дело в деньгах, так того, что я получила в наследство, нам вполне хватит.
Лицо Каттани омрачилось.
– Дело не в деньгах, Титти, Я здесь еще не рассчитался с долгами. Я расследую три преступления, и одна из жертв – твоя мать.
– А я не могу сдержать дрожи при одной мысли, что следующей жертвой можешь оказаться ты.
– Ну нет. Они уже упустили подходящий случай, В некотором смысле можно считать, что мне сделали прививку и опасность уже не грозит.
– Тогда в чем же дело? – Девушка медленно повернулась и посмотрела ему в глаза. – Может, ты не веришь, что я сумею навсегда покончить с наркотиками? Не так ли?
– Вовсе нет, – сказал Каттани. – Ты, безусловно, сумеешь это сделать. Более того, знаешь, о чем я думал? Там, у дона Манфреди, мне кажется, странная обстановка. Какой-то проходной двор: одни приходят, другие уходят. Может быть, если хорошенько взвесить, тебе стоило бы вернуться домой. Я поставлю тебе у ворот парочку агентов, и ты будешь себя чувствовать в безопасности.
– Но теперь, когда он в клинике, он может мне звонить по телефону.
– Ну и что? Не позволяй себя запугать. Ты только должна быть очень осторожна. Если он станет спрашивать обо мне, о наших отношениях, ты не должна проговориться, что рассказала мне о том, как он убил Маринео и твою мать. Это очень важно.
Титти не могла скрыть растерянности. – А если он пришлет мне домой наркотики?
– Ты притворись, что снова начала колоться, – продолжал наставлять ее Каттани. – Пусть поверят, что ты не вылечилась. А сама отдавай все, что он пришлет, дону Манфреди. Согласна?
– Ты меня любишь? – спросила девушка.
– Люблю, конечно, люблю, – заверил он, – Тогда для меня все будет куда легче.
Одержать над ним победу им было мало. Они хотели раздавить, уничтожить противника. Высмеять его. Телекомпания Сици-ТВ с удовольствием предоставила им свои услуги. Одну из передач Нанни Сантамария посвятил теме: «Как обстоит дело с расследованием».
На экране перед телезрителями предстал адвокат Терразини, со страдальческим выражением лица изрекающий сентенции вроде: много шума из ничего. Туча пыли.
– Однако поднятой с какой-то тайной целью? – коварно вставлял вопрос ведущий.
– Не исключено, – как бы между прочим ронял Терразини. – Если только речь не идет о каком-то личном деле, например, не касается, женщин. Но, с моей стороны, останавливаться на подобных темах было бы неделикатно.
Ведущий с готовностью подавал следующую реплику:
– Комиссар Каттани полагает, что раскрыл операции по пересылке и сбыту наркотиков в колоссальных масштабах…
Терразини пожимал плечами и разводил руками, как бы говоря, что сам он тут ни при чем. И добавлял:
– Комиссар, наверно, больше меня осведомлен во всем, что касается наркотиков. Ведь он знаком с теми, кто их употребляет, он помогает им, и, быть может, ему в порыве страсти к излишнему морализаторству чудятся чудовища там, где их нет. Иногда случается и такое!
«У нас есть друзья»
Он еще раз перебрал всю груду папок, но не оставалось никаких сомнений: двух досье не хватало. Заместитель прокурора Бордонаро прищурился и провел пальцем по дверце металлического шкафа. Никаких следов взлома вокруг замочной скважины не было.
«Унесли… украли», – не в силах поверить в случившееся, повторял он про себя. На всякий случай тщательно просмотрел все бумаги, высящиеся горой по обе стороны стола. Потом, возмущенный и растерянный, набрал номер Каттани,
– Невозможно поверить, – сказал он. – У меня в кабинете из шкафа выкрали два досье – на Раванузу и на Терразини. Да-да, вот именно, со всеми документами относительно банковских счетов «Жасмина» и «Мака»… Да, и заключение графологической экспертизы по проверке подписей тоже. Фантастика! Вокруг нас люди, которым нельзя доверять, дорогой комиссар. Скажите, а у вас случаем не сохранилось копий этих материалов? Конечно, копия не так ценна, но все же лучше, чем ничего.
– Да, – ответил Каттани, – копии у меня имеются.
Повесив трубку, комиссар открыл свой металлический шкаф, отодвинул несколько стоящих в строгом порядке толстых скоросшивателей и вытащил две папки. Быстро проверил, что это именно те, что нужно – досье на Раванузу и Терразини, и спрятал их в свой «дипломат». Потом нервно отряхнул одну ладонь о другую, словно желая стереть какие-то компрометирующие следы, и надавил кнопку звонка.
Дверь отворилась, и на пороге робко показался молоденький полицейский.
– Слушаю, господин комиссар.
Каттани приказал позвать Альтеро. Не успел заместитель войти, Каттани осыпал его градом упреков.
– Как мы можем побороть мафию, если ее сообщники ходят тут, среди нас? – Разыгрывая глубокое возмущение, он указал на распахнутый шкаф: – Видите, до чего они дошли? Тут не хватает досье. Исчезли!
Альтеро клялся, что на этот раз виновные жестоко поплатятся.
– Вчера вечером мы с вами их вместе просматривали, – сказал он. – Значит, их взяли этой ночью.
