Поскольку ему так и не удалось ничего вспомнить, он велел спросить «у этого Бордонаро», откуда он звонит. Едва он услышал «Трапани», в нем пробудился интерес. Он приказал немедленно соединить.
— Мне необходимо переговорить с вами лично, — сказал зампрокурора.
— Насчет чего?
— По делу комиссара Каттани. Вы помните?
Еще бы не помнить! Более того, он горел от нетерпения узнать, что именно хочет сообщить ему этот работник прокуратуры.
— А вы не могли бы вкратце сказать мне по телефону? — спросил Каннито.
— Дело очень деликатное. Я предпочел бы с вами встретиться.
Каннито полистал записную книжку-календарь. Потом сказал:
— Вам удобно в четверг во второй половине дня у меня на работе в Риме?
Так же и Бордонаро справился в своей записной книжке.
— Четверг... Четверг... Через три дня. Очень хорошо.
Бордонаро знал о связях между Каннито и комиссаром Каттани. И счел, что с его стороны необходимо хотя бы из вежливости поставить Каттани в известность, как идет расследование. Но он никак не ожидал, насколько его сообщение встревожит комиссара.
— Вы ни в коем случае не должны ехать на встречу с Каннито, — убеждал его Каттаци по телефону. — Ни в коем случае! — горячо и настойчиво повторил он.
— Но у нас уже назначено свидание на четверг, — возразил зампрокурора.
— Отмените. Найдите любой предлог и откажитесь.
— Можно узнать почему?
— Нам необходимо увидеться, — сказал Каттани. — Сейчас не могу вам ничего объяснить. Давайте сделаем так: встретимся на полдороге. Значит, вы можете быть в Риме в четверг после обеда? Прекрасно! Я приеду туда на машине.
В аэропорту возьмите такси и подъезжайте к автостанции у выезда на автостраду Рим — Север. Думаю, что сумею добраться туда часам к пяти.
— Я там буду, — сказал Бордонаро.
Но Каттани еще не кончил его инструктировать:
— Не произносите ни при ком этой фамилии. Более того, вообще не говорите ни с кем по этому делу, пока мы с вами не встретимся и я вам все не расскажу. Вы меня поняли?
Закончив телефонный разговор, Бордонаро встал. Вынул ключи и открыл металлический шкаф, в котором хранил наиболее важные материалы. Извлек папку с протоколом допроса Раванузы. Задумчиво повертел ее в руках, полистал, ища то место .в показаниях Раванузы, где у него сорвалось с языка имя Каннито. Потом положил папку в чемоданчик, с которым никогда не расставался в поездках.
* * *
Терраса в квартире Каннито выходила на кварталы старого Рима. С нее открывался захватывающий дух вид на огромные купола, купола поменьше и совсем маленькие, все искусно отделанные и изукрашенные, которые высились над морем крыш, словно паря в тумане. Всякий раз, ,когда приходил новый гость, особенно иностранец, Каннито продуманно давал ему полюбоваться из окон лишь одним каким-нибудь кусочком панорамы. А под конец умело наносил последний решающий удар. Он выводил уже и так завороженного гостя на террасу и, обведя широким жестом вокруг, напыщенным тоном вещал:
— Восхищайтесь, наслаждайтесь! Перед вами невралгический центр мира. Отсюда вышла наша западная цивилизация и распространилась по всей Земле. И скажу вам вот что: я не верю, что этот город полностью утратил свою роль столицы мира. Кое-что еще осталось. Потаенное, неуловимое, но осталось!
Иногда, чтобы поразить гостя еще сильнее, он, повернувшись лицом к панораме, принимался декламировать по-латы-ни отрывки из Тита Ливия: «Но было, я полагаю, предопределено самой судьбой, чтобы здесь возник этот огромный город и таким образом было положено начало империи, самой могущественной после империи богов».
Но сейчас не было никакой нужды ошарашивать гостя, с которым он сидел на террасе. Профессор Лаудео был здесь, как говорится, своим человеком: он пришел сообщить последние новости по одному Весьма важному делу. Тому самому, о котором Терразини рассказывал своим компаньонам.
— Посол вам очень благодарен, — Лаудео говорил Каннито. — Ваше вмешательство сыграло решающую роль. Теперь, по-видимому, все в порядке. Они уже распорядились о предоставлении кредита на первый миллион долларов.
Появился слуга в куртке наподобие форменной и в белых перчатках, в руке у него был переносной телефон, который он протянул Каннито.
— Говорят, вы срочно необходимы.
Каннито слушал голос в трубке, и его настроение менялось на глазах.
— Да, — отвечал он своему собеседнику, — понимаю. — Но по выражению лица никак нельзя было этого сказать. Более того: оно выдавало, что он абсолютно ничего не понимает.
Закончив разговор, он некоторое время сидел, погруженный в размышления. Потом спросил Лаудео:
— Вы знаете заместителя прокурора Бордонаро?
— Слыхал эту фамилию, — ответил профессор.
— Так вот. Докладывает мой секретарь. Он говорит, что мне на работу позвонил этот Бордонаро и очень просил его извинить, но из-за непредвиденных обстоятельств он вынужден отменить свидание со мной, назначенное на будущий четверг.
— Ах, так? — отозвался Лаудео.
