— Черт возьми, вот это да! — воскликнул Терразини.— А как вам удалось завладеть этим сокровищем?
Каттани небрежно взмахнул рукой.
— У меня есть друзья в полиции. И многие ненавидят Каннито.
— Понимаю, — Терразини потер подбородок и спросил:—Ну а вы сами почему это делаете?
— У меня на то свои причины, — ответил Каттани. И, словно оправдываясь, продолжал: — У меня с Каннито отвратительные отношения. А с вами складываются, наоборот, прекрасные.
Терразини сжал губы и вытянул их вперед так, что они стали похожи на утиный клюв.
— Ну что ж, отлично,— проговорил он. — Вы молоды, а я знаю, сколько получает полицейский комиссар. — Он сунул руку в сумку и достал конверт. Протянув его Каттани, добавил: — Это маленький аванс. Поразвлекайтесь. И когда понадобятся еще деньги, вам достаточно об этом сказать. Меня радует, что вы начинаете понимать, как надо себя вести. Ну, до новой встречи!
Терразини подмигнул и включил зажигание.
Каттани повертел в руках толстый конверт с ассигнациями и сунул его в ящичек рядом с приборной доской. С трудом втиснулся в двойной ряд машин поблизости от церкви Санта Мария Маджоре. Припарковался, вынул конверт и направился в сторону базилики. Поднялся по лестнице, ведущей в храм. На несколько секунд приостановился в нерешительности у огромного портала. Затем твердыми шагами направился к правому притвору. Там перед кабиной исповедника стояла на коленях старушка в накинутой на голову кружевной шали. Он подождал, пока она кончит исповедоваться.
Увидев, что она,, перекрестившись, подымается с колен, он быстро подошел к кабине и сам опустился на колени. За решеткой он услышал сонный голос священника, который принялся привычно бормотать:
— Во имя Отца и Сына и...
— Послушайте, святой отец, — резко прервал его Каттани.— Я не собираюсь исповедоваться. Мне некогда. Я хочу оставить вам конверт с большой суммой денег-. Употребите их на благотворительные цели.
После некоторого замешательства из кабинки показался священник.
— Подождите! — крикнул он.
Но Каттани уже покинул приятную прохладу церкви и вновь погрузился в раскаленную жару.
* * *
— Фьють!—присвистнул Маурили.—Тут в самом деле есть над чем посмеяться! — Он просматривал документы, которые дал ему Терразини. — Сильная штука, ну и ну! — Чем дальше он читал, тем становились громче взрывы его хохота. — Представляю себе рожу Каннито, когда он увидит это все опубликованным! Ха-ха-ха!
Он небрежно бросил документы на стол. Взял из ведерка со льдом бутылку Щампанского и налил доверху бокал.
— Вы знаете, что я заметил? — сказал он, обращаясь к Сорби. — Эти донесения написаны кое-как. Наверно, их писал какой-нибудь старшина, которого сделали секретным агентом. Ведь материалы оттуда?
— Это вас не должно интересовать, — метнул на него убийственный взгляд Терразини. — Происхождение бумаг вас не касается.
— Да ради бога. Я просто сделал маленькое замечание. — Маурили залпом осушил бокал и налил себе новый.
Взял пальцами за края расстегнутую на груди рубашку и потряс, чтобы чуточку охладиться. — Ну и жара, ребята. Так что будем-делать со всем этим добром?
— Выпустим еще одну брошюрку, — сказал Терразини. — На обложке должна быть фотография Каннито и анонс о будущих сенсационных разоблачениях.
— Ах, ах, ах, вы собираетесь поджаривать его на медленном огне,— ухмыльнулся Маурили.-— Значит, только анонс. Предоставьте все мне: без ложной скромности должен сказать, что в этих делах я настоящий мастер. — Он взбил свою шевелюру.—Да, черт побери, — продолжал он с сожалением, — у меня были способности. Мог стать видным журналистом. А вместо того занимаюсь вот этой чепухой...
Жалобы Маурили на жестокую судьбу не растрогали Терразини. Он сказал:
— Нам будет достаточно пятисот экземпляров брошюрки. И будьте наготове к выпуску следующей.
— Жду ваших приказаний, — ответил Маурили, торжественно подняв руку. Он был уже немного навеселе. — Подчиняюсь, как сказал Гарибальди. Однако сейчас я вынужден просить отправить меня домой, моя машина сломалась как раз у вашего дома. Черт возьми, придется покупать новую.
— Я уже сказал шоферу, — вместо прощания холодно проговорил Сорби.
Банкир подошел к большому окну.
— Вам нравится эта идея о публичных разоблачениях?
— На этом настаивает Карризи,— задумчиво ответил Терразини.— Приходится с ним считаться.
— Гм. Будем надеяться, что это не создаст препятствий на пути к соглашению. — Сорби желал поскорее закончить это дело. Всякая угроза проволочек доставляла ему прямо-таки физические страдания. — Может быть, и не стоило развязывать войну. Достаточно было назначить меньший процент, они бы согласились.
* * *
Фотография Каннито была сделана несколько лет назад. С нее смотрела его лисья физиономия с хищными глазками, в которых застыло диковатое выражение — по-видимому, из-за ослепившей его неожиданной вспышки. Теперь этот, неизвестно где найденный портрет красовался на обложке очередного выпуска «Злого языка».
