Так же очень практичным открытием стала формула зелья, подавляющего либидо. Почесав затылок, герой с лёгкой грустью осознал: до ближайшего женского общества ему предстоит добираться ещё очень долго. «Лучше уж химическая кастрация, чем вести себя как гормональный подросток в подземелье», — философски заключил он, тщательно записывая рецепт. В конце концов, выживание важнее инстинктов — даже если природа с этим категорически не согласна.
Торби, этот угрюмый и молчаливый помощник Гирохи, продолжал хранить ледяное молчание. Каждый день Крас изобретал новые подходы — то сыпал искусно приготовленные комплименты, то пытался разжалобить, то просто вежливо просил о беседе. Но кобольд оставался непроницаем, как скальная порода родных пещер. Его узкие глаза, казалось, смотрели сквозь героя, а уши не воспринимали ни единого слова.
Только когда Крас окончательно окреп, демонстрируя полное восстановление сил, в поведении Торби появилась едва заметная перемена. Не то чтобы он заговорил — нет, но в его взгляде появилось что-то новое. Возможно, тень уважения? Или просто признание факта, что этот назойливый иномирец наконец-то перестал быть обузой. Тогда у Краса созрел интересный план.
– Ну доброе утро, мой немой товарищ! — с преувеличенной бодростью пропел Крас, когда Торби, как обычно, молча поставил перед ним провизию. — О, позволь угадать: «Привет, Нагх! Как дела?» — он театрально поднял брови, изображая воображаемый диалог. — «Просто замечательно выглядишь сегодня! Особенно нравится эта новая… эээ… причёска?» — его голос звучал слащаво-ядовито.
Крас развёл руками в наигранном отчаянии:
— Вот такой милый разговорчик я мечтаю с тобой провести. А ещё лучше — познакомиться с твоей весёлой компанией. Выпить пару кружек этого вашего… что вы там пьёте? Грибной эль, или брагу на люминесцентном мхе? Или возможно вообще кровь врагов? — он язвительно щёлкнул языком. — А то чувствую себя как в пятизвёздочном плену — все удобства есть, но охранник-то совсем не разговорчивый!
Торби даже не удостоил его взглядом. Его жёлтые глаза безучастно скользнули по стене где-то над головой Краса, будто того и вовсе не существовало.
Герой стиснул зубы. Дни тянулись в удушающей монотонности, каждый похожий на предыдущий, как страницы откопированной книги. Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки — терпение лопнуло. Если этот упрямый кобольд не хочет дарить ему общение, Крас найдёт развлечения сам. И пусть это будет чертовски опасная затея — лучше адреналин в крови, чем эта тюремная тоска. Он окончательно решился на свою авантюру.
— Слушай, я вот тут подумал, раз уж ты в личной охране Гирохи ходишь, значит, не последняя спица в колеснице, а птица высокого полёта? Я прав? — Крас нарочито небрежно откинулся на подушках, его голос звучал сладко-ядовито.
И — о чудо! — впервые за все дни Торби действительно посмотрел на него. Не сквозь, не мимо, а прямо в глаза, с внезапным холодным интересом.
— И скажи, — продолжал Крас, наслаждаясь реакцией, — как тебе нравится прислуживать такому… гостю? — Он демонстративно потянулся за яблоком, откусил и небрежно выплюнул кусок на пол. — А если я, скажем, решу проверить сливное отверстие на прочность знатным поносом, уделав всё вокруг, ты ведь придёшь убирать, да, верной? Ха-ха-ха!
Гнев вспыхнул на морщинистой морде кобольда, как пламя по бикфордову шнуру. Его ноздри дрогнули, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки — слова явно попали в цель. Крас знал, что играет с огнём. Гироха как-то обмолвился, что многие воины кобольдов лично сталкивались с жестокостью иномирцев на верхних уровнях. А телохранитель вождя? Такой, наверняка участвовал в кровавых стычках с захватчиками. Возможно, даже терял сородичей…И теперь этот самый телохранитель смотрел на него взглядом, от которого кровь стыла в жилах.
Реакция кобольда веселила Краса. Герой широко ухмыльнулся, наблюдая, как каждое его слово будто раскалённой иглой вонзается в Торби. Его забавляла эта игра — словно он дразнит цепного пса, зная, что поводок не даст тому наброситься.
— Ну что, стражник, — сладко протянул он, — расскажи-ка, каково это — быть прислугой у существа, которое твой народ считает чудовищем? А? Каково быть рабом человека? — Его смех звенел, как разбиваемое стекло. — Ха-ха-ха! Да ты же прямо эталонный рабище, даже ошейник не нужен! Аха-ха-ха-ха.
Эти слова выбили Торби из колеи. Последняя фраза сработала как запал. Глаза кобольда вспыхнули ядовито-жёлтым светом, будто в них впрыснули расплавленную серу. Его лапа с громким скрежетом сомкнулась на рукояти кривого меча — того самого, что, если верить легендам, мог рассечь даже тень.
— Знаешь, иномирец, — прошипел Торби, обнажая клыки в оскале, — я многое готов стерпеть. Но назвать меня рабом, да ещё и человека? — Его голос дрожал от ярости, будто подземный толчок перед извержением. — Нет, такого проглотить я не могу, увольте. Даже если Гироха вышвырнет меня из своей команды и отправит в лавовые поля — моя честь останется чище солнечного камня, а совесть запоёт дифирамбы! А сейчас я отправлю тебя на место воскрешения. И сделаю это максимально ужасным для тебя образом, будешь просить о пощаде и извинишься за все сказанные слова, но, человек, это тебя не спасёт.
