Когда я впервые наблюдала избирательную кампанию в Южной Корее, то была потрясена до глубины души. Все, что они делали, казалось мне сумасшествием! Во-первых, я не понимала, почему они вкладывали в свои кампании так много денег. Я думала: почему бы не потратить эти деньги на пожилых и других людей, живущих в бедности? Но когда я начала больше понимать то, что касалось избирательного процесса, то узнала, что не всех из этих кандидатов выберут. Они должны конкурировать друг с другом. Вот почему они тратили столько денег. Но что привлекло мое внимание, так это список политических дел, которые они обещали выполнить, когда их выберут. Я верила, что они выполнят их, но вскоре поняла, что все это было фальшивыми обещаниями. Я не знаю, были ли эти политики плохими, будучи такими патетическими лжецами, или это в первую очередь моя вина, что я верила им.
Это абсолютно шокировало меня. Я пришла в замешательство. Мне никогда не приходило в голову, что избирательная система Южной Кореи может быть опасней, чем Северной. В Северной Корее кто бы ни был выбран, он не получает политическую власть. Таким образом, он не может принять никаких законов или актов, которые были бы опасны для народа.
Тем не менее народ в Южной Корее обладает свободой слова и может свободно выражать свою политическую позицию и мнение. Это удивительно, что южные корейцы могут голосовать за любого, за кого захотят. Никто не вынуждает их голосовать за определенного кандидата.
Когда будут выборы, мне интересно, за кого я проголосую. Я до сих пор не очень много знаю об избирательной системе, роли политиков или что из себя представляют кандидаты. Некоторые голосуют за политические партии, представителями которых являются кандидаты. Другие голосуют за кандидатов, основываясь на их качествах, даже если они не очень поддерживают партию кандидата. В любом случае надо интересоваться политикой.
Но избирательная кампания в Южной Корее кажется мне слишком экстравагантной и роскошной. Кажется, что все они тратят слишком много денег.
Как реагируют южные корейцы, когда вы говорите им, что вы из Северной Кореи?
Д.Т.: У меня есть несколько знакомых северных корейцев в Южной Корее, и в общем они скажут, что чувствуют себя дискриминированными по сравнению с южными корейцами. Если вы сидите в ресторане и разговариваете друг с другом с северокорейским акцентом, сидящие рядом люди будут смотреть на вас или сами начнут говорить о Северной Корее. Некоторые пожилые люди даже считают северокорейских перебежчиков потенциальными шпионами. Но я сомневаюсь, что многие сожалеют о том, что прибыли на Юг.
Ким Ю Сун:
Когда моя семья бежала из Северной Кореи, нашим предполагаемым пунктом назначения была Америка, а не Южная Корея. Причина, по которой мы сначала собирались иммигрировать в Америку, – потому что мы получали помощь от американской общественной группы под названием LiNK («Liberty in North Korea» – «Свобода в Северной Корее»). В то время, когда моя семья покинула Северную Корею, вывезти одного человека и привезти его в иммиграционный центр в Таиланде стоило около 3000 долларов США. Так что для побега из Северной Кореи моей семье из трех человек требовалось примерно 9000 долларов США. Даже когда меня арестовали китайские власти, эта американская общественная группа заплатила, чтобы спасти меня из китайского центра временного размещения нелегальных иммигрантов.
По этим причинам я до сих пор благодарен всем американцам, которые помогли мне. Думаю, они в буквальном смысле слова спасли мою жизнь. Я открыто рассказываю эту историю потому, что если бы я мог вернуться домой, я бы выбрал иммиграцию в Америку, а не в Южную Корею.
Теперь я уже более шести лет живу в Южной Корее. Большинство южных корейцев относится к северным корейцам с предубеждением, стереотипами и дискриминацией. В первый месяц после прибытия в Южную Корею я получил временную работу в компании, изготавливающей мелкие детали для смартфонов. Главный офис этой компании находится в Сеуле, а фабрика – в Сувоне, в часе на юг от Сеула. На фабрике было восемь работников, в том числе я. Пятеро из них были женщины.
Когда прошло десять дней, к нам присоединился свежеиспеченный выпускник колледжа. Когда он узнал, что я приехал из Северной Кореи, то перестал называть меня по имени. Вместо этого он начал говорить: «Эй, ты! Иди-ка сюда!» Он стал очень грубым и начал относиться ко мне неуважительно и насмешливо только потому, что я из Северной Кореи. Каждый день я принимал душ перед тем, как пойти на работу. Но он продолжал говорить мне, что я воняю. Я не мог выносить подобной дискриминации. Так что через месяц я ушел с работы. С тех пор я перестал говорить людям, что приехал из Северной Кореи.
