– Не нужно себя недооценивать.
У жены на лице появилось выражение, как у маленькой девочки, которую застигли за кражей варенья. Она проговорила:
– Извини, Себастьяно, может, мне не следовало, но я решила поговорить об этой неприятной истории с Коррадо.
– Ты сделала совершенно правильно, дорогая. У меня от Коррадо нет секретов.
Каттани резко поднял голову.
– Хорошо, – сказал он, – вы ждете от меня помощи, совета. Один совет я могу вам дать. – И он устремил взгляд прямо на Каннито, который, казалось, был несколько ошарашен столь решительным тоном комиссара. – У вас есть единственный надежный путь избежать любого шантажа.
Каннито проглотил слюну.
– И какой же?
И хотя Каттани произнес свои слова вполголоса, они прозвучали в ушах Каннито раскатом грома.
– Оставьте свой пост, – сказал он. – Подайте в отставку.
Шеф отдела «Зет» уронил вилку. Приставил к уху ладонь, словно хотел лучше расслышать.
– Я должен уйти? Отказаться от карьеры из-за каких-то жалких вымогателей. Да ты понимаешь, что говоришь?
Каттани развел руками.
– Это мой вам совет. Так вы сможете спасти свою жизнь, избежать огласки ваших не слишком-то красивых дел, сохраните спокойствие семьи.
– Что ты хочешь сказать? Полагаешь, эти людишки в состоянии меня погубить? Неужели ты думаешь, я их испугался?
Лицо Каттани посуровело. Комиссар обвел мрачным взглядом стол и произнес:
– Вы могли бы избежать того, что ваше имя появится в газетах. Могли бы начать новую жизнь – уединенную, без нервотрепки.
Жена Каннито разразилась слезами.
– О, господи, вы не знаете Себастьяно. Для него вся жизнь в его работе. Он меня, конечно, очень любит, но без работы он был бы конченый человек. О, прошу вас, не настаивайте!
Каннито опустил руку на плечо жены.
– Не надо, не плачь, дорогая. В сущности, только ты одна меня понимаешь. Только ты одна как следует меня знаешь.
– Прошу прощения, – сказал Каттани. – Я с вами говорил как друг.
– Гм! Понимаю твои чувства. Возможно, благородные. Обеспечить себе спокойную жизнь, быть может, для кого-нибудь другого было бы и прекрасно. Но только не для меня. Запомни это.
Черный лимузин прижался к тротуару. Маурили увидел сидящего на заднем сиденье Лаудео. Открыл дверцу и уселся рядом с ним. Машина была новехонькая – в ней еще пахло краской. Шофер тотчас отпустил тормоз, и автомобиль рванулся вперед.
Маурили нервно ерзал, наконец, потерев щеку, проговорил:
– Они решили опубликовать все, что у них есть. – Он сунул ребром в рот ладонь и закусил мизинец. – Чёрт меня возьми, ведь я сам рою себе могилу. Профессор, боюсь, добром это не кончится! – Он потер глаза. – Я уже сдал материал в типографию.
Лаудео ворковал, как голубок:
– Не тревожься, Маурили. Мы тебя не оставим. – Опустил руку в портфель и вынул конверт. – Вот возьми, это скромный знак нашей признательности. А когда будут печатать?
– Завтра ночью.
– Где? В той же типографии, которая указана на прошлом выпуске?
– Нет, нет, Той вообще не, существует в природе, – Он проверил, надежно ли лежит конверт во внутреннем кармане. – Ну зачем вы заставляете меня все вам говорить? Я же гублю себя! Проклятье, вот попал в переделку… Ну, в общем, печатаем в типографии «Стелла». Но прошу вас, не подставляйте меня под удар. Лаудео подал знак шоферу. Лимузин остановился.
– Хорошо, хорошо, – оборвал Лаудео. – Можешь ни о чем не беспокоиться. – И вытолкнул Маурили из автомобиля.
Празднество
Бассейн на вилле Сорби был подсвечен снизу и казался огромным зеркалом, брошенным посреди зеленой лужайки.
– Самая серьезная проблема – это Ближний Восток, – говорил солидный господин с золотым перстнем на мизинце, обращаясь к трем дамам в длинных декольтированных платьях. – Ближний Восток приведет нас к катастрофе.
Его мрачное пророчество было заглушено оркестриком, заигравшим что-то зажигательно-веселое. Перед микрофоном появилась темпераментная негритяночка и начала в такт извиваться всем телом, испуская пронзительные вопли.
Приглашенные на этот большой вечерний прием пришли в движение, в полумраке начались танцы.
Эллис – златокудрая любовница Сорби – была за хозяйку. На лице ее застыла любезная улыбка, и она всем своим видом показывала, что все идет как нельзя лучше.
Увидев Каттани, стоящего в одиночестве с бокалом в руке, она поспешила к нему.
– Эй, привет! Ты помнишь меня?
– Конечно, помню.
– Но объясни, ради бога, на кого ты дуешься?
– Ни на кого, – Каттани с удивлением взглянул на нее. – С чего ты взяла?
Девушка состроила смешную гримаску, надув щеки и поднеся руку к губам.
– У тебя вечно вот такая мрачная физиономия, – сказала она.
С веранды донесся взрыв общего смеха. Там за столом сидели Терразини, Сорби, Карризи, несколько увешанных драгоценностями дам и двое вылощенных мужчин.
Сорби поднялся из-за стола и, попросив извинения, отошел к другим гостям.
