И подал знак служащим похоронного бюро.
Давиде услышал из кабинета, как запаивают гроб, а потом как привинчивают деревянную крышку. Стоящий перед ним телекс выбивал одну за другой длинные серии цифр. Давиде подождал, пока принтер остановится, потом оторвал длинный кусок перфорированной ленты. Свернул в рулончик, сунул в карман и вышел.
Вдалеке
Давиде открыл дверь своего номера в гостинице «Гибралтар», включил электричество и увидел перед собой наставившего на него пистолет Грилло.
- Подними руки вверх, повернись и обопрись руками о стену.
Давиде подчинился. Грилло подошел вплотную к нему, обыскал и отобрал пистолет. Потом обшарил карманы и вытащил ленту телекса. Грилло смерил Давиде взглядом и ткнул стволом пистолета ему в лицо.
- Мерзавец! Предатель! Значит, Карта не ошибся, когда видел, как ты шуровал в кабинете. Но теперь все, не будешь больше шпионить!
Грилло схватил его за лацканы пиджака, подтолкнул к кровати и бросил на нее. Взял подушку и положил ему на голову. Прижал ствол пистолета к подушке и шриготовился нажать спусковой крючок.
В эту минуту дверь резко распахнулась. Куадри и Треви ворвались в комнату с револьверами в руках.
- Полиция!
Грилло мгновенно обернулся и прицелился. Но Куадри опередил его и уложил с первого же выстрела Грилло у изножья постели. Треви поднял подушку, и Давиде, еще не успевший прийти в себя, медленно поднял ся на ноги. Треви ему улыбнулся:
- Все в порядке?
Давиде кивнул:
- Да, все в порядке. Спасибо. Куадри склонился над Грилло.
- А с этим все кончено - ему уже ничем не поможешь.
Треви засунул револьвер за пояс брюк.
- Счастье, что мы успели вовремя. Почему ты нас вызвал?
Давиде поднял свернутую в рулончик перфоленту.
- «От кого: Сицилтекноплюс, Италия. Куда: Ваксман-банк, Гезельдтрассе 451, Люксембург. Операция по переводу пяти тысяч миллиардов начата. Сумма будет перечислена на счет номер 7453221»… Пять тысяч миллиардов? Тут, наверно, ошибка.
Треви обернулся и посмотрел на Сильвию и Давиде, стоявших у него за спиной и не отрывавших глаз от принтера. Давиде указал на длинные колонки данных, сменявших друг друга по мере того, как их расшифровывала машина. Сильвия не могла скрыть волнения.
- А может быть, и нет. Продолжай.
Телетайп застучал снова.
- Нет, именно пять тысяч миллиардов. Давиде никак не мог взять в толк.
- Значит, выходит, что Андреа Линори перевел за границу пять тысяч миллиардов? Сильвия кивнула.
- Да, похоже на то, но ведь они не его, эти деньги, принадлежат не семейству Линори, а государству! Эта сумма представляет собой первое ассигнование по закону Респиги.
Треви снова обернулся.
- Но с чего вдруг их переводят в Люксембург? Что это еще за Ваксман-банк? Давиде поглядел на Сильвию.
- Я бы поехал в Люксембург выяснить все на месте.
- Но как мы можем, когда у нас нет ордера?
- Я же говорю: только чтобы выяснить, ничего другого. Мне почему-то кажется, что этот банк принадлежит семейству Линори.
Сильвия минутку подумала.
- Да, вполне возможно. И возможно, есть один человек, который мог бы нам это подтвердить.
- Кто?
- Пупаро, прежний глава Купола.
Давиде покачал головой:
- Да ведь он в Соединенных Штатах.
- Нет, американцы его выпустили. Теперь он в Австрии.
Давиде пристально посмотрел на Сильвию.
- Я должен поговорить с этим человеком. Двадцать лет назад никто не посмел бы уничтожить целую полицейскую опергруппу, прежде не заручившись его на то разрешением.
Сильвия утвердительно кивнула. Похоже, она уже приняла решение.
- Хорошо. Куадри и Треви немедленно отправятся в Люксембург. А мы с тобой поедем в Австрию.
Андреа опустил голову, отказываясь верить своим ушам.
- Нет, не может быть. Ведь этот человек рисковал, чтоб спасти нас. Я видел это собственными глазами.
Карта стоял перед ним, глубоко засунув руки в карманы темного пальто.
- Он работает на судью Сильвию Конти. Я не знаю, полицейский он или кто еще. Однако знаю, что Тано тоже в этом уверен: они уже были у его сестры, обыскали весь дом, пытались унести материалы. И только один Давиде знал, как туда попасть, потому что однажды он отвозил Тано.
Карта сделал паузу. Пристально поглядел на Андреа.
- Он застрелил Грилло и несколько минут назад выехал вместе с этой судьей в Австрию. Я послал вслед за ними Донато с еще двумя людьми.
Андреа тяжело вздохнул и провел рукой по лбу.
- Нинни подарил ему свой камешек
Карта поглядел на него, сурово, жестко.
- Когда мы узнаем, зачем это он вдруг отправился в Австрию, что нам с ним дальше делать?
Андреа решительно провел ребром ладони по письменному столу. А потом коротко, резко ответил:
- Убейте его!
