— Я не ухожу. Только попрошу, чтобы нам сделали горячее питье.
Когда он вышел, Шеридан свернулась в клубочек под одеялами и погрузилась в невеселые раздумья. Она совершила большую ошибку, разозлила мужа, дала ему повод считать ее эмоционально нестабильной, способной на дикие выходки. Теперь Рашид наверняка укрепился в намерении взять вторую жену — разумную женщину, которая обдумывает поступки перед тем, как их совершить.
Рашид принес в шатер латунный чайник и две чашки.
— Боюсь, бедуины не пьют чай без кофеина, но этот заварен совсем слабо. Он не повредит детям.
Вне себя от стыда, Шеридан не поднимала глаза от чашки, над которой вился ароматный пар. Нервы дрожали как струны в ожидании гневной тирады Рашида.
— Прости меня, — сказала она, не дождавшись. — Я не должна была покидать дворец.
— Ты могла погибнуть, Шеридан. — Когда Рашид поднял свою чашку к губам, ей показалось, что его руки дрожат. Но, скорее всего, это она все еще дрожала от холода и страха. — Пустыня не прощает глупостей.
— Я знаю.
— Или ты хотела этого? — Сильные пальцы приподняли подбородок Шеридан, пока она не встретилась глазами с его вопрошающим взглядом.
— Что? Нет! У меня и в мыслях не было покончить с собой.
— Тогда что было у тебя в мыслях? — Теперь в голосе Рашида зазвучала злость.
Шеридан ничего не оставалось, кроме как сказать правду. Она слишком устала для иносказаний.
— Я слышала, ты поехал искать себе вторую жену. Во дворце только и говорят, что ею станет дочь главы какого-нибудь племени. Я знаю, что в Кире так принято, но для меня это немыслимо.
— И ты решила рискнуть своей жизнью и жизнями детей, чтобы сообщить мне об этом? Тебе не пришло в голову дождаться моего возвращения и просто задать вопрос?
— Возвращения с новой женой? Нет, такого мне дожидаться не хотелось.
— Твоя глупая навязчивая идея чуть тебя не убила!
— Я понимаю! — закричала Шеридан. — Я вела себя очень глупо. Тебе за меня стыдно, ты зол, а новая жена наверняка уже подписывает документы, пока мы тут разговариваем. Чтоб ты знал, я не согласна так жить! Я не могу!
Она почувствовала на щеках слезы и обругала себя за этот совершенно лишний эмоциональный всплеск. Впрочем, его можно было списать на гормоны.
— Ты же понимаешь, что не тебе решать, когда и на ком мне жениться?
— Так это правда? — Теперь Шеридан трясло не только от холода. — Ты планируешь взять вторую жену?
— Политика Кира — сложная вещь, Шеридан.
— Это не ответ.
— Министры хотят, чтобы моей второй женой стала женщина арабского происхождения, лучше всего — из Кира. Но в пустыню я поехал не за ней.
— Все равно этот момент наступит рано или поздно.
— Вероятно.
— Ну что же, спасибо за честность. — Шеридан сделала деликатный глоток из чашки, словно они вели светскую беседу, а не разговор, разбивавший ей сердце. — Если тебя не затруднит, дождись появления детей. Тогда я буду слишком занята малышами, чтобы активно протестовать.
— Что ты имеешь в виду?
— Как мне было сказано с самого начала, у меня нет ни права выбора, ни права слова. Посему, если ты возьмешь вторую жену, я постараюсь не зарубить вас с ней церемониальным мечом Дауда.
По лицу Рашида было сложно сказать, позабавили его эти слова или встревожили.
— Кстати, о Дауде. Ты знаешь, что он поехал за тобой?
Шеридан не знала. Сердце сжалось при мысли, что по ее милости Дауд блуждал где-то в песках под проливным дождем.
— Что с ним? Он в порядке?
— Его лошадь захромала, иначе он бы тебя догнал. С ним все хорошо… пока.
— Рашид, Дауд ни в чем не виноват. Он доверял мне, а я его обманула.
— Он не должен был тебе доверять. Видимо, я тоже. Когда вернемся во дворец, прикажу спрятать подальше все церемониальные мечи.
— Тебе нравится смеяться надо мной?! — возмутилась Шеридан.
— Ты сама знаешь, что мне нравится делать с тобой больше всего.
— Нет. — Она яростно затрясла головой. — Я больше никогда не стану заниматься с тобой любовью, если ты женишься на другой женщине.
Рашид снова взял ее за подбородок и вынудил посмотреть прямо в его блестящие глаза.
— Почему нет, милая? Почему тебя это так волнует? Дело в твоих американских принципах или в чем-то еще?
Сердце Шеридан отбивало барабанную дробь, в горле саднило, она бы отдала все на свете за возможность спрятаться. Рашид требовал от нее ответа, а она могла думать лишь о том, как хочет ощутить его поцелуй. А потом задушить его.
— Я привязалась к тебе, — сказала Шеридан. Это была довольно наглая ложь, но в сложившейся ситуации она бы скорее умерла, чем призналась Рашиду в любви.
— Привязалась? — Он неожиданно ухмыльнулся. — Мне нравится, как это звучит.
— Но я уже передумала. Кому могут нравиться диктаторы?
Рашид отставил в сторону чашки, склонился к жене и погладил ее по влажным волосам.
— И правда, кому?
Шеридан зажмурилась, предвкушая поцелуй, но в последний момент закрыла рот Рашида ладонью. Ведь стоит им начать целоваться, она расплачется и выложит ему все свои трагические чувства. Этого нельзя было допустить, если она хотела сохранить хоть немного достоинства.