Никто не обратил внимания на его уход. Все слушали американца, который сыпал анекдотами.
– Вот послушайте этот. Мне рассказал его сегодня мой друг по телефону из Соединенных Штатов.
Господин с пышными бакенбардами попытался сострить:
– То-то всегда занята линия с Нью-Йорком!
– Ха-ха-ха! – разразился смехом Карризи. Он залпом выпил свое виски. От спиртного он легко терял контроль над собой. Вид у него был совсем осоловелый. Положив руку на колено соседки, он продолжал: – Я каждый день говорю по два-три часа с Нью-Йорком, Лас-Вегасом, Детройтом. Ха-ха-ха! Бизнес! Но время от времени мы развлекаем друг дружку какой-нибудь забавной историей. Вот послушайте анекдот. Американский президент видит во сне, что к нему прибежали несколько чертенят. «Что вам от меня надо?» – спрашивает он их, немножко испугавшись. «Вы знаете, – отвечают они, – умер Сталин и попал в ад». – «Ну а вам что тут надо?» – «А мы – первые беженцы».
И Карризи сам залился громким смехом.
Каттани бродил по саду, шумное вульгарное веселье его раздражало.
Вдруг он услышал, как его кто-то окликнул. Он обернулся и за одним из столов увидел Ольгу Камастру.
– Не хотите ли присоединиться к нам? – пригласила графиня. Она обратилась на «вы» отчасти в шутку, отчасти потому, что сидела в совершенно незнакомой ему компании.
– Спасибо, – ответил он.
Все подвинулись, освобождая место. Ольга представила своих соседей по столу.
– Очень приятно, – Каттани уселся рядом с Ольгой, Она, склонившись к нему, кокетливо упрекнула:
– Вы со мной даже не поздоровались…
– Прошу извинить, графиня.
– Да я вас упрекаю не за сегодняшний вечер, аза все последние недели. Вы куда-то совсем исчезли.
– Да, это непростительно с моей стороны, – сдержанно признал он свою вину.
Графиня отбросила притворную суровость и весело рассмеялась. В его присутствии ее охватывало чувство счастливого покоя.
Лавируя между столами и танцующими парами, Сорби и златокудрая Эллис бдительно следили за ходом празднества. Бродя из конца в конец по лужайке, они неожиданно столкнулись лицом к лицу у бассейна.
– Ну, как дела, дорогая? – спросил Сорби.
– Отлично, папочка. – Она потрепала его по щеке и чмокнула в лоб. – Я немножко притомилась, но прием, по-моему, удался на славу. Как тебе кажется?
– Да, дорогая. Ты была на высоте. – Он склонил лысую голову и поцеловал девушке руку. – Завтра воскресенье, – сказал он, – и мы сможем с тобой вдвоем спокойно отдохнуть.
– Да, мое сокровище. – Эллис так с ним сюсюкала, можно было подумать, она в самом деле искренне любит этого коротышку. – Как дела с американцем?
– Гм, неплохо. Вроде начинаем находить общий язык. Были некоторые трудности, но теперь как будто они позади.
Заметив проходившего мимо официанта с подносом, уставленным бокалами, Эллис на ходу схватила стакан с апельсиновым соком и протянула банкиру.
– Я видела, ты пригласил также и этого полицейского, – сказала она.
– Спасибо, дорогая, – проговорил Сорби, делая глоток сока. – Ах, ты имеешь в виду Каттани. Да, это была идея Терразини. Адвокат говорит, что имеет смысл с ним подружиться. Он может оказаться полезен. Я-то думал, он тебе симпатичен.
Эллис поджала губы.
– Нет.
– Ах, нет? А что так?
– Сама не знаю почему, – пожала плечами девушка. – Он нагоняет на меня тоску…
В то время как в доме Сорби царило веселье, по узким улочкам центра Рима с трудом пробиралось желтое такси.
На заднем сиденье развалился Маурили.
– Останови здесь, – приказал он водителю. – И подожди меня.
Он вылез из машины. И тут пожарная машина с включенной сиреной потребовала у остановившегося такси дать дорогу. Из переулков сбегались прохожие. Маурили свернул за угол, и в него ударило жаром. В ту же секунду он увидел пылающий, как костер, дом.
Огонь охватил помещение на первом этаже.
Двое молодых людей поддерживали под руки старика, который причитал на всю улицу:
– Все прахом! Теперь мне конец.
Языки пламени Начали лизать фасад здания. Поднимаясь все выше, они охватили и буквы вывески «Типография «Стелла».
– Подложили бомбу, – рассказывал любопытным регулировщик в то время, как пожарные направляли на горящее здание все новые струи воды. – И взорвали весь первый этаж. Все взлетело на воздух – типографские машины, рулоны бумаги, ящики с набором… Совсем как в Ливане!
Двое полицейских орали до хрипоты, пытаясь сдержать напиравшую толпу, которая росла с каждой минутой. Маурили глядел на летающие в воздухе, словно тщетно ищущие спасения бабочки, листы бумаги. Пламя их настигало и всасывало назад, в пекло пожара.
Маурили, как во сне, возвратился в такси.
– Что там случилось? – спросил шофер.
– Взорвали типографию.
– Черт бы их всех подрал! – ударил шофер по ручке тормоза. – Житья от них не стало, от этих бандитов. – Он вел машину, то и дело оборачиваясь к Маурили. – Куда смотрит правительство? Если не бороться с преступностью, нам всем скоро крышка! Всех нас сожрут с потрохами!