Составить некоторое представление о трагедии Шеридан помог Дауд. Телохранитель редко говорил о короле и не обсуждал его личную жизнь, но однажды заметил, что после трагедии Рашид, который в принципе не отличался жизнерадостным характером, полностью замкнулся в своем горе.
Вспомнив об этом, Шеридан сжала руку мужа и понадеялась, что он не пожалеет о решении поехать с ней.
В Королевской больнице Кира их уже ждали. Пока доктор водила датчиком по животу Шеридан, Рашид стоял рядом, держал ее за руку и не отрывал глаз от монитора. Шеридан понимала, что он заново переживает события шестилетней давности, вспоминает все, что было после. Ей хотелось успокоить мужа, но разве в таких ситуациях кто-то может гарантировать благополучный исход?
— Вы ждете близнецов, ваше величество, — сказала доктор.
Рашид напрягся, побледнел и сжал руку жены почти до боли.
На обратном пути в машине царила некомфортная тишина. Шеридан пыталась придумать, как разрядить обстановку, но отвергала одну идею за другой. Рашид отсутствующим взглядом смотрел в окно, словно ее вообще не было рядом.
— Ты в порядке? — спросила Шеридан, когда молчание стало невыносимым.
— Да.
— Тебе не надо было идти со мной. Я вижу, что это было слишком больно.
— Я просто не ожидал близнецов. Думаю, ты тоже.
— При ЭКО это бывает довольно часто. К тому же в нашей семье уже не раз появлялись близнецы. Например, у тети и двоюродной сестры.
— Ты слишком хрупкая. У твоих родственниц такое же телосложение?
— Моя тетя еще меньше, и у нее не было никаких проблем. Все будет хорошо, Рашид. То, что случилось с твоей женой, не повторится. Это было исключение из правил. Ужасное, трагическое исключение.
— Я знаю. — Но голос Рашида звучал холодно и отстраненно.
Во дворце он проводил ее до порога апартаментов мимо салютующих гвардейцев и кланяющейся прислуги. Шеридан хотела бы повернуть время назад, чтобы их отношения стали такими же, как до поездки в больницу. Поскольку сделать это она была не в силах, оставалось только терпеливо ждать, пока Рашид опять оттает.
— Доктор сказала, ты должна отдыхать. — Рашид выглядел так, словно ему не терпелось сбежать.
— Сейчас еще даже не полдень. Я встала всего пару часов назад.
— Все равно. Двое детей высосут из тебя все силы, если ты не побережешь себя.
— Они пока размером с фасоль, Рашид. И ничем не мешают мне быть активной. Мне еще многое нужно сделать до поездки, например, взять у Лайлы несколько уроков этикета. Я хочу усвоить как можно больше, чтобы не опозорить тебя перед подданными.
Неподвижность Рашида наполнила душу Шеридан тревогой. Она догадалась, что он хочет ей сказать, и не ошиблась.
— Возможно, тебе не следует сопровождать меня, милая. Мы будем переезжать с места на место едва ли не каждый день. К тому же в пустыне чудовищно жарко, тебе может стать плохо. Останься здесь и займись подготовкой к публичной свадебной церемонии.
— Почему ты так себя ведешь? — спросила она, решив, что с покорным молчанием покончено. — Я не более беременна, чем была сегодня утром. Почему погода в пустыне внезапно стала слишком жаркой для меня?
— Не внезапно. Там всегда слишком жарко, просто я об этом не подумал.
Конечно, Шеридан знала, что не так с ее мужем. Она беспокоилась о его реакции с момента, когда Рашид надумал сопровождать ее в больницу. Он не смог справиться с приступом тревожности, обусловленным его тяжелой утратой.
— Что еще, Рашид? Ночью для меня чересчур темно, днем — светло, а между моей комнатой и кухней слишком много ступенек? Я не могу заниматься сексом и гулять с Лео, потому что это отнимает много энергии? Я должна лечь в постель и не вставать до родов?
Шеридан была на грани истерики, ярость бурлила внутри, как лава. В последние дни ей казалось, что они с Рашидом строят фундамент счастливой совместной жизни, но сейчас он снова ускользал от нее в трагическое прошлое, терял голову от страха полюбить и испытать боль. Шеридан хотелось влепить ему пощечину, а потом обнять и сказать, что он должен заново научиться чувствовать. И что он заслуживает счастья, которое может дать только любовь.
Признание вертелось у нее на языке. Шеридан ничего не могла сделать со своими чувствами к мужу — в том числе рассказать ему, что он уже любим, осталось только полюбить в ответ. По тому, как трудно он открывался ей, молодая женщина убедилась в глубине его ужаса перед эмоциональной уязвимостью. Она сомневалась, что сможет долго любить без взаимности, зная, что часть души Рашида все еще прозябает во льдах, навсегда закрытая от нее и детей.
Сейчас он опять отгородился от нее стеной и смотрел из-за своих бастионов так безразлично, что ей хотелось кричать.
— Не устраивай мелодраму, Шеридан. Я забочусь о твоем здоровье и благополучии детей. В этом нет ничего плохого. На твоем месте я был бы благодарен, что мне есть дело до того, как ты себя чувствуешь.
