— Я, пожалуй, пойду, — сказала Шеридан. — Вижу, что тебе надо работать.
— Я не хотел тебя обидеть.
— И не обидел. Мы ничего друг для друга не значим, Рашид. По всей вероятности, так оно и останется.
Глава 11
Ужин с Кадиром и Эмили превратился для Шеридан в пытку. Ей было тяжело наблюдать, с какой любовью эти двое относятся друг к другу. Не потому, что она хотела того же с Рашидом, просто замужество и беременность без единого упоминания о любви заставляли Шеридан чувствовать себя обманутой в самых прекрасных ожиданиях.
Заговорить о любви с Рашидом было ошибкой. Она лишь спровоцировала новобрачного на признание в неспособности испытывать это чувство. Не самое оптимистичное начало семейной жизни.
Чуть раньше, выходя из кабинета Рашида, Шеридан втайне надеялась, что муж ее остановит, но он промолчал. Ожидавший за дверью Дауд впервые склонился перед ней.
— Ваше королевское высочество.
— Не нужно, Дауд.
Он выпрямился. Темные глаза словно бы искали на ее лице следы печали, чтобы верный охранник мог найти и наказать того, кто расстроил госпожу. Но затем он опустил взгляд, и Шеридан поняла, что Рашид стоит у нее за спиной.
— Проводи ее высочество в апартаменты, Дауд, ей нужно отдохнуть.
Спустя час Шеридан отправилась проведать щенков. Им уже искали хозяев, и она с грустью думала о скором расставании. Шеридан так долго сидела на сене, зарывшись лицом и руками в мягкую шерстку, что едва не опоздала на ужин.
Она честно пыталась следить, о чем говорят за столом. Беседа шла на английском, поскольку Эмили тоже не понимала по-арабски, но голоса и смех упорно сливались для задумавшейся Шеридан в белый шум.
Днем она успела поговорить с Энни и Крисом. Сестра не скрывала радости оттого, что сможет принять участие в программе лечения бесплодия. Крис вел себя намного сдержаннее, словно знал, какую цену Шеридан заплатила за эту возможность. Хотя он благодарил за двоих, Шеридан поймала себя на мысли, что Энни не помешало бы проявить к ней хоть немного сочувствия или интереса. Но Энни думала только о своем ребенке, не замечая никого и ничего вокруг.
Келли, которой Шеридан тоже позвонила, быстро справилась с потрясением и согласилась немедленно распланировать будущее «Праздников Дикси» без Шеридан. Это было так же больно, как необходимо.
— Шеридан?
Она вернулась к реальности под взглядом трех пар удивленных глаз. Оказалось, что Кадир и Эмили собираются уходить, чтобы пораньше лечь спать.
— Ты плохо себя чувствуешь? — спросил Рашид, когда за ними закрылась дверь.
— Нет, просто задумалась. Но, пожалуй, мне тоже пора идти, раз уж мы решили как можно реже оставаться наедине.
— Ты говорила, что иногда проводить время друг с другом — не такая уж плохая идея. — Глаза Рашида заблестели, и Шеридан стало жарко от обещания, которое она в них прочла. — Почему бы тебе сегодня не провести ночь в моей постели?
Шеридан почувствовала что-то похожее на опьянение, даже голова закружилась. Все смешалось — предвкушение, страх и, к ее удивлению, счастье.
— Не думаю, что это мудрое решение, — сказала она, хотя внутренний голос нашептывал нечто совсем иное.
Рашид приблизился, взял жену за руку, медленно привлек к себе. Прижав ладони к широкой груди мужа, она согревалась его теплом и продолжала гадать, почему ей так комфортно в объятиях именно этого мужчины.
— А я думаю, что это самое мудрое решение из всех возможных.
Он склонился к губам Шеридан. Она закрыла глаза в ожидании поцелуя, но внезапно очень четко представила, как все пойдет дальше. Она горячо ответит на ласку Рашида, за поцелуями последует бурное соитие, которое разрушит выстроенные ею бастионы и обнажит беззащитное сердце. А после Рашид снова окатит ее невыносимым холодом.
— Давай лучше поговорим, — сказала Шеридан.
— Шеридан, ты меня мучаешь.
— Мы не можем свести все наше общение к сексу. Иногда нужно разговаривать.
Рашид выпрямился. В выражении его лица было что-то от ребенка, у которого отняли конфету.
— Не понимаю, почему мы не можем сначала заняться любовью, а поговорить потом.
— Потому что потом ты не захочешь разговаривать. Либо сбежишь сам, либо прогонишь меня.
— Хорошо. Что ты хочешь узнать? — спросил Рашид, когда они устроились в гостиной среди подушек.
Шеридан прикусила губу. В идеале она хотела знать о нем все! Она не рассчитывала, что Рашид согласится отвечать на вопросы, поэтому не заготовила их заранее. Единственным выходом было пойти в лобовую атаку.
— Почему ты не способен любить?
— Это причиняет слишком много боли, — ответил Рашид после паузы. — Люди, которых ты любишь, умирают, тебе приходится учиться жить без них. Избегать привязанностей гораздо легче.
— Избегать любви и не уметь любить — разные вещи.
— Может быть. Я выбрал то, что помогает мне жить.
— Но ты будешь любить ребенка? — Шеридан необходимо было понять, распространяется ли его отказ от любви только на женщин.
