Шофер все больше распалялся, с возмущенным видом поглядывая в зеркальце на пассажира, словно тот виноват в происходящем.
– Ну что я могу тебе сказать? – рассеянно ответил Маурили. Он чувствовал, как одежда прилипает к телу. В голове гудело. – Будь добр, притормози у той телефонной будки. Мне нужно позвонить.
Набирая номер, он заметил, как сильно дрожат у него пальцы.
– Эй, послушай, – проговорил он, когда ему ответили. – У меня серьезные неприятности. Если ты мне друг, то должен помочь. Что? Что ты можешь сделать? Мне нужны два-три миллиона. Я должен исчезнуть. Должен спрятаться… Сейчас не могу ничего объяснять… Помоги мне. Я тебе их верну через неделю, самое большее – десять дней. Надо переждать, пока все уляжется… Не говори так, неужели ты можешь мне отказать? Да они у тебя наверняка есть! Ах, нет? Тогда разреши пожить в твоем загородном домике. Я сейчас заеду за ключами. Ну неужели ты мне откажешь и в этом? Как ты можешь меня бросить в беде, ведь ты мой друг. Повторяю: у меня неприятности, и притом очень серьезные. Понимаешь? Алло! Алло!.. Ах, чтоб ты сдох, сукин сын.
Он швырнул трубку и снова влез в такси.
Водитель окинул его внимательным взглядом. Заметив подавленный вид пассажира, спросил, что у него за проблемы.
– Нет, нет, – несколько раздраженно ответил Маурили, – какие еще проблемы? Отвези-ка меня на Аппиеву дорогу. Поехали.
Он вылез у виллы Сорби. Празднество было в полном разгаре. Бассейн сверкал и переливался.
Слуга доложил о нем Сорби. Банкир быстро вышел к нему.
– Что случилось?
– Несчастье, коммендаторе, – горестно ответил Маурили. – Они взорвали типографию. Все сгорело. Оригиналы статей, гранки, абсолютно все! Я поспешил вам поскорее сообщить… Мне очень жаль, что я испортил праздник…
– Идите сейчас же в мой кабинет, – прошипел банкир.
Сорби был вне себя. Но, когда подошел к столику Карризи, постарался не подать виду, выдавил из себя улыбку и извинился:
– Я вынужден на минутку, друзья, нарушить вашу компанию. Я похищу у вас совсем ненадолго мистера Карризи и адвоката Терразини.
– Ну что за манеры! – вставая, пошутил Терразини, – Как раз когда подали такую восхитительную форель, вы меня куда-то уводите!
Увидев перед собой всех их троих, Маурили почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.
– Так вот… около часа тому назад, – забормотал он, – мне позвонили домой. И сообщили это ужасное известие. Я не знаю… как это назвать. – Он провел рукой по своей пухлой физиономии и почувствовал, что обливается потом, словно вышел из-под душа. – Я схватил такси, потому что моя машина в ремонте. Знаю, давно следовало бы купить себе новую. Совсем уже не тянет. Представляете, выпуска шестьдесят восьмого года… – Он был настолько перепуган, что слова лились словно помимо его сознания.
– И как раз тогда, когда мы должны были печатать, – ледяным тоном подчеркнул Терразини. – Удивительно точно выбрали время.
Маурили в его словах послышалось обвинение. По спине пробежал холодок.
– Кто-то им сообщил, наверняка кто-то шпионит. – Он лихорадочно пытался отвести от себя подозрения. – Кто вам дал эти материалы? Несомненно, он и настучал.
Хотя голова у американца и была несколько затуманена алкоголем, он не упускал из виду практическую сторону дела.
– Материалы погибли все полностью? – спросил он.
– Я снял с них фотокопии, – немного приободрился Маурили. – Но вы понимаете, что найти другую типографию, все подготовить заново, а потом напечатать – все это потребует некоторого времени. Пожалуй, дней десять.
– Нет, нет, – перебил его Терразини. – Не будем больше об этом говорить.
– Как? Откажемся? Остановимся на полдороге? – У Маурили пересохло в горле. Он тщетно искал взглядом, чего бы выпить,
Вместо ответа Терразини сам задал Маурили вопрос:
– А кто, кроме вас, знал о типографии?
– Никто.
– Гм, – произнес Терразини, размышляя о всей этой истории. – Фотокопии есть и у нас. С этим нет никаких проблем. Мы немного подумаем, а потом дадим вам указания.
– Ну, хорошо, – радуясь, что тучу пронесло, Маурили поднялся из кресла. Ему не терпелось поскорее уйти,
– Куда вы? – остановил его Терразини. – Вы хотите нас тотчас покинуть? – Он вцепился ему в плечо своей похожей на клешню рукой. – Пойдем что-нибудь выпьем.
В ночной темноте слышались звуки оркестра.
Выйдя на свежий воздух, Маурили ощутил странное головокружение. Заметив буфетный стол с напитками, он освежился стаканом ледяного лимонада и сразу почувствовал облегчение. Поставив пустой стакан, он взял другой, с виски. Он бродил меж столов, дрожа от снедавшего его беспокойства, как лиса, почуявшая приближение собак.
– Отдыхайте, развлекайтесь, – подбодрил его Терразини. – А когда решите уходить, я распоряжусь, чтобы вас отвезли.
