- Тогда-то я и решил удалиться сюда. Но не для того, чтобы обрести покой, как думаешь ты. Я ломал свою бедную голову, мысли мои совсем спутались, все искал ответа на вопрос: почему? Почему Господь превращает нашу жизнь в сплошной ад? Почему Господь позволяет жить на Земле таким людям, как тот человек и многие ему подобные, таким, как Саверио Фило. И другим, как он, а не уничтожит их одним мановением руки? Почему?
Монах закрыл лицо ладонями. Давиде не отставал от него:
- А ты смог бы узнать того человека?
Монах покачал головой, глаза у него были открыты, но взгляд безжизнен.
- Теперь я различаю только неясные тени.
- Ну а голос, голос ты бы сумел узнать?
Монах сильно вздрогнул. Привстал, прижал руку к груди.
- Голос? Да, голос узнал бы. Он сидит у меня вот здесь, я слышу его у себя внутри всегда, днем и ночью, вот уже двадцать лет!
Сотрем в порошок!
Главный прокурор Бенти поднял глаза от бумаг и взглянул на Сильвию, сидящую напротив, по другую сторону письменного стола.
- С ума сойти! Когда вы это получили?
- Несколько часов назад. Я уже успела проверить сообщенные сведения: Аннибале Корво действительно является директором-распорядителем компании, которая построила четыре больницы и ведает их деятельностью.
- И отхватил при этом сорок миллиардов лир комиссионных?
- Да, через банк Антинари, который в то время находился под контролем Тано Каридди. Сумму поделили между восемью членами административного совета. А деньги были полученыв течение двух лет.
Бенти взял оранжевый конверт (тот самый, который Тано велел Давиде опустить в почтовый ящик) и повертел его в руках.
- И кто же мог быть столь любезен, что потрудился прислать нам эти документы?
Сильвия пожала плечами:
- Не имею ни малейшего представления.
Бенти вздохнул. Он вновь стал перебирать лежавшие перед ним бумаги и перечитал ордер на арест, который заготовила и принесла ему на подпись Сильвия.
- Аннибале Корво - весьма уважаемый, очень крупный менеджер. Так же как и другие члены административного совета: трое из них главные врачи, один - директор больницы, двое - известные подрядчики-строители, а двое инженеры… Что вы мне предлагаете?
- Всех их арестовать
Стол, за которым сидел Корво, имел форму подковы. Он восседал в центре и заканчивал читать отчет.
По левую и по правую сторону от него сидели по четыре члена административного совета.
Когда дверь за его спиной растворилась и вошла Сильвия, Корво даже не обернулся. Но потом был все-таки вынужден оторваться от документа, который зачитывал, так как с шумом распахнулись и две другие двери и в зал вслед за Куадри и Треви ворвались с десяток полицейских в форме.
Сильвия подошла к нему, веско оперлась ладонями о стол и смерила Корво взглядом.
- Сожалею, что вынуждена прервать ваше совещание. Вы доктор Аннибале Корво?
Тот сдернул с носа очки.
- Да, это я, но не понимаю…
- Вы арестованы по обвинению в злостном взяточничестве и мошенничестве. Также и все остальные, здесь присутствующие. У меня имеются ордера на арест каждого из вас.
Корво резко поднялся со своего места.
- Да это просто неслыханно! Как вы смеете себе позволять!
Сильвия решительно его прервала:
- Замолчите. Никто не спрашивает вашего мнения!
Один из членов совета, самый старый из всех, бросил на нее испуганный взгляд.
- Прошу вас, синьора, там, наверно, приехало телевидение. Будьте добры распорядиться, чтобы нас вывели отсюда через служебный вход.
Сильвия многозначительно посмотрела на Куадри и Треви.
- Я вас буду ждать у главного входа.
Куадри вытащил из кармана джинсов пару наручников и помахал ими в воздухе.
- А наручники будем надевать?
- Да, на всех!
Респиги вместе с дочерью Фьореллой смотрел телевизор.
Сначала он увидел на экране Корво в наручниках, потом телекамеры показали, как двое полицейских засунули его в машину с мигалкой.
Фьорелла сидела рядом и громко рыдала.
Через час Респиги уже входил в роскошные апартаменты на последнем этаже отеля, высящегося на одном из холмов Рима. Эспиноза принял его, не скрывая глубокого удивления его приходом.
- С твоей стороны довольно смело вновь тут появляться, после такого долгого перерыва. В последнее время обо мне не слишком-то хорошо пишут в газетах.
Респиги был вне себя от ярости. Руки в карманах, он принялся мерить шагами комнату.
- Как тебе, наверно, уже известно, арестован Корво. Ты должен сейчас же, немедленно вылететь на Сицилию.
- Значит, ты еще не избавился от своей дурной привычки командовать? Респиги повысил голос:
- Слушай, я вовсе не намерен тут зря терять время. Половину своей энергии я трачу на то, чтобы всегда и везде через силу улыбаться,- во всяком случае, казаться любезным, сердечным, воспитанным. Но с тобой-то, надеюсь, я могу не притворяться.
Эспиноза кивнул и улыбнулся:
- Это верно, я-то знаю, из какого ты теста сделан.