Он открыл дверь в коридор и громко крикнул:
– Кто дежурил сегодня ночью?
– Сеттимелли, – ответил кто-то из агентов.
– Сеттимелли… Сеттимелли… – Альтеро пытался мысленно себе его представить. – Ах, этот новый парень! – наконец воскликнул он. – Ну, он у меня быстро расколется!
Автомобиль медленно ехал по разбитой мостовой окраинных улочек. Потом сделал крутой поворот, тусклые городские огни остались позади. Почти полночь.
Каттани сосредоточенно вел машину и внимательно вглядывался в темноту. Вдруг он затормозил. Вот наконец то, что он искал. В свете фар вырисовывался кривой столб у обочины дороги. Наверху его красовался кусок картона, на котором от руки было накорябано: «Куры и яйца».
Через несколько метров за столбом, справа, темнел проселок, уходивший в поле. Каттани свернул на него и, проехав метров триста, выключил мотор. Стал ждать.
Не прошло и пяти минут, как сзади щелкнула дверца. В темноте он разглядел силуэт мужчины, который, усаживаясь в машине, спокойно произнес:
– Не оборачивайтесь, комиссар.
Каттани узнал голос. Это был тот самый человек, что звонил ему по телефону. Не оборачиваясь, комиссар скосил глаза на зеркало заднего вида, но во тьме что-нибудь разглядеть было невозможно.
Тогда, просто чтобы позондировать почву, он спросил:
– Как вам удалось стащить документы у прокурора?
– У нас есть друзья, – прозвучал лаконичный ответ.
– Может, он сам – ваш человек?
– Нет, это сделал другой, – ответил с раздражением незнакомец. – И вообще что за любопытство? Вы принесли ваши папки?
Каттани открыл «дипломат», вынул досье и, не оборачиваясь, протянул их назад.
– Я то, что обещал, выполнил, – сказал Каттани. – А вы когда мне возвратите девочку?
– Когда дело будет окончательно улажено, – сказал, как отрезал, мужчина и исчез в ночной темноте.
На следующий день в полицейском управлении царила напряженная атмосфера. Лица у всех были угрюмые, нервы – на пределе. Один Альтеро не терял спокойствия и призывал не падать духом. «Все равно наша возьмет, – подбадривал он Каттани. – Восстановим все с самого начала».
Комиссар вспомнил о полицейском, который дежурил ночью.
– Ну что там с этим Сеттимелли? – справился он. У комиссара сжималось сердце при мысли, что по его милости у парня, абсолютно не причастного к этому делу, могут быть серьезные неприятности.
– Он у меня в кабинете, – сказал Альтеро, – дрожит как осиновый лист и клянется, что ничего не трогал. Но я ему покажу. Он у меня скоро запоет. Даю голову на отсечение!
Каттани направился в кабинет Альтеро. Его заместитель последовал за ним. Когда они вошли, Сеттимелли стремительно вскочил и вытянулся в струнку. Это был худощавый блондинчик, перепуганный до полусмерти.
С надеждой глядя на Каттани, он обратился к нему;
– Господин комиссар, я ни к чему не притрагивался, клянусь вам!
– Кроме тебя, было некому, – холодно проговорил Альтеро.
– Минутку! – Каттани поднял руку, словно отметая любое категорическое и окончательное суждение. – Не будем никого обвинять, пока у нас нет стопроцентной уверенности. Может, это действительно был кто-то другой, каким-либо образом – как, мы сейчас себе еще даже не представляем – проникший в управление.
Услышав его слова, полицейский чуть приободрился. И ухватился за хрупкую соломинку.
– Господин комиссар, – сказал он, – я из честной семьи, не какой-то преступник, я просто не мог бы этого сделать.
– Успокойся, – проговорил Каттани. – Мы постараемся как-нибудь все уладить.
Море билось о скалы, и в воздух вздымались облака мельчайшей водяной пыли. Брызги то и дело ударяли в лобовое стекло машины, стоявшей на маленькой площадке у обочины дороги. Стекло было совсем уже мокрое, и Каттани сквозь стекающие по нему струйки видел голубое пятно моря словно через бутылочные осколки.
Подъехала другая машина и остановилась почти вплотную позади автомобиля комиссара. В ней сидели двое полицейских в штатском, а на заднем сиденье виднелась хрупкая фигурка Титти. Девушка вышла и пересела в машину Каттани, рядом с ним.
– Мы дошли до того, что должны встречаться тайком, – раздраженно проговорила она. – Разве это не смешно?
– Успокойся, – отвечал Каттани. – Когда-нибудь ты поймешь, почему так надо.
– О боже, – вздохнула Титти. – Что означает вся эта таинственность? Мы были так счастливы, так радовались нашим встречам. А теперь вынуждены прятаться. Ох, извини. Наверно, у тебя есть какие-то свои причины. Но мне с каждым днем все труднее. Чиринна замучил меня своими звонками. Звонит днем и ночью. «Ты меня не забыла?» – спрашивает. «Нет, нет, помню». – «Ты меня любишь?» – «Да, люблю». Не знаю, сколько я еще выдержу, сколько смогу еще ломать эту комедию.
– Уж как-нибудь не теряй терпение, – ответил Каттани. Он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.