Посохин отключил телефон и откинулся на спинку сиденья. Он был зол. Не столько на Нестерова или Карельского, сколько себя. Он, улавливая запах большого зверя, осторожного и опасного, пока никак не мог точно определить направление, откуда этот запах доносится. Слишком много вокруг этой Квасовой крутилось в последние годы всякой хищной мелюзги. Но майор не сомневался, что в один прекрасный момент он поймает этого весьма умного людоеда за загривок. Если, конечно, сверху не будут его без конца дергать за административный поводок, на котором сидит любой сыскарь.
Посохин переоделся и вышел из машины. Людей на пляже было довольно много, и он не сразу заметил загоравшую в тени ивового куста Рыбакову. Она лежала на свернутом вдвое толстом хлопчатобумажном, в голубых цветах покрывале, коневом, как говорили бирючинские старухи, и читала книгу.
– Уважаемая Валентина Васильевна, какова сегодня речная водичка? Освежает? – присаживаясь на песок рядом с Рыбаковой, весело спросил Посохин.
Рыбакова повернула голову и, взявшись за дужку, чуть сдвинула на нос очки.
– Павел! Здравствуйте!
В очках со слегка затемненными стеклами она выглядела еще моложе. Не был заметен веер морщинок в уголках глаз.
«Мужики к ней, наверное, до сих пор пристают», – подумал Посохин.
– Здравствуйте! Смотритесь потрясающе.
– Приятно слышать, – откровенно призналась Валентина Васильевна.
– Что читаем? Детективчик? Или очередной бестселлер про сексуальную жизнь вампиров?
Рыбакова засмеялась.
– Нет, зарубежную фантастику. Шекли. Как продвигается расследование?
– Хреново продвигается.
Посохин окинул взглядом пляж. Успех в его работе зависел и оттого, насколько охотно он поддерживает приятельские отношения с местным людом. Сейчас очень кстати было бы подойти к кому-нибудь из знакомых, поздороваться, поболтать в неофициальной обстановке на посторонние темы…
– Наверное, исходя из характера убиенной, уйма подозреваемых?
– Сортировать не успеваем. Книжка интересная? – Перевернув кисть ладонью вверх, Посохин большим пальцем указал на толстый том.
– Советую. По его произведениям несколько фильмов снято. Под Николая Квасова все еще копаете?
– Копаем, но наряду со всеми. Сегодня, например, разговаривал с Марковой.
– И как?
– Прокол. Не смог подстроиться.
– Не переживайте. Я тоже не сразу нашла к ней подход. А вы ее вообще первый раз видели. Так?
– Ну да.
– Тетка трудная.
– А сынишка ее?
– К нему это обозначение мало подходит. Если коротко, то общительный человек, симпатичный мужчина. Ну, и к тому же неплохой художник. Его работы есть в нескольких российских музеях.
– Он же преподает в нашем областном художественном училище?
– Да, и давно. Отец его был довольно известным пейзажистом. Даже за рубежом выставлялся. Народный художник РСФСР. Его картины до сих пор пользуются спросом. Особенно у банкиров.
– Вот откуда у Марковой столько гонора.
– А то! Но Ярослав проще. И добрее.
– Особенно к детям.
– Бросьте, Павел! Такие разговоры я и раньше слышала, но не верю ни одному слову. Кстати, они и пошли только после того как по телевидению показали несколько шоу про педофилов.
– Он же не женат?
– Ну и что? Я тоже не замужем. Значит, следуя этой логике, я лесбиянка?
– Ваш муж погиб, а…
– У него тоже жена погибла. Попала в аварию. Еще во времена СССР. Они тогда только поженились. И года вместе не прожили.
– А почему он до сих пор снова не женился? Мужчина, говорят, он привлекательный. И небедный. Что для подавляющего большинства женщин еще более важно.
– Павел, а как вы думаете, почему я до сих пор не вышла замуж? Дима, ведь, погиб пятнадцать лет назад. Мне было тогда чуть за сорок и я не уродина, не стерва… Скажу честно, предложения были.
– Ну, вы понятно…
– Я поговорю с девчонками, которые ходят в гости к Марковым. Многие из них у меня учились. Но не надо их пока вызывать, хорошо?
– Ладно. Нам самим лишний шум не нужен. В таких делах осторожность никогда не бывает лишней. Особенно, когда замешан человек известный. – Посохин еще раз оглядел пляж. Из знакомых по-прежнему никого. – Сегодня Квасову хоронят. Пойдете?
– На поминки пойду.
– Интересно, из соседей еще кто-нибудь придет?
– Павел, все придут.
– Откуда вы знаете? Ее же все ненавидели.
– Ее больше нет. Есть Николай, есть Юля. Придут к ним. Вы с Дроновым Иваном не разговаривали?
– Было дело. А что? По-моему, он чист. Жарких и с его собутыльниками побеседовал, и с женой его. Он практически весь вечер тридцатого мая был у кого-то на глазах.
– Я не о том. Не спрашивали его, где он в позапрошлый понедельник скотину привязывал? Бычок и телочки его всегда возле реки пасутся. Привязывает он их часов в семь утра, в обед ходит поить, забирает примерно в девять. Я имею в виду в девять вечера. Мог что-нибудь увидеть нечаянно, если скотина паслась недалеко от старого пляжа.