По результатам опроса только два из десяти северных корейцев говорят, что они приехали из Северной Кореи. Северокорейцы твердо уверены, что для них будет лучше скрывать свое происхождение. Больше всего я хотел работать в продажах. Я претендовал на многочисленные вакансии в продажах, но никогда не мог пройти первый отбор. Когда мое заявление проходило первое рассмотрение и меня звали на собеседование, я говорил, что обладаю небольшим опытом в Южной Корее. Я был уверен в том, что могу очень хорошо работать в продажах, но специалисты по кадрам говорили мне, что они смогут снова рассмотреть мое заявление только в том случае, если у меня будет двухлетний опыт работы в Южной Корее.
Так что я выбрал запасной план. Я решил действительно усердно работать на первую компанию, которая меня наймет. Теперь я успешно работаю в южнокорейской компании. Поначалу я беспокоился о том, как ко мне будут относиться, зная, что я из Северной Кореи. Я успокоился, потому что ко мне отнеслись очень хорошо. Они не высмеивали и не отвергали меня. Когда я только начал работать, задания были очень сложными и трудоемкими. Но я не бросил работу, потому что ко мне относились так же, как к южным корейцам. Через два месяца я привык и даже насвистывал по утрам по дороге на работу. Не знаю, как долго я буду работать в этой компании. Но так как я очень удовлетворен своим местом, я бы с удовольствием работал на них 30 лет или больше, до ухода на пенсию.
Мы видим и читаем новости о случаях расизма в сегодняшней Америке. В Южной Корее то же самое, существуют и предвзятые, и толерантные люди. Так что потребуется время, чтобы исчезла дискриминация в отношении северных корейцев. Южнокорейцы и северокорейцы одной расы и одной крови. Но все же в Южной Корее нам приходится сталкиваться с дискриминацией.
В августе 2014 года у меня была возможность посетить Америку. Если честно, мне не понравился Нью-Йорк, он слишком многолюдный, суматошный и яркий. Но мне очень понравились другие места в Америке, которые я посетил. Если бы я мог говорить по-английски и если бы Служба гражданства и иммиграции США позволила мне иммигрировать в Америку, я бы предпочел жить в США, а не в Южной Корее. Не знаю, случится ли это когда-нибудь. А сейчас я буду продолжать усердно работать на свою компанию, так как могу быть ценным сотрудником.
Что должна делать Южная Корея, чтобы подготовиться к воссоединению?
Д.Т.: Воссоединение – сложная тема. Южнокорейские политики разглагольствуют о важности воссоединения, но южнокорейский народ все больше теряет к нему интерес. Когда я посетил Северную Корею, у меня было ощущение, что там воссоединение – намного более важный вопрос. Возможно, из-за пропаганды, возможно, по другим причинам, мне несколько раз говорили, что воссоединиться – мечта и судьба корейцев. Такой пыл редко можно увидеть в Южной Корее.
Сун Ха Чжу:
Южная Корея просто хочет избежать воссоединения. Это потому, что южные корейцы боятся потенциального налогового бремени и того, чем может оказаться жизнь бок о бок с северными корейцами.
Поэтому я уверен, что для южнокорейского правительства и неправительственных организаций важно предпринять усилия для изменения отношения южных корейцев. Южные корейцы должны без предубеждения относиться к жизни с северными корейцами, а особенно понимать, что объединение приближается и оно будет, вне зависимости от того, чего они хотят.
Я уверен, что нынешние обсуждения объединения слишком много внимания уделяют экономическим вопросам и недостаточно – объяснению того, что, помимо всего прочего, воссоединение – это совместная жизнь.
Мина Юн:
Южнокорейское правительство должно взять инициативу в отношениях между Кореями. Для помощи в этом процессе Южной Корее надо задействовать больше специалистов, обладающих знаниями о Северной Корее.
Неправительственным организациям и компаниям надо повышать осознание важности объединения для южных корейцев, особенно молодого поколения, а также доносить до северных корейцев информацию о внешнем мире. Правительство играет ограниченную роль и обладает ограниченными возможностями. Но неправительственные и другие организации могут предложить больше.
Чжи Мин Кан:
В Северной Корее либо ты притеснитель, либо тебя притесняют – среднего не дано. Но все может измениться к лучшему, если в Северной Корее произойдут радикальные перемены. Более того, будет бесчисленное количество людей, которые держат зло на правительство за его жестокое и угнетательное правление.
Так что без адекватных мер после краха режима Северная Корея станет местом кровавого возмездия. Месть породит еще большую месть. Если мы заранее не подготовимся, страна в течение нескольких месяцев после любых значительных перемен превратится в кровавую баню.
Я слышал, что люди из северокорейских силовых служб говорят, что однажды им, возможно, придется бежать в Китай. Думаю, это демонстрирует, насколько сильна вражда между людьми и уровень страха в северокорейском правительстве. Поэтому Северной Корее понадобится международная поддержка, особенно в решении проблем с безопасностью и нехваткой еды.
Кроме того, людям, страдающим в политических концлагерях, понадобится помощь, в том числе, возможно, врачебная. Медицинские учреждения в Северной Корее значительно ухудшились. Не хватает медикаментов и медицинского оборудования, и многие люди умирают от различных заболеваний. Поэтому медицинская помощь – еще одна область, где крайне плачевное положение нуждается в помощи.