– Не особо. Я не фанатка Голливуда. Предпочитаю английский или французский артхаус. Просто мама с папой на первом свидании ходили в кино и смотрели «Роман с камнем». Поэтому я и знаю про Кэтлин Тернер.
Глава 36
В кафе «Магистраль» вошла загорелая чуть полноватая женщина в длинной, до пят, белой юбке и белой блузе с рисунком в виде разноцветных английских буковок. Взглянув на гостью, Карен Маратович мысленно сравнил ее с завернутой в салфетку теплой, аппетитной булочкой.
Женщина направилась к столику, за которым сидел Посохин.
Майор проворно поднялся на ноги и улыбнулся.
– Присаживайся, – сказал он, взявшись двумя руками за спинку стула и отодвигая его перед женщиной в белом. – Спасибо, что приняла мое приглашение.
– Павел, для тебя – всегда! Первая любовь как-никак, – сказала она, садясь и вешая сумочку на спинку стула. – Какой ты стал галантный! Раньше за тобой такого не замечалось. Прежде только и слышала «давай» да «я пошел».
Женщина поправила русую челку и с вызовом посмотрела на майора.
– А ты не была такой циничной, – беззлобно заметил Посохин. – Карен! – крикнул он. – Два кофе принеси, пожалуйста. Один со сливками.
– Павел, мне тоже черный. Надо немного постройнеть перед купальным сезоном. На Кипр собираемся.
– Молодцы. Карен! Сливки отменяются. Два черных.
Посохин сел напротив женщины, поставил локти на стол и обхватил левую ладонь правой. Он теперь смотрел на собеседницу, словно из-за укрытия.
– Привет, Наташка-букашка, – негромко сказал Посохин.
– Привет, двоечник. Маринка не будет ревновать? Кто-нибудь ей обязательно доложит, что мы с тобой в «Магистрали» встречались.
– Я по делу.
– Всем не объяснишь.
– И не собираюсь. Ты Квасову хорошо знала? Ты ведь, как известно, тоже обувью торгуешь?
– Ну да. Квасову? А что тебя интересует?
– Наезды, подставы, склоки, махинации. У вас же в бизнесе без этого никак.
– Не без этого.
– Она никому не задолжала?
– Не знаю такого. У нее занимали. Настя Колодезная у нее как-то двести тысяч брала, я слышала.
– С ее должниками мы уже разобрались. У Квасовой все было записано до последней копейки. И расписки мы изучили, и с людьми поговорили. Следователь с ними лично беседовал. Суммы без процентов от пятидесяти тысяч до двухсот пятидесяти. На проценты составлены отдельные расписки. Чтобы не было проблем с законом. Всего расписок было на четыреста восемьдесят тысяч рублей. Еще сто тысяч должны были вернуть в качестве процентов. Никто из должников подозрений у нас не вызвал. У всех на вечер тридцатого мая алиби. Мы предполагаем, что именно в этот день она погибла. Может, ей кто-нибудь деньги все-таки давал? Как она поднялась?
– У нее брат в девяностые рэкетом занимался. Поговаривали, что это он ей денег дал на раскрутку.
– Брат ее в прошлом году умер в колонии. Заражение крови. Коллегам по бизнесу этот факт был известен?
– Нет. Думаю, никто не знал.
– Разумеется, зачем распространяться о том, что тебе не выгодно. Может, все-таки она заняла у кого-то приличную сумму и не захотела отдавать?
– Не знаю. Если только у кого-то со стороны? Среди наших нет таких, кто мог бы ей дать взаймы парочку миллионов. Меньшая сумма вряд ли была бы ей интересна.
Карен поставил на стол две чашки кофе.
– Пожалуйста! Павел, можно вашей даме от нашего ресторана что-нибудь еще предложить?
– Нет-нет! Спасибо. Больше ничего не нужно, – мягко отказалась Наталья.
– Тогда приятного аппетита!
– Спасибо!
Посохин продолжил разговор, когда заметно расстроенный хозяин кафе снова отправился за стойку бара.
– Не верю я, что Квасова утонула без посторонней помощи.
– Может, ты просто сам себя накручиваешь? Ты всегда был мнительным товарищем.
– Не мнительным, а бдительным. Я, между прочим, раньше тебя определил, что Генка Барсуков к тебе неравнодушен.
– Естественно. Я тогда никого, кроме тебя, и не замечала.
– Но замуж ты вышла именно за Генку.
– После того, как ты закрутил роман со Светкой Нагаевой. А мы ведь с тобой с шестого класса дружили. Помнишь, как я тебя учила борщ варить, чтобы ты на Восьмое марта свою маму удивил? Два часа промучилась… Потом пришел из армии – и на тебе! А я так ждала своего принца.
– Ты еще вспомни, как из меня в школе хорошиста сделала, и выставь счет за репетиторство. Ты же на меня столько времени потратила! Еще ты меня научила галстук завязывать! Давай не будем об этом, ладно. Не зли меня. При каждой встрече мы с тобой черт знает, о чем говорим. Уже почти двадцать лет прошло. Так получилось! Что теперь мусолить? У тебя хороший муж, у меня хорошая жена. По-моему, у всех все нормально.
– Ты, как всегда, прав. Давай не будем.
– Возвращаемся к теме, с которой начали. В общем, у меня почти нет сомнений, что это убийство. Но все сделано так аккуратно, что мне прокуратуре и следователю представить нечего. Несчастный случай! Мне Нестеров пошел навстречу, дал пять суток на разбор, но результат получается плачевный. Карельский на следующей неделе дело это, скорее всего, закроет.
– Я поинтересуюсь у девчонок. Очень хочется тебе помочь, конечно. Но получиться ли? Постараюсь узнать что-нибудь. И сделать это надо быстро, я так понимаю?
– Да, Натуся. Сделать все надо как можно быстрее.
– Я пойду?
– А кофе?
– В другой раз. Пока!
Наталья встала и, закинув сумочку на плечо, торопливо зашагала к выходу.
Майору показалось, что Наталья на него обиделась. Правда, он не понял за что. Анализировать разговор от начала до конца он не стал, поскольку ему и без этого было чем занять свои серые клеточки.
К Посохину подошел Манукян.
– Симпатичная женщина. Не красавица, а глаз не оторвать. Не знаешь, она замужем?
– Замужем. У тебя жвачка есть?
Манукян, наблюдая через окно за идущей к машине Натальей, вопроса не услышал.
– Знакомая? – спросил он, поворачиваясь к Посохину, когда «Шевроле» Натальи отъехал от кафе.
– Вместе в школе учились.
– Ай, Павел, как же ты такую женщину упустил?!
– Долго рассказывать.
– Жалеешь?
– Иногда, – улыбнулся Посохин. – Когда у жены плохое настроение, и она выходит на тропу войны. Наташка не такая темпераментная, как моя благоверная.
Глава 37
Утром в пятницу Рыбаковой позвонил Дубко. Поздоровавшись, она спросила:
– Что случилось, Лев Сергеевич? К Земле приближается звездолет пришельцев? Или астероид начисто снес новый дом Баклушина? Я думала, вы по утрам отсыпаетесь после ночных бдений… Нет, в магазин я еще не ходила. Примерно через полчасика собиралась сбегать… Поговорить?.. По секрету парой слов… Хорошо. Минут через десять подойду.
Дубко, как он и обещал, ждал Валентину Васильевну возле своего дома. Видно, с целью конспирации, Лев Сергеевич изображал осмотр забора. В руках он держал раскладной плотницкий метр, а за ухом у него торчал заточенный карандаш.
– Еще раз доброе утро, Лев Сергеевич! О чем будет разговор?
– Валентина, не ори так. Дело нешуточное. Ближе подойди.
Дубко огляделся. Рыбакова интуитивно сделала то же самое. Она была заинтригована поведением соседа.
– Объясните, что случилось?
– Ты же в курсе, что я по ночам регулярно веду научные наблюдения. Проще говоря, в темное время суток с чердака времянки небосвод обозреваю. Вчера я тоже около полуночи прильнул к своему телескопу. Но поскольку моим натруженным глазам надо давать время от времени небольшой отдых, я, минут через тридцать оторвавшись от окуляра, стал смотреть на окрестности. И вдруг вижу, что по огородику Квасовых кто-то ходит.
– Может, это Николай был?
– Я тоже сначала так подумал, но потом присмотрелся и засомневался. Николай и ниже ростом, и не такой широкий в плечах, хотя он тоже паренек не субтильный. – Дубко снова посмотрел по сторонам. – Тут еще один нюанс есть. На той неделе в среду ночью у Квасовых тоже кто-то по двору лазил. Я тогда не придал этому значения и потому особо не приглядывался. Подумал, что пацанва шалит. А сейчас могу точно сказать, что вчера я мужика видел. Длинный такой мужик, здоровый. Весь в черном. Я не видел, как он к Квасовым на огород попал, но вышел он через калитку и пошел мимо нас к речке. И калитку он запер!
– В руках у него что-нибудь было?
– Кажется, было. Но что, я не понял. Что-то небольшое. Сантиметров тридцать длиной. Возможно, цилиндрической формы. Может фонарик? Но он им ни разу не воспользовался. Лазил в темноте.
– Спасибо, Лев Сергеевич, за бдительность.
– Я же говорил, что Колька к этому делу никакого отношения не имеет.
– Осталось убедить в этом полицию.
– Поэтому я тебе и позвонил. Кольку жалко. Хороший мужик.
– Разберемся, Лев Сергеевич. А пока надо в магазин сбегать. Главное, не забыть бы взять чего-нибудь сладенького. Без углеводов мозги плохо работают, верно?
По пути в супермаркет Рыбакова отправила эсемеску Посохину, что есть важные сведения по делу Квасовой и нужно увидеться. Валентина Васильевна надеялась, что пока она дойдет до магазина, майор будет уже там. Но Посохина ей пришлось ждать. Он подъехал к супермаркету только через полчаса.
– Садитесь быстрее! – обернувшись, бросил он Рыбаковой, когда она завозилась с пакетами, укладывая их на заднее сиденье машины.
– А что за спешка?
– Со вчерашнего вечера усердно ищем гражданина Стасова.
– Это кто? – спросила Рыбакова, садясь на переднее сиденье и пристегивая ремень безопасности.
– Наш подозреваемый номер два по делу Квасовой. Если считать ее мужа, номером первым.
Посохин сделал разворот на площади перед магазином и нажал на газ.
– Это он оставался с Квасовой на пляже, когда Табанин с Кармановым ушли, – сообщил майор и, увидев перебегающего дорогу мальчишку, нажал на клаксон. – Куда тебя несет? Вчера Жарких смотался на остров к Табанину и с ним побеседовал. Тот и рассказал, что за Стас был с ними на пляже тридцатого. Оказалось, что это кличка. А настоящее имя этого гражданина Федор Иванович Стасов. Живет в Новолиганьске, а здесь у него подружка обитает. Он к ней каждую неделю наведывается. Трижды судим. Первый раз за хищение оружия, второй – за хулиганство, третий – за умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью. Освободился полгода назад. Вчера мы с Жарких его герлфренд проведали, но она уже несколько дней дома не ночует. Кстати, из Бирючинска они запросто могли уехать практически незаметно – много транзитных автобусов. Но это мы оставили на за