– Мог. Мне почему-то такое в голову не пришло, хотя чью-то скотину на лужке возле пляжа я видел. Только в тот вечер, когда Квасову убили, Дронов за телятами уже около десяти часов пошел. Засиделся с Вовкой Мошкиным. Лариска их еле выпроводила тогда. А за подсказку спасибо. – Посохин поднялся на ноги. – Валентина Васильевна, с девчонками, пожалуйста, не забудьте поговорить. Хорошо? Аккуратно, как вы умеете.
– Поговорю, конечно.
– Пойду, быстренько искупаюсь, а потом мотнусь на кладбище.
– Думаете, убийца явится на похороны? – не без иронии спросила Рыбакова.
– Такое не только в кино случается. – Посохин смахнул с ладоней песок. – Был в моей практике подобный случай.
– Ну-ка, поведайте.
– Да знаете вы эту историю! Запамятовали просто. Дмитрий Евгеньевич вам наверняка рассказывал.
– Здесь, в Бирючинске все произошло?
– Хромушин Игорь. Девяносто пятый год. Вспомнили?
– Так он же с повинной, кажется, явился.
– Получается, Дмитрий Евгеньевич не все вам рассказал. Это я зажал Хромушина среди крестов, когда он пришел на могилку убиенной им возлюбленной посмотреть. На эмоциях он и раскололся. А до этого его даже никто и не подозревал. Почти. Явку с повинной мы ему потом оформили. Пожалели парня. Ему только-только восемнадцать исполнилось. Влюбился в тридцатилетнюю шалаву. Мир ее праху, как говорится. Валентина Васильевна, а Квасова-младшая, ныне Рябинникова, у вас училась?
– Да, а почему вы о ней спросили?
– Какой вы ее помните? В школе у нее проблемы были?
– О чем вы, Павел? А, поняла! Нет, на роль убийцы она никак не подходит.
– Я не думаю, что убийца она.
– На роль организатора она тоже не годится. Проявить волю она в состоянии, но жестокость ей не свойственна.
– Допустим, она ничего не знала о готовящемся преступлении… А парня у нее здесь не было?
– Кажется, за ней Гена Прокудин ухаживал в старших классах. Но вряд ли это было что-то серьезное. А в последние несколько лет в Бирючинске она вообще не появлялась.
– А где он сейчас живет?
– Гена? Здесь, в Бирючинске. В лесничестве работает.
Глава 19
Похороны Квасовой проходили без оркестра, но с отпеванием. Людей у могилы стояло немного, и Карманова майор приметил сразу. Тот выделялся из кучки родственников и приятелей погибшей огромным брюхом и красивым черным костюмом. Ворот его белой рубашки был расстегнут, а из нагрудного кармана пиджака торчал краешек платка цвета красного вина. Аркадий Борисович походил на метрдотеля второсортного ресторана, случайно забредшего на кладбище.
Майор пристроился за спиной у москвича и не отходил от него до конца погребения.
Карманов вел себя на панихиде не как удрученный горем друг или любовник. Он то и дело отпускал сальные шуточки на ухо стоявшей рядом с ним стройной даме в черной юбке, черной кружевной блузке и огромных солнцезащитных очках. Ее траурный наряд дополняли черная кружевная косынка, черный лаковый клатч и черные лаковые лодочки на огромных шпильках. На руке у нее красовался узенький платиновый браслет с каким-то орнаментом.
Посохин ожидал, что женщина, в конце концов, одернет толстяка, но та никак не проявляла своего неудовольствия и даже два раза улыбнулась в ответ на скабрезные замечания Аркадия Борисовича.
«Кажется, флирт у гроба, благодаря кинематографу, уже не считается дурным тоном», – наблюдая за беззаботной парочкой, заметил про себя Посохин.
Собеседницу Карманова майор прежде никогда не встречал. Он был уверен. Судя по одежде, женщина была не из местных.
Когда народ потянулся к выходу с кладбища, Посохин взял москвича за локоть.
– Аркадий Борисович!
Карманов, уже готовясь подцепить под руку даму в черной кружевной блузке, оглянулся и с удивлением уставился на Посохина.
– Вы кто?
– Полиция. Но не Майами. Майор Посохин. Хотелось бы с вами побеседовать.
– О чем?
– О вашей подруге.
– Какой еще подруге?
– О покойной подруге.
– О Раисе, что ли?
Карманов со старческим отчаянием посмотрел вслед стройной даме в черной кружевной блузке, удалявшейся от них по главной аллее кладбища.
– У вас есть и другие покойные подруги? – с наигранным удивлением спросил его майор.
– Хватит Ваньку валять! Что вам надо? – не на шутку рассердился Карманов, с трудом отрывая взгляд от обтянутого черной юбкой крутого зада. У Аркадия Борисовича даже щеки покраснели. Он стал похож на синьора Помидора из советского мультика про Чипполино.
«Стоп! А тот мультфильм не черно-белый? – вдруг мелькнуло в голове у Посохина. – Надо будет проверить».
– Извините! – Майор виновато улыбнулся. – Тема у нас действительно серьезная и шутки в сторону. Когда вы видели госпожу Квасову в последний раз? Вопрос тривиальный, но без него никак нельзя. Давайте с вами присядем вон на ту удобную скамеечку.
Посохин потянул Карманова к деревянной лавочке возле ближайшей из могил.