— Ещё раз назовёшь меня «старый», — Гироха вспыхнул, как пороховая бочка от случайной искры, и грозно потряс своей узловатой тростью, — получишь ею по хребтине так, что твои потомки икать будут! Да и в любовных делах я вам, соплякам, ещё фору дам — мне вон, в прошлом месяце, три письма с признаниями принесли!
Но, видя, что Крас уже готов продолжить словесную перепалку, кобольд махнул рукой, сбавив пыл:
— Ладно, хватит трепаться. Всё готово к твоему переносу, остались сущие мелочи — проверить пару рун, да запас энергии подкачать. Так что не дёргайся — скоро начнём.
Весь день Сергея будто перемололи в жерновах бесконечных дел. Глаза слипались от недосыпа, но расслабиться было нельзя — впереди маячила добыча ископаемых, а значит, требовалось досконально изучить карту поверхности. Он склонился над развёрнутыми схемами, вглядываясь в извилистые линии рельефа, пока они не начали расплываться перед глазами. Каждый участок, каждая складка местности — всё это нужно было запомнить, словно стих перед экзаменом.
А потом началась бумажная карусель: сметы, акты, накладные. Казалось, их стопка растёт сама по себе, как грибы после дождя. Сергей машинально ставил подписи, едва успевая вчитываться в цифры. «Хоть бы не перепутать, где продукты, а где новое исподнее», — мелькнула в голове шальная мысль.
Как же он ошибался, думая, что кобольды помогают ему из чистого великодушия! Уже к полудню Сергею вручили аккуратно составленный счёт за «гостеприимство» в Ха-а-ле. Цифры на пергаменте весело подмигивали ему, будто издеваясь над его наивностью. Больше всего его удивили строки: «за потраченную воду» и «за аренду тренировочного зала». Сергей даже протёр глаза — нет, ему не показалось. Видимо все подгорные народы объединяет алчность и прагматизм, словно они проходят единый курс «Как выжимать последние медяки из гостя». Гироха, заметив его ошеломлённое выражение лица, философски заметил, что первая партия дикарта всё окупит, если он конечно не помрёт в шахте.
Так, с лёгкой руки кобольдов, Сергей внезапно оказался в почётной должности… вечного должника, его практически взяли в рабство. Теперь его свобода измерялась в дикарте, а в кармане зловеще шелестел долговой контракт.
Процесс перекладывания припасов из котомки Торби в рюкзак Краса занял непозволительно много времени и нервов. Всё дело было в том, что рассеянный кобольд, увлёкшись азартной игрой, умудрился проиграть свой волшебный вещмешок с бездонным внутренним пространством. Теперь ему приходилось пользоваться жалким подобием пространственного кармана, внутренний объём которого не превышал одного кубометра — настоящий позор для уважающего себя подземного торговца!
Пять раз Торби приходилось совершать утомительный марш-бросок между складом и жилищем Сергея, сгибаясь под тяжестью провизии, ведь что-то даже пришлось нести в руках. Каждый раз, возвращаясь, он тяжело дышал и ворчал себе под нос что-то нелестное о карточных шулерах и их родословной.
— Да я сам схожу на склад, и за раз отоварюсь — предложил Сергей, наблюдая за мучениями кобольда.
— Ни в коем случае! — как один вскричали оба его мохнатых «доброжелателя». — Ты и так насветился достаточно!
Однако истинная причина их отказа была очевидна даже слепому. Эти ушлые дельцы явно списали добрую половину провизии на «нужды общества», а драгоценный дикарт и вовсе планировали пустить на сторону. Лишний свидетель их махинаций был им совершенно ни к чему — как-никак, предстояло получить кругленькую сумму, которая могла бы покрыть все карточные долги Торби и ещё остаться на пару-тройку весёлых вечеров в подземных тавернах.
Но Краса этот подковёрный торг нисколько не беспокоил. В глубине души он прекрасно понимал: за отданный дикарт он получает нечто куда более ценное, чем жалкие монеты. Надёжное укрытие, где можно переждать бурю. Защиту от бесчисленных опасностей, подстерегающих на поверхности и в людских поселениях. А главное, верных, пусть и меркантильных, союзников, чьи интересы пока что совпадают с его собственными.
Закончив с упаковкой припасов, Торби на прощание ехидно поинтересовался, не забыл ли он чего-нибудь «забыть» в углу склада, Сергей потянулся, хрустнув костяшками, и задал вопрос, который считал абсолютно очевидным:
— Ну что, когда карусель устраивать будем?
В ответ повисла недоуменная тишина. Оба кобольда уставились на него с выражением лиц, как будто он только что заговорил на языке древних драконов. Гироха даже прикрыл один глаз, будто проверяя, не померещилось ли ему.
— Вы что, никогда не слышали про карусель? — Сергей смотрел на кобольдов с неподдельным удивлением, будто они только что признались, что не знают, что такое солнце, хотя они и правда его никогда не видели. — Ну, это такая штука с вращающейся платформой… Лошадки, лавочки… Тебя раскручивают до состояния «о боже, я сейчас умру», а потом полчаса отходишь у ближайшего куста, пытаясь не выплеснуть наружу сладкую вату. В общем, идеальный аттракцион для тех, кто хочет проверить, на что способен их вестибулярный аппарат.
