— Это для того, чтобы вывозить капиталы за границу, не платя пошлины? Верно?
Банкир ухмыльнулся с довольным видом.
— Черт побери, моя девочка, у тебя варит голова, ничего не скажешь.
Держась, как всегда, неестественно прямо, весь надушенный и разодетый, к Николо Антинари подошел Тано, чтобы что-то сообщить.
— Звонят по телефону,—прошептал он ему на ухо.— Это Терразини. Спрашивает, может ли к вам заехать. Говорит, что-то важное.
Старик нахмурился. Отрицательно _ помахал рукой и с недовольной гримасой сказал:
— Нет, я не желаю его тут видеть. Скажц, что я сам к нему приеду.
После судебного процесса Терразини завел себе новую роскошную квартиру. Он жил в окружении личной охраны — за ним как тень всюду следовал преданный Сальво, здоровенный парень с напомаженными волосами. Среди его придворных была молодая брюнетка по имени Розари, ловившая на ходу малейшее его желание. Это была девушка вызывающего вида, с мягкой, кошачьей грацией.
Когда банкир подъехал, Терразини встречал его у дверей. Почтительно посторонившись, он пропустил Николо вперед.
— Весьма польщен, что вы посетили меня,— с поклоном проговорил он.
Старик ответил на приветствие не столь горячо. Вид у него был недовольный. Терразини начинал действовать ему на нервы. Банкиру претили грубые методы, к которым тот прибегал, когда возникала какая-то проблема. Пока Антинари не мог без него обойтись. Но при первой же возможности он Обязательно избавится от этого опасного типа.
— Все идет как по маслу,— ворковал Терразини,— Груз уже миновал Югославию и благополучно пересек итальянскую границу. Сейчас он приближается к берегам Сицилии.
— Поздравляю вас,— сухо ответил старик, в то время как Розари с лёгким поклоном подавала им на серебряном подносе бокалы шампанского,— Вы получите, как мы и договорились, одиннадцать процентов акций банка.
— И место в административном совете,— добавил Терразини.
— Да, и место в административном совете,— подтвердил старик.
Терразини с удовольствием осушил бокал, но банкир даже не притронулся к шампанскому. Казалось, ему не терпится поскорее уйти. Он ждал, когда Терразини перейдет к сути дела и объяснит, о чем хотел с ним поговорить.
— Наше соглашение,— счел необходимым он уточнить,— будет выполнено, как только Юфтер переведет деньги.— Старик покосился на собеседника и спросил: — У вас есть еще что-нибудь?
— Да,— ответил Терразини, устраиваясь удобнее в кресле,— я хотел еще кое о чем вас спросить.— Он закурил сигару с нарочитой неторопливостью. Ему доставляло удовольствие держать других в напряжении. Наконец перешел к делу.— Мы сделали все от нас зависящее, чтобы спасти операцию.
— Да уж,— отозвался старик.— Убрали всех подчистую. Мне ваши методы вовсе не нравятся, и я хочу, чтобы вы об этом знали.
--- Однако они вам полезны. Вы нуждаетесь в таких решительных людях, как мы.— Произнося эти слова, Терразини выпустил в воздух колечки дыма, поднявшиеся к люстре,— Наша работа еще не закончена. Мы с вами не можем спать спокойно.
Старик прищурился и вцепился в ручки кресла, объятый внезапной тревогой.
— Что вы имеете в виду? — спросил он.
— Этого Каттани,— прошипел Терразини, внезапно приходя в ярость.-— Он опять идет по нашим следам. Мне звонил секретарь Маттинеры и сообщил, что Каттани позавчера приходил в приемную. Он настойчиво добивался приема у Маттинеры. Наверное, что-то разнюхал. Вы понимаете, это опасный человек.
Старик сделал протестующий жест и сказал:
— Моя внучка влюблена в него.
— Знаю,— отозвался Терразини.— Поэтому я и позволил себе побеспокоить вас прежде, чем приступить к делу.
Старый банкир поднялся с кресла и с брезгливой гримасой пробормотал:
— Если это уж так необходимо...— И, немного помолчав, угрожающе добавил: — Однако смотрите, чтобы это никак не коснулось Джулии.
Быстрым шагом он направился к двери и закрыл ее за собой, не слушая заверений Терразини.
Каттани не чувствовал бы себя так спокойно, если бы знал, что против него затевают. Он же, ни о чем не подозревая, в одно прекрасное солнечное утро вновь ступил на землю Сицилии. Казалось, он по собственной воле лезет в волчье логово.
Каттани направился в полицейское управление города, где встретил своего старого знакомого — Сеттимелли, с которым работал в Трапани.
— Комиссар Каттани! — радостно приветствовал его полицейский.
— Сеттимелли! Что ты тут делаешь? Ты же служил в Трапани?
— Меня перевели сюда. А где теперь вы?
Каттани не ответил.
— Послушай-ка,— сказал он.— А кто командует здесь оперативным отделом?
— Комиссар Ди Венанцо, прекрасный человек.
— Отведи меня к нему.
Ди Венанцо был мужчина лет пятидесяти, седой, привыкший одеваться в серые тона. Из тех бесцветных личностей, которых скорее можно увидеть в окошечке почтового отделения, чем во главе такого боевого подразделения, как оперативный отдел полиции.
