набрела на денник, в котором вместо лошади копошились щенки.
— Какая прелесть! — Она обернулась к охраннику: — Что это за порода?
Охранник помялся, словно бы не хотел втягиваться в разговор, но все-таки ответил: