За ней в дверь вошли, семеня короткими ножками, четверо невысоких зеленых существ ростом метра полтора от силы, с длинными мясистыми носами, одетые в черные комбинезоны из такого же материала, как и одежда женщины. Впрочем, носатые наемника интересовали мало: все его внимание безраздельно принадлежало незнакомке.
Леонид тщательно обследовал глазами каждую черточку непривычно узкого, скуластого, но тем не менее очень привлекательного лица и уже собрался спросить Касса, который сидел спиной к двери и пока не видел гостью, кто она такая, как вдруг женщина, осматривая зал, заметила его. Их взгляды встретились буквально на секунду, а затем незнакомка изменилась в лице, и гамму ее чувств Леонид безошибочно прочел еще до того, как искин вывел в визор поясняющее сообщение. «Брезгливость. Пренебрежение. Презрение».
Должно быть, наемник и сам не справился со своим лицом, потому что Касс, проследив за его взглядом, обернулся, заметил женщину и негромко сказал:
– Не надо пялиться, ты только задеваешь ее этим. Я догадываюсь, о чем ты подумал и о чем уже наверняка успел помечтать – но тебе не светит. Это балларанка.
Та демонстративно уселась за самый дальний столик спиной к Леониду, ее сопровождающие остались стоять позади ее стула.
Наемник повернулся к Кассу:
– Почему ты не сказал мне, что балларане – почти такие же, как и я?!
– А зачем? – спокойно ответил вопросом на вопрос тот. – Что бы от этого изменилось? Несмотря на колоссальное сходство, они тебе не «свои».
– Но почему?
– Потому что они балларан, высшая раса, а ты нет.
– Но ведь мы так похожи?! Как такое?..
Касс немного помолчал, а затем негромко сказал:
– Видишь ли, балларан и земляне друг другу родня. Параллельные ветки развития далекого общего предка. И за это они презирают вас еще больше, чем всех остальных.
Леонид несколько секунд переваривал услышанное: смысл сказанного дошел до него не сразу.
– Постой… ты хочешь сказать, что…
– Я не хочу сказать, – покачал головой Касс, – я уже сказал. Более пятидесяти тысяч лет назад, еще до Войны, а может, и миллион лет назад – теперь уже никто не узнает точно, – одно и то же существо было поселено Великими Конструкторами на две разные планеты. Примерно так же, как это предположительно произошло с сафатхами и некоторыми другими видами. На данный момент балларан и земляне – единственная пара родственных рас, обе из которых выжили на данный момент.
– Тогда почему, раз мы одной крови…
Касс вздохнул:
– А ты точно хочешь это знать?
– Думаю, да.
– Вы воплощаете в себе все, что балларан ненавидят. Хаос, эгоизм, ложь, варварство, невежество, глупость – список можно продолжать. То, что вы до сих пор воюете друг с другом, для чрезвычайно сплоченных балларанцев вообще чудовищная дикость. Такой родне, как вы, никто рад не будет.
– Спасибо за откровенность, – мрачно изрек Леонид.
– Ты сам попросил. А теперь пошли – у нас завтра встреча с агентом по найму. Надо согласовать кое-какие моменты твоего поведения.
Агентом, с которым Касс и Леонид встретились в той же самой пародии на ресторан, почти за тем же столиком, оказался радалгаст, лицом как две капли воды похожий на давешнего младшего Вершителя, только одетый в костюм-симбионт попроще и без наручных отсеков с оружием. После формального обмена приветствиями агент задал большое количество вопросов о составе подразделения, вооружении, экипировке, физиологических параметрах и возможностях землян, занося ответы Касса в наладонный компьютер.
Леонид молча сидел рядом, скрестив руки на груди и старательно делая вид, что ему очень скучно, но он пытается это скрыть, и мотал услышанное на ус. От Касса наемник узнал, что агенты, как и любые другие врасу, ведущие дела на межрасовом уровне, обычно обладают очень продвинутыми УРР с возможностями, сопоставимыми с возможностями УРР самого Леонида. Также он отметил, что практически в самом начале переговоров радалгаст выложил на стол прямоугольный тонкий коврик, на который Касс сразу же положил руку, словно американец в суде – на Библию. Детектор лжи, стало быть.
– …Могут управлять любыми стандартными боевыми и небоевыми транспортными средствами Доминиона Сссла, Империи Балларан и сходными, – заявил торговец в ответ на очередной вопрос агента.
– Так ли уж любыми? – Интонации радалгаста в переводе искина стали сомневающимися. – Даже истребителями?
– Основная масса личного состава обладает достаточными знаниями и навыками для управления распространенными моделями истребителей в том числе, – сказал Касс и уже с чуть меньшим апломбом добавил: – Впрочем, несмотря на их высокий класс, я не утверждаю, что мои бойцы смогут состязаться в мастерстве с профильными пилотами.
Леонид едва удержался от ухмылки: синерожий авантюрист очень ловко обошел тот момент, что единственный некомпетентный в технических вопросах боец подразделения – командир.
Радалгаст потыкал пальцем в свой наладонник и повернул лицо к Леониду, передвинув детектор лжи к нему поближе.