— Нет, Рашид. Не стоит осыпать меня поцелуями, чтобы я все забыла и простила. Это должно прекратиться. Я не могу быть с мужчиной, который бежит от своих чувств, не могу отдавать все и получать в ответ крохи. Я всю жизнь старалась сделать людей вокруг счастливыми, но у меня нет желания тратить усилия на человека, который не способен дать мне даже нормальный брак между двумя людьми. Я заслуживаю лучшего. Я требую лучшего.
Шеридан медленно убрала ладонь, ожидая услышать знакомую тираду про «я король, а ты, женщина, знай свое место». Но Рашид перехватил ее руку и задержал в своей. Шеридан изо всех сил боролась с желанием прижаться к мужу и погрузиться в его тепло. Ну почему судьба заставила ее полюбить человека, который совершенно ей не подходил?
— Когда Мустафа позвонил сказать, что ты пропала, я подумал, что снова переживаю потерю Дарьи и сына. Меня охватил ужас — но не потому, что вспомнил прошлое и ту боль. Я знал, что несчастье с тобой не разбередит старую рану, а нанесет новую, которая будет болеть так же сильно и долго.
Слезы застилали глаза Шеридан, ей захотелось закрыть уши и не слышать слов, которые значили так мало.
— Я не собираюсь брать вторую жену. Этого хочет Совет министров, но в таких делах министры мне не указ. Ты — единственная женщина, с которой я хочу засыпать и просыпаться.
Голова у Шеридан кружилась, словно шатер вдруг превратился в карусель. Мысли и эмоции возникали и исчезали так быстро, что она чувствовала себя пьяной.
— Я старался закрыть от тебя свое сердце, но потерпел неудачу. После пережитого страха я не знаю, что мне больше хочется — отшлепать тебя или поблагодарить Бога, что ты пришла в мою жизнь. Я люблю тебя, Шеридан. И мне надоело бегать от того, что происходит между нами.
— Что… происходит?
— Любовный пожар, который трудно не заметить. Я прикасаюсь к тебе, ты прикасаешься ко мне, и загорается ненасытное пламя. Это не просто секс, Шеридан. Я спал с женщинами до тебя, я вижу разницу. Я не могу насытиться тобой. Когда мы не вместе, я хочу быть рядом. Когда мы рядом, хочу быть еще ближе. Я знаю, ты чувствуешь то же самое, иначе не смогла бы терпеть меня все эти недели.
— Ох, Рашид. — Она погладила его по груди. — Когда я думаю, что ты больше ничем не можешь меня удивить, ты говоришь такие вещи. Я думала, это я не могу насытиться тобой, корила себя за слабость. Убеждала себя, что должна быть сильнее и отказать тебе, но не могла.
— Ты не сказала, что любишь меня, милая. Но я это и так знаю. Даже если у меня были сомнения, твоя готовность рискнуть жизнью из страха потерять меня стерла их без следа. Между прочим, я все еще сердит на тебя за эту выходку. Могла бы просто позвонить мне.
— Я хотела быть уверенной, что ты не отвертишься. Мне нужно было видеть твои глаза.
— Я понимаю, но не делай так больше. Если бы ты умерла, я бы не захотел жить без тебя.
Слезы снова побежали по щекам Шеридан, когда она потянулась поцеловать мужа — теперь свободно, без сомнений. Рашид принадлежал ей, только ей одной, и она больше не могла и не хотела сдерживать чувства. Он крепко обнял жену и целовал ее до тех пор, пока не прогнал остатки холода, заменив их полыхающим жаром.
Совместными усилиями они избавили Рашида от мокрой одежды. Он скользнул под одеяло Шеридан, их руки и ноги переплелись в страстном объятии. Оказавшись сверху, она медленно опустилась на его мужское орудие, и оба застонали от ощущения, насколько это хорошо и правильно.
Шеридан нагнулась, чтобы снова поцеловать мужа. Она дразнила его, оттягивая момент наивысшего наслаждения, пока у них не осталось сил терпеть. Рашид положил руки на ее бедра, вошел в нее так глубоко, как мог, и они вместе помчались навстречу экстазу. Оргазм прокатился по телам огненной волной, после которой они остались лежать в тесном объятии, осыпая друг друга нежными ласками.
— Я люблю тебя, Рашид, — робко сказала Шеридан и почувствовала, как он улыбается.
— Я тоже люблю тебя, Шеридан. Ты не позволяешь мне отрываться от реальности.
— Ты хотел сказать, что я мешаю твоему эго выйти из-под контроля.
— Возможно. Я сам не знал, каким был потерянным, пока не встретил тебя.
— А я не знала, что найду счастье с мужчиной, который живет в совсем другом мире.
— Тебе тут нравится? — спросил Рашид, и по легкой нерешительности в голосе Шеридан догадалась, что этот вопрос его беспокоит.
— Я люблю Кир все сильнее с каждым днем. Но правда в том, что я готова считать домом любое место, где есть ты.
Они долго лежали молча, крепко обнявшись, а потом начали говорить обо всем на свете. Когда устали от разговоров, снова занялись любовью и уснули, не разжимая объятий.
Через несколько дней они вернутся в город, и Рашид издаст указ, объявляющий Шеридан королевой. Он уладит вопрос с Советом министров. Со временем министры, как и все жители Кира, полюбят королеву Шери и забудут, что она иностранка. Вечер в пустыне положит начало вечерам, которые Рашид и Шеридан будут проводить вместе до конца своих дней. Слитыми воедино, дополняющими друг друга — сейчас и всегда.