Респиги пристально посмотрел ему в глаза. Во взгляде была нескрываемая тревога.
- Необходимо во что бы то ни стало вытащить Корво, не то все может сорваться. Сколько времени у нас осталось в распоряжении?
- Всего лишь пара недель. Если не успеем, эта африканская страна, о которой мы говорили, может заключить сделку с кем-нибудь другим.
Респиги окинул взглядом открывавшуюся за окном широкую панораму города. Потом вновь повернулся к Эспинозе.
- Все эта судья… Проклятая баба! Нельзя было ей позво…
Эспиноза не дал ему закончить:
- Да мы уже раз пытались. Но сорвалось.
- С этим делом связаи Тано Каридди, не так ли?
Эспиноза скривился.
- Скорее всего - да,
- Хорошо. Разыщи его, переговори с ним. Если будет необходимо, возьмем его в долю. Сейчас у нас нет другого выбора.
- А потом?
Респиги направился к двери и ответил уже с порога:
- А потом… потом мы сотрем его в порошок!
Ключ
Стефано неожиданно выскочил из бокового коридора и бросился к Сильвии, но не успел даже назвать себя. Выросшие как из-под земли Куадри и Треви прыгнули на него и притиснули к стене.
Они обшарили его с головы до ног, искали спрятанное под курткой или заткнутое за пояс джинсов оружие.
- Кто ты?
Стефано, пытаясь вырваться из их цепких рук, заорал:
- Я сын того человека, которого вы арестовали в гостинице «Гибралтар».
Сильвия побледнела. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что этот юноша неопасен и искренне тревожится за отца. Она подала знак Куадри и Треви, и они, распахнув ближайшую от них дверь в коридоре прокуратуры, ввели Стефано в комнату.
Это была лаборатория ксерокопирования, вдоль всех стен комнаты тянулись полки с папками.
Стефано пристально взглянул на Сильвию.
- Послушайте, я понимаю, что это может показаться вам странным, но я узнал, что он мой отец, всего каких-нибудь несколько дней назад. Я его никогда не видел, мне о нем ничего не известно. А вы-то о нем что-нибудь знаете?
- Ну я ведь судья.
- За что вы его арестовали?
Сильвия почувствовала некоторое смущение.
- Очень сожалею, но не имею права ничего вам сказать. Тайна следствия.
Стефано не сводил с нее умоляющего взгляда.
- Ну пожалуйста, очень прошу вас, скажите, ради Бога, хотя бы, в чем его обвиняют. Он мне наврал с три короба, чего только не наговорил… Но разве можно верить такому человеку…
Сильвия взглянула ему в лицо.
- Если хочешь знать, то лично я ему поверила. И отпустила его.
- И где же он сейчас?
- Вот этого уж не знаю. Нас заботит обычно лишь то, как бы засадить человека. А когда он выходит на свободу, каждый волен идти, куда ему вздумается. А теперь извини, очень занята.
Она попрощалась с ним за руку и вышла из комнаты.
Андреа Линори был у себя в кабинете. Карта стоял у окна и смотрел, как Давиде паркует «мерседес». Андреа нервно расхаживал по кабинету.
- Вот уже несколько дней, как Фило не приходит на виллу. Последний раз я видел его на похоронах отца. Что с ним стряслось?
Карта помолчал и подумал. Потом, не оборачиваясь, ответил:
- То, чего он заслужил.
Андреа взорвался:
- Значит, ты его…
- Да, я. И это мне было не так-то легко сделать. Ведь он был для меня все равно как брат. Однако именно он оказался предателем, и твой отец погиб по его вине. Если бы твой отец остался жив, он приказал бы мне поступить так, как я поступил.
Андреа не мог прийти в себя.
- Но я-то не приказал! Я не хотел этого. И ни о чем тебя не просил.
- О таких вещах не просят. Это просто делают и все. И я это сделал из любви к твоей семье.
Андреа закрыл лицо руками.
- Уйди, оставь меня одного. Иди-иди.
- «Томпсон», 1880 год. Изумительные…
Эспиноза любовался часами, стоящими под зеркалом в гостиной виллы Линори. Потом снял очки и обернулся. Перед ним был Андреа.
- Кто вы? И почему пожелали меня видеть?
Эспиноза смерил взглядом молодого человека.
- Чтобы познакомиться с вами. Меня очень интересуют люди, взвалившие на себя ответственность, которая выше их сил.
- Как вы смеете…
Эспиноза улыбнулся:
- Прошу прощения, я пошутил. Мой визит носит деловой характер.
- Что за дело? Чем вы занимаетесь?
- Часами. Всех типов. Я от них просто без ума. Если часы высокого качества, ничто не может заставить их остановиться. Разве что землетрясение. К сожалению, эти тонкие приборы не в состоянии его выдержать… Это отчасти напоминает то, что происходит сейчас с «Сицилтекноплюсом».
- Землетрясение, о котором вы говорите, стоило жизни моим отцу и брату.
- Жестокость, которую я, разумеется, осуждаю. Но арест Корво в качестве ответного хода свидетельствует о куда более тонкой игре. Всего лишь несколько цифр, собранных вместе и напечатанных на бланке банка Антинари, и Корво готов, спекся! Вот это называется стиль!