— Да, и это весьма странно, — проговорил Каннито, созерцая кубики льда в своем коктейле. — Этот Бордонаро сам весьма настойчиво просил меня о встрече. Уверял, что для него очень важно срочно увидеться со мной. — Он сделал глоток. — А теперь вдруг сам отказывается. — Ему что-то начинала не нравиться эта история. Его как всегда столь чувствительные антенны уловили какой-то тревожный сигнал. — Вы знаете, — проговорил он, — Бордонаро занимается этим старым делом Каттани.
— Как, до сих пор?! — с досадой вскричал Лаудео. — Нечего нам с ними нянчиться. Пора с этим раз и навсегда развязаться. Одним ударом и делу конец.
— Совершенно с вами согласен, — одобрил Каннито. — Мне бы тоже вовсе не хотелось, чтобы они там, на Сицилии, раскопали какие-то сведения, которые привели бы сюда, в Рим.
* * *
После обеда Лаудео сел в самолет и вечером уже ужинал с Терразини. Тот пригласил его в ресторан, недоступный для простых смертных. Стены украшали старые фрески. Меж столиками сновали четыре стройные, гибкие девицы, щедро демонстрируя губокие декольте. Они дарили посетителям улыбки и услужливо подбегали по первому знаку.
— Это нас встревожило, — говорил Лаудео, — и я решил сразу же сесть в самолет и прилететь посоветоваться с вами. Что вы думаете по этому поводу?
Терразини втянул в себя аромат вина, которое на пробу налила ему в бокал одна из официанток. Он отпил глоточек, подержал во рту и одобрительно кивнул.
— Спасибо, — с улыбкой поблагодарил он и вновь сосредоточился на том, что говорил ему Лаудео.
— Думаю, что дела хуже некуда, — ответил он. — Также и потому, что Бордонаро все равно собирается в Рим. Он отменил свидание с Каннито, но не аннулировал заказ на авиабилет.
— Вам это точно известно? — вытаращил глаза Лаудео. — Значит, положение еще серьезней, чем мы предполагали.
— Боюсь, что да, — спокойно отозвался Терразини. Он намеренно коснулся руки девушки, принесшей тарелку с устрицами. А она, принимая игру, в ответ сладко улыбнулась. Это была высокая блондинка, непрерывно хлопающая длинными ресницами. — Ты что — новенькая? Я тебя тут раньше не видел, — шепотом спросил ее Терразини.
— Только со вчерашнего дня, — с иностранным акцентом ответила девушка и отошла; покачивая бедрами.
Терразини добавил:
— Бордонаро ступил на опасный путь. Он затребовал все старые материалы, собранные Каттани. А теперь, наверно, разузнал еще что-то важное.— И, не торопясь, посмаковав последнюю устрицу, добавил: — Но как бы то ни было, то, что вы услышали, предназначалось только для ваших ушей и ни для кого больше.
Вернулась блондинка с серебряным подносом, на котором стояли три бокала и бутылка шампанского. Она наполнила бокалы, два подала гостям, а третий подняла сама, присоединившись к тосту.
— За вас, — сказал Терразини, чокаясь с девушкой.
Девица ответила довольным смешком, пригубила шампанское и на прощание помахала белой рукой.
Терразини проводил ее взглядом и мечтательно произнес:
— Высший класс!
Лаудео улыбнулся.
— Да, ничего себе, — сказал он. И вернулся к вопросам,’ которые, по-видимому, его больше волновали: — Какие новости от вашего американского друга?
-- Мистер Карризи скоро приедет в Италию. Тем временем мы здесь пришли между собой к соглашению. Эта сделка нас очень заинтересовала.
— Рад слышать, — загорелся Лаудео. — В Риме тоже
все пройдет гладко. Ассоциация примет самое деятельное участие, мобилизует все силы для того, чтобы законопроект был утвержден. Каннито влез в .это дело с головой, а его поддержка имеет решающее значение.
Терразини допил свой бокал.
— Мы должны хранить наше единство, — произнес он. А для этого абсолютно необходимо избегать каких-либо осложнений. Достаточно малейшего шума, и дело сорвется.
Кивком он подозвал блондинку, та немедленно подошла. Он протянул две ассигнации — одну в уплату по счету, другую — ей.
— О-ох! — в знак благодарности громко выдохнула девица. И, кокетливо улыбаясь, воткнула гвоздику в петличку пиджака Терразини.
ОНИ ПРОДОЛЖАЮТ УБИВАТЬ
Было уже около полудня, когда Альтеро на своей личной машине заехал за Бордонаро. Он хотел сам отвезти его в аэропорт Палермо. А также воспользоваться случаем, чтобы сообщить самые последние новости и одновременно выведать, какие конкретные шаги тот собирается предпринять.
Дорога была почти пустынна. Она вилась вдоль зеленых апельсиновых рощ; по другую сторону простиралась недвижимая синяя гладь моря. Бордонаро вдруг вынул из своего чемоданчика конверт и протянул его Альтеро.
--- Это пусть хранится у вас, — проговорил он. — Здесь копия допроса Раванузы.
Зампрокурора захлопнул чемоданчик. И, словно оправдываясь, добавил:
— Дурной знак: у меня начинается мания преследования — все время кажется, что за мной следят.
Альтеро взял конверт и сунул в карман, не снимая другой руки с руля. По его ответу было видно, что он и сам не в лучшем состоянии.