Он был польщен визитом Каттани. С живым интересом выслушал его рассказ о последних событиях, и, когда тот кончил, прокомментировал:
— Дорогой Каттани, вы мне доверились, а что, если я состою на службе у мафии и могу погубить вас? Вы ведь хорошо знаете здешний мирок, знаете, как трудно найти человека, в котором можно быть абсолютно уверенным.
— Это точно. Я пошел на риск, но у меня не было выбора. Если вы заодно с ними — мне крышка, но если вы честный человек, то авось захотите мне помочь.
Седовласый комиссар засунул руки в карманы пиджака.
— Нет, я не на их стороне, дорогой Каттани. Я заодно с вами.— Если хорошенько вглядеться в него, то сквозь серый налет можно было заметить, как лицо его осветилось.— Почему бы вам не вернуться на службу? Мы можем известить министерство о вашем желании прервать затянувшийся отпуск. Будем вместе работать.
Да, конечно, почему бы ему- не перестать рыскать в одиночку? Каттани пришлась по Душе мысль возвратиться на службу. Вместе они, не откладывая, сразу же, начнут бюрократические хлопоты, чтобы разрешить этот вопрос. Всего несколько дней — и он снова получит в свое распоряжение людей, с которыми можно работать.
— А пока что,— посоветовал Ди Венанцо,— вам следовало бы побеседовать с помощником прокурора Вентури.
— Вентури? — Каттани не был уверен, что хорошо расслышал фамилию.— А он не из Милана, этот Вентури?
— Именно оттуда. Он приехал сюда работать по собственному выбору. И очень неплохо справляется. Но также и расплачивается за это. Мафия отметила его работу тем, что подложила бомбу под дом, где он поселился. С тех пор он со всей семьей живет тут, в казарме.
Каттани хотелось поговорить с Вентури, устроиться, как и он, в казарме. Но все это можно отложить. Прежде всего он должен повидать ее — Джулию.
Девушка находилась в.апартаментах деда, в гостинице, когда приставленный охранять ее толстячок доложил о приходе Каттани.
— О, Господи, наконец-то! — выдохнула она, стремительно бросившись к двери,
— Нет! — закричал вослед ей дед.— Постой!
Джулия с удивлением обернулась, и он ее предупредил:
— Только не вздумайте вместе выходить!
— Почему?
— Прежде я хочу с ним. поговорить.
Не понимая причины такой реакции со стороны деда, она кивнула и побежала навстречу Коррадо в холл гостиницы. Они без конца обнимались, осыпали друг друга поцелуями, желая взаимно убедиться, что в самом деле снова вместе.
— Как тебе тут живется? — спросил Коррадо.
— Очень плохо. Я не в силах больше терпеть, увези меня отсюда. Дед совсем не такой, каким я его себе воображала в Милане, когда играла по телефону нескончаемые партии в шахматы. Он такой нудный. Все время говорит о деньгах. И вбил себе в голову странную мысль. Говорит, что я должна войти в состав административного совета банка.
Каттани, казалось, поразило это известие.
— Когда это предполагается осуществить?
— Через пять дней.
— Пять дней... Почему именно через пять? Наверное, старик приготовил какой-то сюрприз.
Как и обещала, Джулия проводила Коррадо к деду и оставила их одних на террасе.
— Вы порядочный упрямец,— приветствовал его ста^ рик. Выглядел он весьма раздраженным.— Возвращаетесь себе как ни в чем не бывало на Сицилию. Ведь вам прекрасно известно, что у вас здесь полно врагов.
— А что же мне, по-вашему, делать? Бежать? Может, прикажете прятаться, будто я стыжусь показаться на глаза людям? Пусть другие прячутся, исчезают с глаз долой.
Не глядя ему в лицо, старик произнес:
— Я вижу, вы упорствуете и не желаете понимать, как устроена жизнь. Молодой человек, те, кого вы называете «другими», не только не прячутся, но представляют для вас серьезную опасность.
— Они меня не пугают.
Когда старик нервничал, у него появлялся тик: он начинал то и дело облизывать губы. Он высовывал, а потом прятал язык, как змея свое жало. Жесткая, порой насмешливая улыбка, с которой глядел на него Каттани, еще больше выводила его из себя.
— Послушайте,— в бешенстве прорычал он,— вы вольны вести себя как вам заблагорассудится. Но держитесь подальше от Джулии. Эта женщина не про вас.
— Такого вы не можете от меня требовать,— ответил Каттани.— Надо послушать, что думает она сама.
— В этом нет никакой необходимости,— буркнул старик.— Я сумею ее убедить, объясню, насколько это нелепо. Самое главное, чтобы вы не мешались под ногами.
К банкиру приблизился толстяк-телохранитель и что-то прошептал ему на ухо. Должно быть, это касалось Каттани, потому что Антинари повернулся в сторону комиссара и смотрел на него с хмурым видом.
— Мне сейчас доложили,— наконец произнес он,— что вокруг гостиницы наблюдается подозрительное движение. Кто-то ожидает вас на улице, чтобы расправиться.
Комиссара это известие застало врасплох. Чтобы выиграть время, он сделал глоток виски, а старик продолжал:
— Вот видите, Каттани, мафия хочет с вами разделаться. Вам от нее не уйти. Но я решил вас предостеречь, оказать вам последнюю услугу, чтобы не доставлять огорчение Джулии. Взаимно ожидаю, что вы навсегда исчезнете.