– Скажите, командир, какая мера лояльности работодателю свойственна земным профессиональным солдатам?
Леонид протянул руку, чтобы положить на коврик, и обдумывал свой ответ в этот момент, но ладонь неожиданно коснулась голой столешницы: Касс выдернул детектор самым бесцеремонным образом и ляпнул по нему четырехпалой ладонью.
– Я отвечу на этот вопрос. Земляне на войне нередко демонстрируют героизм и самопожертвование, достойное самых высокоразвитых народов. Так, например, один дед конкретно этого солдата погиб, бросившись с гранатой под танк, а второй…
Леонид сжал челюсти и резко выбросил руку в сторону Касса, на лету сжимая ладонь в кулак. Торговец получил сокрушительный удар в ухо, слетел со скамейки и растянулся на полу.
В зале внезапно стало очень-очень тихо. Радалгаст замер, переводя взгляд с наемника на торговца и обратно, группа сафатхов за соседним столиком застыла, прекратив работать челюстями.
Наемник подтянул детектор обратно к себе и положил на него руку.
– Псы войны лояльны нанимателю, пока наниматель выполняет договор. Он, – кивок на Касса, – с моими предками договора не заключал и был предупрежден, что не имеет права упоминать их деяния. Следующий вопрос?
– У вас так принято – применять насилие по собственному желанию, притом в нарушение действующих галактических законов, да еще и против своего нанимателя? – осторожно поинтересовался агент.
– У нас все еще действует принцип «око за око», – пожал плечами Леонид, – и потому – да, мы считаем себя вправе наказать обидчика за оскорбление собственноручно, независимо от того, кем он нам является, работодателем или нет – не важно. Если у него есть ко мне претензии – пусть подаст в суд. А всем потенциальным работодателям стоит иметь в виду, что псы войны соблюдают договор, но никаких вольностей помимо него не потерпят. – Он повернулся к сафатхам и улыбнулся: – Продолжайте вашу трапезу, будьте любезны, не обращайте на нас внимания.
Касс медленно принял сидячее положение, моргнул, потряс головой и потер ухо. Затем снова взобрался на скамейку и заметил:
– Они очень щепетильны в некоторых вопросах, как вы сами заметили. И у них своеобразный кодекс чести.
– Вопросы заданы, ответы получены, – подытожил радалгаст, – и я поспешу передать их всем заинтересованным сторонам. Всего доброго.
Агент спрятал свой приборчик в сумку, положил туда же свернутый коврик детектора и ушел. Касс взял со стола колбу с заказанной ранее выпивкой и осушил.
– Знаешь, ты подложил нам обоим большую свинью, – заметил он негромко, – переговоры сорваны и записаны. За подразделением теперь будет репутация варваров.
– Щепетильных варваров, – поправил Леонид. – А что такого? Если бывают культурные нацисты, отчего не быть щепетильным варварам? А по делу – я тебя предупреждал. Ты не послушал. Пеняй на себя.
– Какой же ты темный и примитивный, – грустно вздохнул торговец. – Из-за глупого непонятного импульсивного поступка мы вполне можем остаться на бобах. Нормального контракта теперь не видать, а если у нас и вовсе не будет работы – я разорюсь, а ты не сможешь попасть на Землю. И не потому, что я так отомщу – а потому, что мне не на что будет переоснастить реактор корабля. Нужны новые кольцевые пластины…
– Еще несколько минут разговора на эту тему, а лучше полчаса – и я, возможно, начну сожалеть о своем поступке, – равнодушно ответил Леонид.
На самом деле он раскаялся практически сразу. Человеческая психика забавная штука. Происходит удар, жертва получает толику кинетической энергии и сопутствующий болевой импульс, злость исчезает. Следом приходит сожаление, начинает казаться, что если бы можно было вернуть время вспять, то… Но на деле ситуация повторяется и ответ на нее повторяется, и снова здравый смысл возвращается слишком поздно.
– Не знаю, почему тебя так злит упоминание твоих дедов, – сказал торговец еще секунд через двадцать, – но если бы ты проявил выдержку – заключительные детали их биографий могли бы повысить репутацию подразделения…
– Видишь ли, – вздохнул Леонид, – ты прирожденный торговец, ставший однажды солдатом. А я прирожденный солдат, никогда не бывший торговцем. Не привык продавать что-либо. В том числе репутацию предков. Я всю свою жизнь зарабатывал на кусок мяса в бою и только в бою, и то, что к подвигу моего деда ты относишься как к товару, меня вывело из себя. И что самое главное – ты забыл, что продавать можно только те товары, которые твои. Продажа чужого – чревата, как торговец ты должен был это знать. Так что пеняй на себя и только на себя.
– Увы, – вздохнул Касс и встал. – Пожалуй, мне стоит пообщаться с медмодулем. Что-то в ухе у меня шумит. А еще экипировку на борт грузить надо.
На выходе им встретилась пара встревоженных сафатхов с чипами блюстителей порядка, но торговец отделался от них быстро:
– Незачем волноваться. Это был наперед отрепетированный спектакль.