Это жесткое напоминание, где ее место, выбило почву из-под ног Шеридан. Не стремясь конкурировать с покойной предшественницей, она надеялась, что понемногу приобретает самостоятельную ценность в глазах Рашида.
Впрочем, никакая любовь не заставила бы Шеридан терпеть подобное саркастическое высокомерие в свой адрес.
— Понятно. — Видеть Рашида таким сухим и формальным было больно, но она старалась этого не показывать. — Спасибо, что напомнил. Мне очень повезло, что ты удостаиваешь меня своего драгоценного внимания.
Она надеялась, что он сломается, почувствует, что ему следует извиниться за неудачный выбор слов.
— Шеридан, я… — Если Рашид и дрогнул, то совсем чуть-чуть. Он сжал челюсти, тряхнул головой и устремил на нее ледяной взгляд. — Иди отдыхать. Увидимся через неделю, когда я вернусь.
Глава 13
Слухи достигли ушей Шеридан через три дня после отъезда Рашида.
— Говорят, его величество возьмет вторую жену в одном из племен, — сообщила ей Фатима. Служанка явно не считала это чем-то значительным, потому что спокойно вернулась к уборке.
Сердце Шеридан тревожно забилось. За месяц она хорошо изучила традиции Кира, но никогда не думала о многоженстве применительно к своей ситуации. Почему она не рассмотрела вероятность появления второй жены? И почему Рашид ни словом не обмолвился, что такое возможно?
После возвращения от врача Шеридан была зла и обижена на Рашида за его внезапное отчуждение. Но она знала, что попытка надавить на него принесет больше вреда, чем пользы. Он нуждался в личном пространстве, чтобы успокоиться, справиться с призраками прошлого и понять, что даже королям не под силу спрятаться от жизни. Шеридан надеялась, что он соскучится по теплу ее тела в его постели, и они вернутся к тем отношениям, которые им удалось наладить. Она верила в их совместное будущее.
Пусть Рашид взял ее в жены не по велению сердца, любовь еще могла зародиться между ними.
А если Шеридан выдавала желаемое за действительное? Рашид спал с ней каждую ночь в течение двух недель и подарил щенка, запомнив ее рассказ о нереализованной детской мечте иметь собаку. Но что еще могло служить доказательством, что его чувства к жене эволюционируют во что-то большее?
Рашид поехал с ней в больницу, чтобы поддержать, но в результате снова стал чужим и холодным. А теперь еще уехал в пустыню — неужели на поиски еще одной жены? Это не казалось Шеридан правдоподобным, поскольку Рашид до последнего планировал взять ее с собой. Она не могла представить мужа устраивающим смотрины второй жены в присутствии первой. Хотя после известия о близнецах настроение Рашида изменилось так резко, что Шеридан больше не понимала, что творится у него в голове. В конце концов, он принадлежал к другому миру, другой культуре, где такое могло быть в порядке вещей.
Шеридан почувствовала холод, вообразив, чем обернется для нее появление второй жены. Когда Рашид возьмет другую женщину в свою постель, ей придется ждать своей очереди побыть с ним. А потом беременность изменит тело Шеридан, и муж вообще потеряет к ней интерес. Оставит ее тосковать в одиночестве и пойдет развлекаться с другой.
Несмотря на тяжелые мысли, Шеридан постаралась сосредоточиться на планировании свадебной церемонии — национального праздника, на который Рашид велел не жалеть денег. Но молодую женщину терзал вопрос, не использует ли муж ее идеи для бракосочетания со второй женой. От одной мысли об этом у Шеридан так сводило желудок, что ей было тошно смотреть на еду. Отвратительное самочувствие заставило ее вернуться в апартаменты, чтобы прилечь.
Однако расслабиться и успокоиться не получалось. Шеридан думала, как изменилась жизнь, вспоминала, как Рашид увез ее из Саванны, не придав никакого значения ее планам и желаниям, а потом покорил жаркими поцелуями и ласками. Его чары прекрасно подействовали и действовали до сих пор.
Суровая правда заключалась в том, что Рашид не отвечал ей взаимностью. Шеридан не знала, удастся ли ей когда-нибудь пробудить в нем ответные чувства. Зато была уверена, что не сможет смириться с ролью нелюбимой жены. Никогда. Она могла проявить терпение, дать Рашиду время, но уж точно не на поиски новой невесты.
Ощутив на щеках слезы, Шеридан раздраженно смахнула их. Нет, так не пойдет!
Молодая женщина встала, умылась, оделась в местную одежду и скрыла волосы под хиджабом. Она твердо решила, что не позволит Рашиду привезти во дворец вторую жену. Она слишком долго была хорошей девочкой, отказываясь от исполнения своих желаний ради счастья Энни.
Ирония судьбы состояла в том, что единственной причиной нынешнего положения Шеридан стала очередная попытка угодить сестре. Она всегда делала одно и то же по отношению к любимым людям: поддерживала, старалась понять, надеялась, что с ее помощью они сумеют обрести счастье. Шеридан старалась подарить Энни ребенка, а потом — дать Рашиду столько времени и пространства, сколько ему нужно. Настала пора признать, что ничего из этого не сработало, и позаботиться о себе. Шеридан устала ставить чужие интересы выше своих, она должна была действовать, если хотела сохранить Рашида и шанс добиться его любви.