Мужчина подошел к спортивной машине, припаркованной на противоположной стороне дороги. По всей видимости, он собирался сесть в нее, однако передумал и вернулся назад, причем не к музею, а к дому – взбежал по ступенькам крыльца и через некоторое время появился вновь, держа в руке фетровую шляпу. Судя по тому, как он закрыл дверь, у него имелся ключ. Ричард наблюдал из укрытия, как незнакомец забрался в машину, подъехал к перекрестку и остановился, выжидая момент, когда поток машин позволит ему свернуть на Эдж-стрит.
Ричард быстро перебежал улицу и успел сесть в автобус. Устроившись на переднем сиденье второго яруса, он обнаружил, что к тому времени водитель спортивной машины влился в транспортный поток и оказался прямо рядом с автобусом. Из-за плотности движения в это время дня создавались частые заторы, и скорость машин была практически нулевой.
Водитель, вероятно, относился к автомобильной пробке с философским равнодушием. Ричард видел, как мужчина, облокотившись на бортик двери, лениво разглядывал пассажиров, сидевших в нижнем ярусе автобуса. Он обладал необычайно мощными мышцами шеи. Ричард отметил его показную браваду, присущую старшему поколению англичан. Молодой человек не мог унять своего любопытства. В письме, которое Аннабел показала ему, ничего не говорилось о мужчине, который чувствовал себя как дома у миссис Тэсси.
Спортивная машина идеально соответствовала своему хозяину. Это была старая «лагонда» с открытым верхом, отлично отремонтированная и изысканно украшенная. Ее импровизированная элегантность почти не позволяла рассмотреть изящество первоначальных линий. Ричард, наблюдавший за машиной сверху, мог видеть несколько предметов, лежавших на изношенном заднем сиденье, в частности, моток веревки и пусковой рычаг с трепетавшей на ветру привязанной биркой. На полу стоял громоздкий деревянный ящик – из тех, что обычно использовались для транспортировки винных бутылок. Странно, но у него не было ни ручек, ни проволоки, ни шнура для переноски груза.
Молодой человек, сидевший во втором ярусе автобуса, неосознанно выпятил нижнюю челюсть. Он не видел ничего подозрительного в старой машине, но для странствующего рыцаря, которому приходилось передвигаться на общественном транспорте Лондона, она представляла серьезную угрозу.
Ричард проверил наличные деньги. Содержимое его карманов было весьма скромным, как он и предполагал, поэтому молодой человек расстегнул ремешок наручных часов. Осмотрев их со смешанным чувством гордости и сожаления, он сунул часы в карман брюк. Его подбородок стал выглядеть еще агрессивнее. В уголках губ появились загнутые вверх упрямые складки.
Чуть дальше по Эдж-стрит располагалась одна из фирм уважаемых господ Раттенборо. Когда пробка наконец рассосалась, автобус затормозил на остановке у огромных витрин, демонстрировавших столько столового серебра, что им можно было бы заполнить трюмы галеона, и Ричард сошел на тротуар. Он направился к двери, над которой красовалась вывеска с тремя шарами. Он не часто оставлял часы в залог – они входили в пятерку его любимых личных вещей, – но молодой человек уже привык так поступать при чрезвычайных обстоятельствах. Вместе с чувством комфорта, которое дарили ему деньги в кармане, акт залога, казалось, подчеркивал важность авантюры или выхода из затруднительного положения. Это ставило авторитетную печать на его желаниях, какими бы они ни были.
Благодаря красоте изящных часов, сделка завершилась быстро и без затруднений. Ричард, почувствовав заряд уверенности, зашагал обратно к автобусной остановке. Он подумывал вернуться на работу. Аннабел обещала звонить ему в контору только в экстренных случаях. Поэтому он хотел найти телефон миссис Тэсси и пообщаться с девушкой после рабочего дня. В целом ситуация была под контролем. Но затем он вновь увидел «лагонду». Она стояла на боковой улочке перед парикмахерской – старомодным заведением, в котором за дверью все еще виднелся многоцветный шест.
Ричард не колебался. Ему не понравилось, как водитель спортивной машины по-хозяйски открывал дверь дома, где должна была жить Аннабел. Он хотел выяснить, с кем они имеют дело. Молодой человек остановился около парикмахерской и посмотрел в частично занавешенное окно. Он увидел в первом кресле, чуть выше белого покрывала, зауженную голову с волосами соломенного цвета. Ричард решительно открыл дверь и шагнул в благоухавшую комнату, наполненную оживленной беседой. При его появлении разговор затих. Пять пар глаз встретили нового посетителя со слегка враждебной хмуростью. Это отношение знакомо каждому визитеру, случайно попавшему в круг завсегдатаев небольшого заведения.
Человек в белом халате, который обслуживал водителя спортивной машины, с любопытством посмотрел на Ричарда и, видимо, решил, что клиент не доставит им больших хлопот. Он махнул ему рукой на софу у стены, где уже расположился один из посетителей.
– Подождите немного, сэр. Перк скоро закончит. Я еще немного поработаю над прической майора, а затем займусь джентльменом, который сидит рядом с вами. Не беспокойтесь. Перк – отличный парикмахер. Он настоящий мастер. Правда, Перк?
