С раннего возраста я должна была помогать своим родителям в сельскохозяйственных работах, даже в школьные дни я шла работать в поля между уроками. Это совершенно нормально для многих детей, и в тамошних школах каждую весну и осень есть перерыв в один месяц для фермерства! Я так ненавидела это, что часто пропускала работу, притворяясь больной.
Так как мы жили в сравнительном высокогорье, то выращивали картофель и кукурузу, а не рис. Кроме того, мы выращивали бобы, ячмень, просо и другие зерновые, а дома на своем маленьком участке – различные овощи. Так что моя семья хотя бы не была вынуждена платить за свежие овощи. И хотя сельскохозяйственные работы велись круглый год, люди не могли только с их помощью прокормить себя, поэтому вынуждены были заниматься побочным заработком, выращивая домашних животных. Так что в большинстве домов держали свиней, кроликов, коз или собак, но в нашем доме были собаки и кролики.
Так как у северных корейцев нет современного оборудования и мало удобрений, мы делали большую часть работы руками, а не при помощи техники. Весной, когда начинала расти трава, приходило время пахать поля. Это можно делать при помощи быков или тракторов. Но в Северной Корее топливо слишком дорогое, кроме того, тракторов не так много, так что большую часть земли вспахивали на быках. Как вы можете догадаться, быки были очень ценными животными, и мы должны были следить, чтобы они были здоровы для круглогодичной фермерской работы.
Хотя быки помогали вспахивать поля, они были бесполезны в борьбе с сорняками. Так что когда в полях появлялись новые сорняки, их приходилось пропалывать руками, потому что химикаты, которые мы использовали, были неэффективными. С весны до осени мы выполняли ломовую работу, пропалывая поля мотыгой примерно четыре раза. Не желая выбрасывать даже сорняки, мы срезали их серпом и делали компост. Этот компост помогал удобрить землю, поэтому мы делали его каждое лето или осень после прополки.
Я всегда помогала родителям в посевных работах весной, прополке летом и сборе урожая осенью. Это стало привычным ритмом моей жизни. Перед школой и после школы я ухаживала за домашним огородом. Я часто брала в поля младшего брата, но он всегда исчезал, когда мы пропалывали – его было трудно заставить выполнять любую работу! Но когда он подрос, то начал сочувствовать родителям, выполнявшим тяжелую работу, и стал без просьб приходить работать в поле.
Когда приходило время сбора урожая, мы собирали зерновые, вязали снопы, чтобы перенести их, а потом перевозили их на быках или тракторе в зернохранилище на ферме. После того как все зерновые были собраны, их обмолачивали и распределяли в соответствии с зарегистрированными выходами на работу и отношением к работе. Так как мы жили в высокогорье и земля была бедной, а инструмент плохим, мы не могли показать хорошие результаты во время сбора урожая. А так как фермеры должны продавать зерно, чтобы покупать другие товары, мы всегда были бедными.
Если бы у нас была собственная земля для ведения сельского хозяйства и если бы мы могли участвовать в рыночной деятельности, все могло бы быть по-другому. Но, как вы, наверно, знаете, северокорейское правительство запрещает частное владение землей, и частники не могут иметь даже сельскохозяйственное оборудование. Единственная земля, доступная для личного использования, – маленький клочок, окружающий дом, и мы делали все, что могли, на этом крошечном участке.
Мои родители вкладывали много сил в выращивание овощей и уход за ними. Предполагалось, что удобрениями и пестицидами нас должно обеспечивать государство, но это было нерегулярно. Более того, эти химикаты можно было найти только на нелегальном рынке, но правительство продолжало плотно наблюдать за подобными видами частной деятельности. При этом, если вы не вышли на работу, вы должны были объяснить свое отсутствие и подтвердить его медицинским заключением.
Жизнь в Северной Корее была очень общинной, вы должны были работать все время, и день всегда тянулся долго. Даже по праздникам и выходным вы должны были работать на домашнем огороде. Это был единственный способ прожить. Жизнь в южнокорейской сельской местности кажется намного более легкой, так как там механизированное сельское хозяйство. Я действительно надеюсь, что сельскохозяйственные работы станут легче для северных корейцев и вскоре их жизнь станет лучше.
Каково жить в Пхеньяне по сравнению с остальной страной?
Д.Т.: Возможно, вы не будете завидовать тому, кто родом из Пхеньяна, но провинциальный северный кореец наверняка будет. Часто говорят, что Пхеньян, в общем-то, другая страна по сравнению с остальной КНДР. Люди там обладают намного лучшим уровнем жизни, но также ожидается, что они должны демонстрировать бо2льшую лояльность режиму.
Если вы путешествуете по Северной Корее, то немедленно заметите разницу. Как только вы покинете столицу, дороги превратятся в грунтовые, а большинство зданий будет некачественной постройки.
Чжи Мин Кан:
Когда я говорю людям, что я из Пхеньяна, это всегда привлекает их внимание. Они с удивлением смотрят на меня и всегда с живым интересом хотят узнать о моей жизни там. Кажется, у них есть эта навязчивая идея о северных корейцах из Пхеньяна: они считают, что мы участвуем в массовых играх или оплакиваем навзрыд смерть Ким Ир Сена. Я часто чувствую, что они смотрят на меня так, словно я прибыл из Древнего Рима или с другой планеты.
Сейчас вокруг меня много друзей, в Северной Корее такого на самом деле никогда не было. Там очень сложно установить нормальные взаимоотношения с другими людьми – когда я там жил, нам было запрещено собираться группой больше пяти человек, а система слежки заставляла следить даже за ближайшими друзьями. Так что благодаря друзьям, которые у меня есть здесь, в Европе, я чувствую себя приятно и комфортно.
Северная Корея – маленькая страна, до любого места можно добраться на самолете в пределах часа. Но большинство умирает, так ни разу и не посетив Пхеньян. Это потому, что правительство не разрешает своему народу перемещаться с одного места на другое без соответствующих подорожных документов и веской причины для поездки. Так что очень сложно совершить поездку, за исключением деловых или связанных с семейными обстоятельствами событиями. Въезд в Пхеньян строго контролируется в целях безопасности семьи Кимов и из-за присутствия большого военного контингента. Так что Пхеньян считается городом мечты, который каждый хочет посетить: единственный северокорейский город, где есть парк аттракционов и зоопарк, единственное место, где можно насладиться культурой, искусством и спортом. Здесь даже находится единственный в стране клуб боулинга!
Люди, живущие за пределами Пхеньяна, никогда не могли вести современный образ жизни и, возможно, не смогут в обозримом будущем, так что нельзя отрицать, что жители Пхеньяна в этом отношении – привилегированный класс. Например, когда миллионы северных корейцев умирали от голода во время «Тяжелого марша», те, что жили в Пхеньяне, почти не пострадали. И в то время я никогда не видел на улицах бездомных детей.
Так как же жители Пхеньяна пережили период жестокого голода, охватившего всю страну? Действительно ли они лучше обеспечены, потому что являются привилегированным классом? Конечно, есть немногие счастливчики, вроде высокопоставленных чиновников и их семей, которые живут с вооруженной охраной. Но что насчет остальных?
Северная Корея когда-то обладала плановой экономикой, которая включала систему пайков, позволявшую многим получать самое необходимое от правительства. Но жестокий голод, последовавший за природной катастрофой и экономическим кризисом, означал, что правительство больше не может сохранять пайковую систему, и обычные люди за пределами Пхеньяна оказались на улице без единого шанса адаптироваться к такой резкой перемене.
Но Пхеньян был совершенно другим миром. Никто не умирал от голода, никто не остался бездомным, а пайковая система продолжала более-менее бесперебойно работать, несмотря на сниженные количества. И хотя часто случались перебои с электричеством и топливом, в Пхеньяне, по крайней мере, не было признаков ослабления правительственного контроля. Так что, хотя пайки были не такими щедрыми, как раньше, тот факт, что люди вообще их получают, был значительным преимуществом.
А что насчет остальных регионов?
Так как пайковая система перестала работать, люди начали осваивать концепцию рыночной экономики и нарабатывать собственный опыт. Они отчаянно искали еду и нуждались в деньгах. Так что они отправлялись к реке или морю, чтобы поймать рыбу и продать ее на рынке. Некоторые даже выращивали домашних животных и тайно их забивали.
Люди, управляющие ресторанами или отелями, часто были связаны с проституцией и производством нелегального алкоголя, что позволяло зарабатывать деньги. Некоторые из них даже пытались разобрать объекты инфраструктуры, технику и военное оборудование, чтобы продать это китайским торговцам. Почти каждый рынок в Северной Корее стал заполняться китайскими товарами, и Северная Корея постепенно становилась экономически ближе к Китаю. По моему мнению, именно эта экономическая нестабильность в конечном счете открыла глаза северокорейскому народу.
Дополнение от Чже Сон Ли:
Для многих живущих в сельской местности Пхеньян – место, которое обычно рассматривается как место пребывания руководителя, а не как традиционная столица. Если вкратце, то если бы северокорейцы были христианами, к Пхеньяну относились бы так же, как к Вифлеему. Если христиане могут считать место рождения бога святым местом, то северные корейцы, живущие за пределами Пхеньяна, воспринимают город как место святости. Как бы там ни было, эти представления принадлежат в основном тем, кто видит Пхеньян только на телеэкранах.
Так как телевидение в Северной Корее является главной системой распространения визуальной пропаганды, материалы передаются только после тщательной и строгой цензуры, гарантирующей как можно большее почитание руководителей и сокращение объема информации о других странах. В результате на телеэкранах Пхеньян всегда кажется божественным и похожим на мечту. Но мечта не длится вечно. Люди, которые посещают Пхеньян, часто обнаруживают там экономические недостатки и понимают, как много горожан на самом деле живут сравнительно трудно.