Он махнул рукой, видя, что их выражения лиц не стали менее озадаченными.
— Ладно, забудьте. Главный вопрос: когда мы уже начнём это самое перемещение через пустоту? А то я уже начал скучать по ощущению, когда внутренности пытаются вылезти через уши.
— Странные у тебя развлечения в твоём мире, Нагх. Мне интересно, как можно получить удовольствие от того, что тебя тошнит? — Гироха покачал головой, его губы нервно подрагивали. — На Холпеке, если тебя начинает тмутить, это верный знак, что ты или отравился грибами-галлюциногенами, или наступил на хвост драконьему скорпиону. И то, и другое удовольствия не доставляет, поверь.
Он почесал затылок, явно представляя себе это странное поверхностное изобретение.
— Ладно, это я ещё обдумаю, но позже. Вернёмся к насущным делам: перенос через пять минут.
— В смысле, через пять минут⁈ — Сергей чуть не подпрыгнул на месте. — В прошлый раз мы из того проклятого зала шли добрых полчаса! Если, конечно, считать время по нормальным, а не по кобольдским часам, где «минута» — это как между «сейчас» и «когда-нибудь»!
Гироха лишь загадочно ухмыльнулся, доставая из складок одежды странный механизм, напоминающий не то песочные часы, не то миниатюрную ловушку для духов.
— А кто тебе сказал, что мы туда пойдём? — Гироха хитро прищурился, и в его глазах заплясали весёлые искорки, словно он только что провернул гениальную аферу.
Старый шаман обнажил в ухмылке желтоватые клыки, затем неспешно подошёл к стене. Его пальцы с выщербленными когтями провели по поверхности, оставляя за собой мерцающий след. Ровная окружность проявилась на камне, будто её выжгли невидимым пламенем. Видимо Гироха решил добавить немного спецэффектов, ведь в прошлый раз ничего подобного не было.
В центр круга Гироха поместил странный прибор — нечто среднее между астролябией и паукообразным механизмом. Когда его ладонь легла на устройство, прибор ожил, замерцав голубоватыми прожилками.
Крас переключил зрение в энергетический спектр и увидел, как потоки силы струятся из тела шамана в прибор. Энергия растекалась по окружности, как ртуть, заполняя каждый миллиметр начертанного круга. Камень под ней начал вибрировать, издавая едва слышное гудение.
— Ну, как тебе модернизированная версия? — обернулся Гироха, когда портал вспыхнул и в стене зияла уже знакомая Красу переливающаяся дыра.
— Теперь не надо топать через полпещеры. Хотя… — он ехидно прищурился, — если хочешь прогуляться для ностальгии, я не против.
По кривой, как серп луны, ухмылке древнего кобольда Крас сразу понял — старый лис наслаждается моментом. Он уже открыл рот, чтобы задать пару язвительных вопросов вроде: «А что, если я решу устроить себе отпуск на все тридцать дней?», но Гироха, словно прочитав его мысли, резко поднял ладонь:
— Надеюсь, в твоей башке кроме сарказма есть место для внутренних часов и ты умеешь их настраивать и пользоваться? — шаман потряс в воздухе странным приборчиком, который теперь напоминал гибрид компаса и перезрелого светлячка. — Ровно через тридцать дней эта штука начнёт вибрировать, как похмельный трактирщик в день зарплаты.
Он швырнул устройство Красу, тот поймал его рефлекторно.
— Пространственную энергию для обратного пути я уже заложил. — Гироха постучал себя по лбу, оставляя сажистый отпечаток. — Ты же, с твоей «обучаемостью», наверняка не забыл, где оставил метку Марик для портала?
Крас хотел возразить, что «обучаемость» — это не то же самое, что «фотографическая память», хотя на самом деле именно так и было, но кобольд уже размахивал руками, как заправский дирижёр:
— Как затрясётся — тыкни в центр круга. Портал откроется. Главное не промахнись, а то окажешься в чьей-то спальне. — Он оскалился. — И да… без дикарта можешь даже не появляться. Хотя… — вдруг старик задумался, — если притащишь ещё и пару медвежьих почек, я, пожалуй, зачту это как бонус. Всё малец, удачи тебе.
Крас замер на мгновение, изучая лицо кобольда с каменным выражением. Затем медленно подошёл к мерцающему порталу, чувствуя, как от него веет странным ветром — не тёплым и не холодным, а каким-то… неправильным. Повернувшись на каблуках, он бросил через плечо:
— Любопытно, а что будет, если я немного… задержусь?
Гироха закатил глаза так, будто эта мысль преследовала его уже тысячу раз.
— О, ничего особенного, — он сладко потянул слова, поправляя складки своего потёртого плаща. — Просто активатор включится внутри котомки и твои молекулы рассыпятся, как песок в песочных часах. Или, может, тебя засосёт в межпространственную щель, где вечно голодные сущности ждут новых… гостей. — Он сделал паузу для драматизма. — В общем, да, тебе будет конец. В лучшем случае придётся топать пешком по ледяным пустыням поверхности, где тебя будут ждать волки, медведи и конечно шпионы «Круга».
И прежде чем Крас успел вставить хоть слово, Гироха, не меняя добродушной улыбки, резко толкнул его в спину.