В следующий миг кобольд взвился в воздух, словно пружинный механизм. Торби в один прыжок перелетел через всю комнату, опрокидывая стол и рассыпая посуду, и приземлился перед Красом в идеальной боевой стойке. Его клинок уже свистел в воздухе, готовясь рассечь плоть.
— Стой, стой, стой. Давай договоримся. — Крас резко выбросил вперёд руки, будто пытаясь удержать несущуюся лавину и в последний момент отскочил в сторону. Глаза его расширились от искреннего ужаса, вперемешку с азартом. Сейчас он действительно переборщил
— Нагх, мне с тобой не о чем договариваться, у тебя нет ничего мне нужного. — Прошипел Торби, его голос звенел, как лезвие о точильный камень. — Ты не предложишь ничего ценного — разве что свою жалкую жизнь и остатки достоинства. И я с наслаждением их приму!. — Ответил кобольд, и сделал очередной выпад мечом.
Его клинок вспорол воздух с коротким свистом, направляясь к горлу Краса. Но герой уже предвидел эту атаку, и был готов к подобному повороту событий. Просканировав кобольда ещё до провокации, он знал, что тот не усилил меч разрушительной энергией.
Предплечье Краса на мгновение вспыхнуло голубоватым сиянием — заблаговременно развёрнутый энергощит, принял на себя удар. Лезвие со скрежетом отскочило, оставив в воздухе искрящийся шлейф.
— Ой-ой, — язвительно процедил герой, — кто-то явно недооценил «жалкого иномирца»… Но подожди, не кипятись, дай сказать.
Поругав себя в голове, за то, что снова раздразнил кобольда, Крас выставил руки в примирительном жесте.
— А что, если ты сможешь и честь сохранить, и отомстить, и остаться в команде Гирохи? — Крас медленно поднял ладони, демонстрируя мирные намерения. — А ещё, возможно, я добавлю кое-что сверху… что тебе точно понравится. Очень приличные плюшки.
Торби замер, его ноздри дрогнули, улавливая подвох. Но любопытство перевешивало. Кобольд остановился, затем сухо и коротко ответил:
— «Плюшки» Что такое «Плюшки»? — проскрипел он, сужая глаза. — Незнакомое слово. Говори быстрее, иномирец, пока я не передумал
— Сажем так, мы перенесём твою ярость в тренировочный зал и уберём из рук оружие. Спарринг на голых руках. Если победишь ты, я заберу свои слова обратно и извинюсь, могу даже сделать это публично. — Он сделал паузу для драматизма. — Если выиграю я, то ты м-м-м-м-м, сварганишь мне ужин. Причём я как раз научу тебя готовить, вышеупомянутые плюшки.
— Нет. — Торби скрестил руки на груди, и по его позе было ясно — это окончательное решение инопланетного суда.
— Что нет?- Спросил Сергей, радуясь, что наконец то наладил хоть какой-то контакт с кобольдом.
— Я не буду готовить тебе ужин. — Кобольд произнёс это так, будто ему предложили чистить сапоги зубами.
— Тогда, ты приведёшь сегодня вечером ко мне в квартиру блудницу из местного борделя. Девушку человеческой расы. — С надеждой в глазах предложил Сергей и многозначительно приподнял бровь.
Торби застыл, будто ему только что предложили пронести живого скорпиона в штанах. Его лицо выражало такую гамму эмоций — от шока до брезгливости — что Крас еле сдержал смех. Видимо кобольд представил в своём воображении людской половой акт.
— Договорились, — буркнул Торби, уже направляясь к двери. — Но надень кофту с капюшоном и не высовывайся, пока я не подготовлю зал и не выгоню местных зевак. Если кто-то увидит тебя там — мы оба в лавовых ямах, я то уж точно.
Он резко развернулся, бросая через плечо:
— И да — если победишь, ты мне тысячу золотых. Гироха говорил, что для тебя это мелочь и вполне под силу.
Крас фыркнул:
— Ладно, ладно, но смотри: только чистокровная человеческая девушка, без «ой, у неё бабушка полукобольдиха» или «зато характер золотой». И главное — не уродина. — Он прищурился. — Кстати, ты что, в карты проигрался? Или просто кобольдью пенсию копишь?
Торби даже не обернулся, лишь махнул рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи, и скрылся за дверью. Он уже мчался по коридору, огромные, мохнатые лапы едва касались пола. Впервые за этот проклятый день на его морде появилось подобие ухмылки. На самом деле Торби был рад, что всё именно так разрешилось.
«Такой исход… даже лучше», — ликовал про себя кобольд.
Молодой воин не зря годами карабкался по иерархической лестнице сообщества. Служба у Гирохи — не просто работа, а знак высшего доверия. И потерять всё из-за какого-то наглого иномирца? Тем более человека. Никогда.
Ладони Торби сами сжались в кулаки при мысли о предстоящем бое. Он не просто верил в свою победу — знал её. В тренировочном зале, без оружия и уловок, этот хвастливый человечишка станет лишь тряпичной куклой в его когтях.
«Сначала я выбью из него все дерзкие слова вместе с зубами, заколотив в мраморный пол, затем прот