— Шеридан. — Рашид снова надолго замолчал, словно запнулся о какое-то внутреннее препятствие. — Моя жена была беременна. У нее слишком поздно выявили врожденное заболевание, несовместимое с беременностью, и при родах она истекла кровью. Ребенок, который до определенного момента развивался нормально, родился мертвым.
Глядя на его серое от горя лицо, Шеридан разрывалась между чувством вины за свое любопытство и желанием обнять, утешить Рашида. Но ей казалось неприличным и неуместным сделать что-то подобное, когда речь шла о гибели его первой семьи.
— Ох, Рашид. — Она не знала, что сказать, что сделать. Теперь ей стала понятна его злость на Энни, которая, как он считал, эгоистично подвергала сестру опасности.
— Да, я буду любить этого ребенка, но не могу избавиться от ощущения ужаса, плохих предчувствий. Думаю, теперь ты понимаешь причину. Я не смог рассказать о произошедшем никому, даже Кадиру. Благо тогда я жил в России и почти не контактировал ни с кем из родных.
Шеридан была очень польщена, что Рашид решил поделиться с ней тайной, которую не открыл родному брату. Но, как следовало из слов Эмили, Кадир все равно чувствовал неладное.
— Ты не думаешь, что стоит сказать Кадиру? Может быть, он найдет какие-то мудрые слова, которых нет у меня?
— Таких слов не существует, Шеридан. Ты просто проживаешь день за днем, пока боль не ослабнет. Не забываешь утрату, но учишься жить с ней.
Шеридан больше не могла сдерживать желание утешить его, выразить сочувствие. Она придвинулась ближе, сжала руку Рашида в своей и ощутила ответное пожатие.
— Прости мое любопытство. Я не хотела вынуждать тебя делиться болезненными воспоминаниями.
— Ты очень добра. — Рашид поднес ее руку к губам и поцеловал костяшки пальцев. — Когда не посылаешь меня к черту, конечно.
Шеридан улыбнулась. Улыбка чуть дрогнула в уголках, но не погасла.
— Кто скажет тебе такое, если не я? Ты окружен людьми, которые кланяются и лезут из кожи вон, чтобы угодить. Никто из них не рискнет сказать, что ты несовершенен.
— Я знаю свои недостатки. Дарья тоже частенько доводила их до моего сведения. В этом ты на нее похожа.
— Мне очень приятно это слышать.
— Как бы там ни было, жизнь — для живых. Я хочу, чтобы сегодня ночью ты была со мной, Шеридан. Я обещаю, что не выпущу тебя из объятий, пока ты не растаешь от наслаждения.
— Звучит заманчиво, ваше величество. Но я все еще не уверена, что это хорошая идея.
Она наконец-то призналась себе, что ее чувства к Рашиду глубже, чем сексуальное влечение. Это пугало Шеридан. Она не могла сопротивляться его чарам, особенно теперь, когда знала, что он расплатился за власть, богатство и привилегии мучительной эмоциональной изоляцией.
Почти неограниченные материальные возможности не сделали жизнь Рашида сказочной. Ему довелось испытать тяжелые утраты, боль, скорбь и одиночество человека, которому приходится постоянно думать о других и очень редко — о себе.
— Нам надо с чего-то начинать, — мягко сказал Рашид.
Шеридан очень хотелось согласиться — не ради секса, а чтобы показать, что готова быть рядом. Но риск…
— Я не могу лечь с тобой в постель, понимая, что потом ты опять меня оттолкнешь.
— Этого больше не будет.
Рашид подтянул ее к себе и поцеловал, не встретив сопротивления. Его поцелуи были очень нежными, но от них по телу Шеридан катились жаркие волны.
— Я не пойду в свою комнату посреди ночи, — прошептала она. — Даже не думай об этом.
— Я понимаю. — Его руки скользили по изгибам тела Шеридан.
Она думала, что Рашид начнет раздевать ее прямо в гостиной, но он потянул ее с собой на балкон. За окнами воцарялась прекрасная ночь — воздух еще сохранял тепло, звезды мерцали над дюнами. Город внизу переливался огнями, но их было недостаточно, чтобы осветить темное море песка.
— Я не был в Кире много лет. — Рашид обнял Шеридан. — Отказался от мысли стать королем. Я путешествовал, строил свой нефтяной бизнес. Я стал тем, кто я есть, только благодаря урокам, полученным здесь, но я не желаю такой школы жизни моим детям. Я поклялся, что мой ребенок никогда не усомнится, что его любят и ценят. У него или у нее не будет недостатка в любви.
— Я поверила тебе в первый раз, когда ты это сказал. — Она посмотрела на него сквозь пелену слез.
Шеридан хотела спросить, возможна ли любовь между ними, но понимала, что вопрос Рашиду не понравится. Пока ей было довольно надежды, которую дал их недавний разговор.
— Ты хороший человек, Рашид. — Она погладила его по щеке. — И я знаю, что ты станешь прекрасным отцом.
— Ты ни в чем не будешь нуждаться, милая. Я знаю, это не та жизнь, которую ты выбрала бы для себя, но верю, что ты полюбишь Кир так же, как люблю его я.
Рашид наклонился и поцеловал жену, но в этот раз уже не останавливался — целовал, пока Шеридан не стала мягкой и податливой. Потом легко подхватил ее на руки и понес в спальню. Он раздевал Шеридан медленно, целуя и лаская каждый участок обнаженной кожи, пока она не начала дрожать от сладкого предвкушения.