— Похоже на то. Я должна сказать Зои и Стиви Рей, что Эрин и в самом деле с Далласом. — Шайлин помолчала и добавила: — Спасибо, что заступился. Знаю, тебе было нелегко.
— Ты, правда, считаешь меня придурком, да?
Шайлин ответила не сразу. Она внимательно посмотрела на Эрика, словно понимала, насколько важно для него ее мнение. И наконец ответила:
— Думаю, у тебя есть потенциал стать зеленым как море, а не как горошек.
— А это хорошо?
— Куда как лучше, чем быть гинекологом-женоненавистником! — улыбнулась Шайлин.
— Хорошо, — усмехнулся Эрик. — Эй, я могу проводить тебя до автобуса?
— Нет, не сейчас. Но спроси меня как-нибудь в другой раз. Для справочки: когда я говорю «нет», это значит «нет», и тоже самое с «да»!
— Я это и так уже понял, — кивнул Эрик.
— Хорошо, значит, в следующий раз, когда соберешься меня поцеловать, ты сумеешь дождаться моего «да». Увидимся, Эрик!
Пока Шайлин удалялась, Эрик улыбался все шире и шире, но не своей фирменной постановочной лучезарной улыбкой. Его улыбка была неподдельно счастливой.
Впервые за долгое время Эрик Найт понял, что чувствовать намного лучше, чем играть…
Глава 18
Тучи рассеиваются. Думаю, это хорошее предзнаменование, — сказал Калона, обращаясь к Верховной жрице Смерти, которая стояла перед автобусом, полным недолеток и вампиров, все еще не уехавших к себе на Вокзал.
— Да-да, мы тебя поняли. Нам действительно пора на Вокзал, — сказала Стиви Рей. — Но все мы желаем тебе удачи. Я просто уверена, что если бабушка Редберд у Неферет, то именно тебе суждено ее освободить!
Она улыбнулась Бессмертному своей невинной радостной улыбкой, его сын счастливо помахал отцу, двери автобуса закрылись, и Дарий отъехал.
Зои ничего не говорила. Совсем ничего. Просто сидела в автобусе, пока все болтали, собирали учебники и вещи. Но Калона чувствовал, что она за ним наблюдает. С недоверием. Но и с надеждой.
«Я — ее единственный шанс на спасение бабушки, — думал Калона, глядя, как автобус уезжает по улице Утики. — Могла бы, по меньшей мере, пожелать мне удачи!»
— Никс, я прошу тебя присмотреть за моим Воином, Калоной!
Имя Богини выдернуло Калону из раздумий, и он переключил внимание на Танатос. Верховная жрица стояла перед ним с воздетыми руками и поднятым к предрассветному небу лицом.
— Он избрал твой путь, связав себя клятвой мне, твоей верной Верховной жрице. Он мой меч, мой щит, мой защитник. А поскольку мне вверили этот Дом Ночи, Калона защищает и его!
Голос Танатос был полон властной силы, и когда звуковая волна пронеслась по коже Бессмертного, он вздрогнул.
«Жрица призывает Никс! И Богиня отвечает!»
Калона задержал дыхание в ожидании продолжения.
— Поэтому я прошу твоей помощи, благословенная Богиня Ночи! Прошу, укрепи Калону, если ослабят его Тьма и ее уловки. Позволь его выбору освещать ему путь и, как лунный свет сквозь туман, дай его цели развеять тени, что могут затуманить его разум и отвлечь его от благого намерения. Не дай ему пасть жертвой Тьмы, пока он на стороне Света!
Калона сжал кулаки, чтобы Танатос не заметила, как трясутся его руки.
Никс не явилась, но в воздухе ощущалось ее присутствие.
Калона чувствовал разливающуюся вокруг доброту. Так было всегда. На что бы ни обратила свое бессмертное внимание Никс, туда всегда приходили магия и Свет, сила и смех, радость и любовь. Всегда любовь.
Калона склонил голову. О, как он скучал по Богине!
— Иди же, Калона, с благословением Никс!
Водоворот энергии, последовавший за воззванием Танатос, забурлил вокруг них обоих.
Калона поднял голову и увидел, что Верховная жрица ему улыбается.
— Никс тебя услышала, — сказал он, признательный, что в голосе не было дрожи.
— О да! — кивнула Танатос. — И это совершенно точно хорошее предзнаменование!
— Я не разочарую ни тебя, ни Богиню! — пообещал Калона, разбежался и взлетел, думая при этом:
«Только не на этот раз… На этот раз я ее не подведу!»
Калона летел знакомым направлением. Широкий балкон пентхауса располагался на самом верхнем этаже небоскреба «Майо».
Бессмертный легко спустился с темно-фиолетовых небес на холодный каменный пол и сложил на обнаженной спине черные крылья. Он явился к Неферет с неприкрытой грудью. Она предпочитала видеть его таким.
— Богиня, твой Супруг вернулся! — позвал Калона, обрадовавшись, что стеклянная дверь на балкон кем-то или чем-то разбита, и ему не надо будет ломать ее, если Неферет не будет рада его визиту.
— Я вижу не Супруга, а крылатого неудачника! — Голос Неферет прозвучал из тени за спиной Калоны, почти от входа в пентхаус.
Бессмертный медленно повернулся лицом к падшей жрице, давая ей время рассмотреть его обнаженную грудь и мощные крылья. Неферет — похотливое создание. Она страстно желала мужчин, но, даже больше физического наслаждения, она жаждала власти над ними.