Дорога бежала в глубь долины параллельно с набухшим от воды потоком, вдоль которого круто вздымались высокие горы. Давиде и Сильвия приземлились в аэропорту Вены во второй половине дня. Взяли напрокат машину и направились в сторону Инсбрука. А сейчас вышли машины и, опершись о шлагбаум на переезде, стояли на этой дороге, пережидая, когда пройдет поезд.
Давиде взглянул Сильвии прямо в глаза.
- Жена Андреа Линори, Глория, ко всему этому делу не имеет никакого отношения. Она в этой истории единственная, на ком нет вины. Мне хотелось бы, чтобы ты, когда мы наконец закончим расследование, не привлекала бы ее.
- Но как ты можешь быть так уверен, что эта Глория…
Давиде перебил ее:
- Я это знаю. Так же как и то, что ты стремишься не только разыскать преступников, убийц. Я это чувствую.
Сильвия окинула взглядом высящиеся перед ними горы. Солнце уже начало садиться и поднялся ветер.
- Так к чему же, по-твоему, я еще стремлюсь?
- К тому же, что и мы все. Иметь возможность спать ночью спокойно, без кошмаров и призраков. Без воспоминаний.
Сильвия покачала головой:
- Не все воспоминания причиняют боль.
- То, что вспоминаю я, причиняет боль.
Сильвия взглянула на него.
- Несколько дней назад в прокуратуру приходил твой сын. Ведь он-то не только прошлое. Он есть, существует. И рано или поздно тебе придется выяснить с ним отношения.
Давиде склонил голову,
- Я слишком много потерял из того, что означает «сын». Его первые шаги, его первые слова,- все. Как-то осенью, много лет назад, в одну из бессонных ночей, я подумал, что, возможно, как раз в этот момент он выпускает руку Марты и в первый раз входит в подъезд школы. Иногда я пытался представить себе, как он дерется с мальчишками, как, сидя в самолетике, катается на карусели. Единственное, что все эти годы придавало мне силы, было сознание того, что всем тем, что он имеет - школой, яркими куртками, книгами, музыкой, первым поцелуем, всей своей жизнью,- он обязан лишь тому, что я нахожусь вдалеке от него. Если бы я остался в Италии, его бы рано или поздно убили…
Прошел поезд. Сильвия и Давиде вернулись в машину. На переезде поднялся шлагбаум.
Кормушка
Дверь отворилась. У девушки были темные волосы и светлые глаза. Сильвия ей улыбнулась.
- Привет, Лорелла. Ты меня помнишь? Лорелла покачала головой.
- Я приехала поговорить с твоим отцом. Лицо Лореллы омрачилось.
- Его нет дома.
- Это визит личного характера. Тебе нечего бояться.
- Я не верю тебе. Ты хочешь его арестовать. За спиной Лореллы послышался хришшй голос Пупаро:
- Впусти ее, Лори.
Сильвия вошла. Пупаро стоял посреди комнаты. Он посмотрел на оставшегося на улице Давиде.
- А это кто?
- Мой коллега.
Тяжело опираясь на палку, Пупаро приблизился к окну. Когда Сильвия вошла, Лорелла сразу же заперла дверь.
- Вы обещали оставить меня в покое. Что вам еще от меня надо? Я давал показания судьям чуть ли не по всему миру, благодаря мне вы прославились - о вас писали в газетах на первой странице, вы получали повышения по службе и прибавки жалованья. Неужели вам всего этого еще мало? Все, что я мог сказать, я вам сказал.
Сильвия пристально на него поглядела.
- Нет, не все.
- Ну, конечно. Не все. А может быть, вы все мне возвратили? Все то, чего вы меня навсегда лишили?
- Я приехала сюда не для того, чтобы с вами пререкаться, а лишь ради того, чтобы задать один вопрос.
Пупаро тростью указал на кресло. Сильвия подошла к нему и села. Обстановка в доме была безликая, занавески в цветочек, на плите стоял кофейник. Пупаро устроился на диване.
- Какой вопрос?
- Что представлял собой на деле в начале шестидесятых годов «Сицилтекноплюс», возглавлявшийся Джованни Линори?
Пупаро вздохнул.
- Мы называли его кормушкой, что-то вроде волшебной сковородки из сицилийской сказки. Представляете - огромная сковорода, полная миллиардов. Чем больше бросаешь на нее очисток, тем аппетитнее от нее идет запах. И чем больше с нее ешь, тем полнее она становится.
- Почему? В чем же был секрет?
- Секрет один - какой еще может быть другой? Наркотики! Джованни Линори был первым, кто организовал их массовый ввоз в Италию.
- А полученные миллиарды оседали потом в Ваксман-банке в Люксембурге. Не так ли?
Пупаро кивнул:
- Именно так.
- Но вы, Купол, не имели совершенно никакого отношения к этой начатой Линори торговле наркотиками?
- Ни малейшего. Между нами существовало соглашение. В течение двух лет все получал Линори. Он изыскал возможность финансировать первые поставки. А после этого начального периода все должно было перейти к нам. Что и случилось. Вот так родилась самая крупная сделка по продаже героина, которая, как говорили специалисты, должна произвести революцию в мировой экономике.
- А какова была скрытая подоплека дела порта Алькантары?
- О порте Алькантара мне ничего не известно.
Сильвия не сдержалась:
- Неправда! Порт был построен как раз в те годы. И начальника оперативного отдела полиции Джорджи убили именно потому, что он раскрыл что-то касавшееся Алькантары.