Адвокат, прищурясь, поглядел вслед Маурили, вновь приблизившемуся к столу с напитками.
– Что вы думаете обо всей этой истории? – спросил Карризи.
– Все очень просто, – зло процедил сквозь зубы Терразини. – Кроме нас, в курсе дела лишь два человека. Один из них нас предал: или Маурили, или Каттани.
Каттани танцевал с Ольгой. – Ты знала, что меня здесь встретишь? – спросил он.
– Даже не предполагала. А ты знал, что я сюда приду?
– Нет, не знал.
– Ну что ж. Мне нравится вот так встречаться, никогда не уславливаясь заранее о свидании. Все происходит вроде бы случайно. Это очень привлекательный способ поддерживать отношения. Без громких слов, без обязательств. – Она нежно опустила голову на плечо Каттани. – Сегодня мы с тобой впервые открыто показываемся вместе на людях. Мне это нравится, так приятно. Не вижу никаких причин, почему нам надо таиться.
– А как отнесутся к этому окружающие? – шутливо спросил он. – Наверное, будут немало шокированы тем, что такая наполовину мафиозка, как ты, связалась с полицейским.
– Ты полагаешь, это нас сильно скомпрометирует?
– О, да! Особенно тебя.
Музыка смолкла. Ольга задержала руку Каттани в своей, ожидая нового танца.
– Дорогой комиссар, – продолжала она тем жетоном, – уж не думаешь ли ты, что кому-нибудь другому предоставлялась такая блестящая возможность?
– Какая возможность?
– На глазах у всех выступать в роли любовника графини Камастры.
– Благодарю за оказанную честь, госпожа графиня.
Она рассмеялась. Потом, когда вновь грянул оркестр, закрыла глаза и прильнула к Каттани, отдаваясь ритму танца.
Было уже далеко за полночь. Маурили устал жевать тартинки – он непрерывно поглощал их уже больше часа.
К нему подошел развязный молодой человек в галстуке-бабочке, с острым, хищным профилем.
– Адвокат Терразини поручил мне отвезти вас домой, – сказал он. – Если хотите, идемте.
– Угу, – кивнул Маурили с полным ртом. Он проглотил последний бутербродик, облизал пальцы. Обтер бумажной салфеткой рот и бросил ее на пол. – Пошли!
Он пошел за парнем на площадку для машин, сплошь заставленную большими, сверкающими автомобилями. Усаживаясь рядом с ним на переднее сиденье отливающего металлическим блеском «вольво», Маурили заметил, что сзади в машине уже сидят двое.
– Мои друзья, – представил их владелец «вольво». – Я их тоже развезу по домам.
Машина тронулась.
Начали разъезжаться и другие приглашенные. За спиной у Каттани неожиданно вырос подошедший неслышными шагами Терразини.
– Вы играете в покер? – задал неожиданный вопрос адвокат.
– Немножко играю, – ответил удивленный Каттани. – А что?
– Да вот нашему общему другу Карризи хочется перекинуться в картишки.
– Благодарю за предложение, но я собирался пораньше лечь спать.
– Мы задержимся совсем ненадолго, – продолжал настаивать адвокат. – Я пригласил также и графиню Камастру, и она любезно согласилась… Я видел, что сегодня вы ее на весь вечер у нас похитили… Ха-ха!
Не отреагировав на его последние слова, Каттани ответил:
– Еще раз повторяю: хотя завтра и воскресенье, мне надо рано вставать, у меня полно срочных дел.
– Да вы ведь еще молоды, – процедил сквозь зубы Терразини. – Можете и недоспать. – В его взгляде не осталось и следа любезности, один холодный блеск. – Идемте. Для вас от этой партии в карты может очень многое зависеть…
Каттани понял, что выбора у него нет.
Вместо того чтобы ехать по Аппиевой дороге, машина, в которой сидел Маурили, свернула на какой-то проселок. Теперь она неслась меж полей и рощ. Вокруг ни одного огонька.
Маурили ничего не понимал. Он тщетно напрягал зрение, пытаясь как-то ориентироваться. Но из мчащейся машины было ничего не различить.
– Куда мы едем? – тревожно спросил он. – Вы уверены, что эта дорога ведет в город?
Никто ему не ответил.
– Э! В чем дело? – Он резко обернулся, надеясь получить объяснение от сидящих сзади. В полумраке он увидел их непроницаемые лица – один был усатый и широколицый, другой – худенький, с выдающимся кадыком, мерно двигавшимся вверх-вниз – парень жевал резинку.
Вдруг машина затормозила. Свет фар выхватил из темноты неясные очертания старого деревенского дома.
– А, понимаю! – чуточку приободрился Маурили, – У кого-то, верно, схватило живот…
Гости все разъехались. Музыканты сложили свои инструменты. Огни были погашены, освещенной во всей вилле оставалась только гостиная.
За столом играли в покер. Царила такая напряженная тишина, словно с минуты на минуту должно было что-то произойти.
– Открываю, – проговорил американец. – Двести тысяч.
– Согласна, – отозвалась графиня Камастра.
– Двести тысяч? – переспросил Каттани. – Ну что ж, хорошо.
– Я тоже согласен, – последним сказал Терразини. – Сколько вам карт?
Сидящий с краю Сорби нервно наблюдал за игрой. Слыша называемые цифры, он каждый раз облизывал губы.