Второй мужчина, стригший толстяка, который мешком сидел на стуле с закрытыми глазами, не произнес ни слова. Этот пожилой человек с худощавым выразительным лицом и густыми нависавшими бровями, казалось, вообще не услышал слов коллеги.
– Перк не глухой, – пояснил первый парикмахер, который, очевидно, был владельцем заведения. – Он иностранец, поэтому говорит очень мало.
Мужчина замолчал и начал затачивать бритву, которой он хотел подравнять похожие на паклю волосы своего почетного клиента. Ричард украдкой взглянул на него и усмехнулся. Владелец салона, бледный темноволосый уроженец Лондона, немного женственный, но не похожий на кастрата, с небольшими руками и тусклыми глазами, говорил с ласковым местным акцентом, который придавал его голосу исключительную вкрадчивость. Казалось, что каждое произнесенное слово воспринималось им как приятный подарок, и он, похоже, полагал, что собеседник должен ценить такое доброе отношение.
– Вы так старательны с майором, мистер Вик, – сказал сидевший на софе мужчина. – К чему бы это?
Молодой мужчина приятной внешности, вероятно, работал коммивояжером. Он говорил, не отрываясь от спортивной страницы газеты, которую рассматривал в данный момент.
– Я по натуре дружелюбный человек, – сдержанным тоном ответил парикмахер. – Когда ко мне приходят старые клиенты, например, наш майор, я ценю их как друзей, проверенных временем.
– Не оправдывайтесь, – произнес мужчина с газетой. – Я не спешу. На самом деле мне нравится это небольшое ожидание. Оно помогает мне решить вопрос со ставками.
– Решить вопрос со ставками? – патетически вскричал мистер Вик. – Вы никогда ничего не выиграете подобным образом. Единственный способ, который позволяет делать правильные ставки на конях, собаках или при игре в бильярд, связан с полной безмятежностью. Вы должны отдаться на волю случая, если вам понятно, о чем я говорю.
– И когда вы продуете свои деньги, вам следует нанять шикарную машину, усадить туда манекен из мастерской портного и сделать вид, будто вы едете на собственную свадьбу, – проворчал толстяк, сидевший в кресле второго парикмахера. – Вы на эту историю намекаете нам?
Он открыл глаза, взглянул на владельца заведения и снова прикрыл тяжелые веки, когда закончил говорить. Мистер Вик взвизгнул от восторга и обратился к мужчине, которого стриг.
– Вы помните эту шутку, майор? – спросил он, с усмешкой глядя на отражение клиента в зеркале. – Еще не забыли, как хохотали над ней?
– Я? – ленивым голосом отозвался водитель спортивной машины – Вы меня с кем-то спутали.
На его лице сияла небрежная улыбка. Тем не менее отказ был категоричным. Ричард, который впервые услышал речь майора, с интересом посмотрел на него.
– Вы просто забыли, – возразил мистер Вик. – Смех лился из вас, как струя эля из двухгаллонного бочонка. Я и сейчас еще слышу его в своих ушах.
Сидевший рядом с Ричардом мужчина со вздохом сложил газету.
– И что там за история? – спросил он.
– Это случилось в Айслингтоне, когда я еще учился мастерству.
Мистер Вик говорил сквозь зубы. Все его внимание было сосредоточено на работе с острой бритвой.
– Молодой парнишка из швейной мастерской нашел на улице пять фунтов. Он поставил их на кобылу по кличке Счастливая Канава. Ее заезд считался главным событием дня. Ставки шли по двести пунктов к одному, и от игрового азарта у парня помутился разум. Он вывернул плащ наизнанку, снял с витрины один из манекенов, нацепил ему на голову кружевной чепец и проехал с ним перед соседкой, которая жила напротив мастерской. Юная леди подумала, что он собрался жениться на какой-то незнакомой женщине. Она с таким негодованием выглядывала из окна, что упала, сломала ногу и в конечном счете подала на него жалобу в суд. Это была очень печальная история.
– Счастливая Канава, – задумчиво произнес коммивояжер, ум которого работал в одну сторону. – Я никогда не слышал о такой лошади.
– Там имелось целое семейство, – ответил толстяк, не удосужившись открыть глаза. – Позже его заменили Коттеджи различных мастей. А из ранних скаковых коней там были Счастливая Крыша, Счастливая Веранда и – поправьте меня, если я ошибаюсь – Счастливая Часовая Башня.
– Вы вспомнили эту шутку, майор? – жеманным тоном поинтересовался мистер Вик. – Я вижу, что вы улыбаетесь.
– Ваш рассказ действительно хорош, – ответил майор, поймав взгляд Ричарда в зеркале и улыбнувшись ему. – Но я никогда не слышал его прежде.
Мистер Вик открыл рот для протеста, однако, подумав немного, лукаво фыркнул в кулак.
– Вы начали захаживать к нам после войны. Скажите, майор, вам удалось поднять свой бизнес? Вы знаете, какой. Вы говорили о нем, когда приходили ко мне в прошлый раз.
– Я не понимаю, о чем идет речь, – доброжелательно, но сдержанно ответил водитель спортивной машины.
– Молчу-молчу, – подмигнув, произнес мистер Вик.