Белый бык мог дать ей власть, но он не был мужчиной.
— За века своего существования я потерпел несколько неудач и совершил много ошибок. И величайшей из них было оставить тебя, Богиня! — Калона говорил искренне, хотя Богиней, которую он имел ввиду, была не Неферет.
— Теперь ты зовешь меня Богиней, ползя ко мне!
Калона сделал к ней два шага, позволив своим крыльям затрепетать.
— Неужели похоже, что я ползу?
Неферет склонила голову. Она не вышла из тени, и Калона видел лишь ее изумрудные глаза и огненный цвет волос в свете занимающейся зари.
— Нет, — скучающим тоном отозвалась бывшая жрица Никс. — Ты, похоже, притрепыхался!
Калона сложил крылья и раскинул руки. Взгляд его янтарных глаз схлестнулся с ее холодным зеленым взором. Бессмертный сосредоточил на падшей жрице всю свою волю.
Неферет лишь недавно обрела бессмертие. Она должна быть еще очень восприимчива к обаянию древнего Воина.
— Посмотри снова, Богиня! Взгляни на своего Супруга!
— Вижу. Ты не так молод, как я помню!
— Не забывай, с кем говоришь! — Он пытался сдержать раздражение, но Неферет пробуждала в нем гнев. Калона забыл, как отвратителен ему ее сарказм.
— Разве? — Неферет заскользила к нему из тени. — Ведь это ты явился ко мне. Неужели ты думал, что я буду тебе рада?
Солнце поднялось над далеким горизонтом, и по мере приближения Неферет Калона сумел рассмотреть ее.
Она еще больше изменилась. Неферет по-прежнему была красива, но в ней не осталось ни капельки мягкости и человечности. Она походила на изысканную статую, в которую вдохнули жизнь, и она ожила, но без совести, без души. Неферет всегда была холодна, но раньше она как-то умудрялась изображать доброту и любовь. Но не сейчас.
Калона задумался: только ли он так отчетливо видел, что Неферет становится проводником зла?
— Я так не думал, но надеялся на это, хотя до меня дошли слухи, что мое место рядом с тобой незаконно захватили!
Калона надеялся, что она примет удивление в его голосе за ревность.
Неферет по-змеиному улыбнулась.
— Да! Я нашла кое-кого побольше, чем птица, хотя, признаю, твоя ревность меня забавляет!
Сглотнув желчь, подступившую к горлу при мысли о прикосновении к ней, Калона подошел к Неферет вплотную. Вытянул перед собой крылья и погладил ее мягкими холодными перьями.
— Я больше, чем просто птица!
— И зачем мне принимать тебя назад? — Голос Неферет звучал равнодушно, но Калона чувствовал, как трепещет ее кожа в ожидании его прикосновения.
— Потому что ты богиня и заслуживаешь бессмертного Супруга!
Он придвинулся к ней ближе, зная, что она чувствует холодную силу его благословенного Луной бессмертия.
— У меня уже есть бессмертный Супруг, — возразила Неферет.
— Но он не может сделать так! — Калона окутал ее крыльями. Затем медленно встал перед ней на колени, и его губы оказались в считанных миллиметрах от ее подрагивающей плоти. — Я буду служить тебе!
— Как? — произнесла она по-прежнему равнодушно, но подняла руку, чтобы погладить внутреннюю сторону его крыла.
Калона закрыл свой разум для всего, кроме чувственного наслаждения, и застонал.
Неферет продолжила ласкать его.
— Как? — повторила вопрос Неферет и добавила: — Особенно теперь, когда ты служишь другой хозяйке!
Он знал, что ей известно о его клятве Танатос, и у него было оправдание:
— Единственной хозяйкой, которой я могу по-настоящему служить, может стать только Богиня, и если моя Богиня меня простит, я сделаю все, что она прикажет!
Раньше Калона думал, что продолжение затейливой игры слов будет забавным, Неферет поверит, что он говорит о ней, хотя те же слова он мог сказать о любом божестве женского пола. Но, произнеся эти слова вслух, Калона понял их истинный смысл, прочувствовал его всем телом, и от этого ахнул и отскочил от стоящего перед ним создания.
Игры, в которые он столетиями играл сам с собой, закончились одним этим предложением.
«Я был создан, чтобы служить лишь одной Богине. Неферет воплощает все противоположное тому, чем является Никс!»
Повернувшись спиной к Неферет, Калона закрыл лицо руками.
«Как я мог даже думать, что эта жрица или любая другая женщина сможет занять место Никс в моем сердце? Я понапрасну истратил долгие века, став пустой оболочкой самого себя, пытался заполнить ее насилием, похотью и властью! Но ничего, ничего не сработало!»
Он почувствовал на своих плечах руки: ласковые, теплые и словно излучающие добро. Бережно и аккуратно она повернула его к себе лицом. Когда он поднял голову, то окаменел. Неферет не последовала за ним. Она не шевельнулась и никак не могла его коснуться. Неферет никогда не прикасалась к нему с такой добротой.
А Никс прикасалась.
Калона почувствовал влагу на своем лице и рассеянно смахнул слезы.
— М-м-м… — Неферет постукивала по подбородку острым длинным ногтем, наблюдая за Калоной и ничем не показывая, что только что видела перед ним Никс.