— Вот до чего мы дошли, — бесновался Каннито, колотя журналом по столику ка террасе. — Вот результаты предательства Ферретти. — Он весь вспотел и обтер платком шею. Направив палец в сторону сидящего молча Лаудео, он сказал:, — С этим пора кончать. И немедленно!
— Я сделаю все, что возможно,— пробормотал Лаудео.
— И даже то, что невозможно! — не мог успокоиться Каннито, размахивая платком, как флагом, — Да, да, даже то, что невозможно, потому что, если пойду ко дну я, вы тоже все погибнете!—Он расхаживал взад-вперед по террасе, словно тигр в клетке. Время от времени кивал головой, будто одобряя какие-то возникшие у него идеи, как расправиться с противниками. — Да, мы пойдем ко дну все вместе. Не стройте иллюзий. Мы все в одной лодке.
— Ну перестаньте, хватит, -- встревоженно сказал Лаудео. — Не надо паниковать. Они ведь на это и рассчитывают.
Каннито обтер лоб.
— Сволочи, — прохрипел он, с трудом проглатывая стоящий в горле ком. — Я никогда никого не предавал, — обратился он к Лаудео, словно уже чувствуя, что от него начинают все отворачиваться. — Если вы помните, я всегда действовал ради общего блага. Поэтому поспешите: следующий номер этого клеветнического журнальчика не должен выйти!
Сидящий молча в соломенном кресле Лаудео — устремленный прямо перед собой взгляд, упершийся в ручки кресла, скрещенные руки — напоминал сфинкса.
— Мне кажется,наконец произнес он, — я понял, к кому они обратились с этим делом. Я с этим человеком поговорю.
— Вот и прекрасно. — Каннито немножко приободрился. — Вы должны мобилизовать всю сеть вашей Ассоциации, чтобы помешать их гнусным проискам.
— Будьте спокойны, — сказал Лаудео. — Этот журнальчик больше не выйдет.
— Дело не только в журналистах. Есть еще депутаты и сенаторы. Так же рады прислуживать. Я могу воздействовать на кого-нибудь из них, чтобы он внес в парламенте запрос правительству. Достаточно, если он лишь намекнет на то, каким образом Терразини и его дружки получили земельные участки на Сицилии.
— Не знаю, насколько уместен был бы такой ход, -— проронил Лаудео сквозь зубы.
— Вы хотите оградить их от неприятностей? — начал вновь горячиться Каннито. — Терразини предал нас и должен за это заплатить.
— Возможно, он был. вынужден уступить желанию Карризи. Его связи с Соединенными Штатами, наверно, прочнее, чем с нами.
— Плевать я ка это хотел! — заорал Каннито. — Они все должны ползать у наших ног, эти мерзавцы.
* * *
Маленький оркестр играл «Папа, не проповедуй»—известный шлягер Мадонны. Вспыхивающие разноцветные огни высвечивали то головы, то ноги танцующих. Фигуры, выхваченные на какую-то долю секунды из темноты, казались марионетками, движения их были резкими и судорожными.
От. площадки для танцев отделился полноватый молодой мужчина. Он тащил с собой за руку брюнетку с длинными распущенными волосами, в мини, которое даже нельзя было назвать юбкой. Это был Маурили. Приблизившись к стойке бара, он был неприятно поражен, увидев облокотившегося о нее с бокалом в руке Лаудео.
— Профессор, — с изумлением приветствовал он его,— вот уж никак не думал, что вы посещаете подобные места!
На Маурили был пиджак из блестящей материи, расстегнутая до пояса рубашка, и на голове—черная шляпа. Хотя он и старался не показать вида, присутствие Лаудео его явно нервировало.
— Однако, как видите, — сказал профессор, — я тоже не избегаю таких заведений. Отойдемте в сторону, мне надо с вами поговорить.
— Да нет, — пролепетал Маурили, — сейчас я занят.— И, подмигнув, показал на девушку. Та, словно он собрался ее представить, склонив голову набок и кокетливо улыбнувшись, поздоровалась с Лаудео.
— Всего на одну минутку, — сказал Лаудео тоном, не допускающим возражений. — Разговор будет совсем короткий-.
— Ну, если так... — неуверенно ответил Маурили,.— тогда сейчас иду. — Он похлопал брюнетку по щечке и сказал ей: — Будь добра, подожди меня здесь, дорогая, я мигом вернусь.
Лаудео жестом указал на выход. Когда они вышли из бара, профессор сразу перешел к делу.
— От кого получил эти материалы Терразини? — спросил он.
Маурили будто свалился с Луны.
— Вот чего не знаю, того не знаю. И даже не пытаюсь узнать. Не хочу неприятностей. Я делаю лишь то, о чем меня просят.
— Ах, Маурили, Маурили, — укоризненным тоном проговорил Лаудео. — Когда я понял, что это дело ваших рук, я испытал глубокое разочарование. Как мог такой интеллигентный человек, как вы, связаться с этими мошенниками. Невозможно поверить! Моя Ассоциация готова принять вас с распростертыми объятиями. Ведь достаточно было лишь позвонить мне по телефону... — Он снял очки и протер их платком. — Сколько эти типы вам платят?
— Двадцать за каждый номер.
— Сущие пустяки! Мелочь. Вы — талантливый журналист. Оставьте эту чепуху. Я . могу вам дать в руки телевизионную программу, вы будете зарабатывать по крайней мере вдвое больше, чем вам платят эти голодранцы.