– Это как? – спросил Леонид.
– Вы будете дублировать нынешних солдат. Их контракт истекает через три дня, за это время вы увидите, где, что и как делают они.
– Почему, если не секрет, наняли нас, а не продолжили контракт с ними? Старый друг лучше новых двух.
– Потому что нести здесь службу нелегко. Магистр отобрал сюда особо выносливых, но текучесть кадров, которые работают под землей, все равно высока. Когда появилась возможность заменить наших солдат землянами – за нее ухватились. Жаль только, инженеров нельзя заменить, ибо некем. Им-то приходится еще хуже, чем нам, и хотя Кодама набирал персонал с военной службой за плечами – одно дело быть солдатом по одной из многих профессий, и другое – быть только солдатом всю жизнь. Хоть где-то мы обставили нормальных.
День завершился для Леонида более чем хорошо: впервые с того момента, как он покинул Землю, ему довелось поужинать отлично приготовленной свежей пищей. И хотя каша была сварена из семян неизвестного растения, салат приготовлен из невиданных овощей, а «суп» состоял из совершенно непонятной однородной массы – все это на вкус было пусть и необычным, но вполне приемлемым. Венчала этот пир толстая сочная отбивная под сладким соусом, явно не свиная, но ничуть не хуже, та непонятная отбивная на таркатской станции и рядом не валялась. Касса, который, сидя рядом, поедал консервы, Леонид почти пожалел. Почти.
На следующий день Ваэрта познакомил землян с вооружением и предполагаемым врагом.
– Ваши «Кароносцы» можете оставить в своих комнатах, они превосходны, как и любое наше оружие, но только не в текущих условиях. Против тварей, которые периодически проникают в шахты из пещер, импульсные дыроколы совершенно не годятся. Мы используем пулеметы на кристаллической взрывчатке и огнеметы. Ваши «Бури» тут весьма уместны, а на крайний случай есть еще и плазмометы в турелях и на экзоскелетах. На нижних уровнях всегда дежурит наш боец на экзе, так что если внутрь заберется что-то особо большое – заманивайте на него. Но учтите – экза не везде пройдет, потому в узких тоннелях на него не рассчитывайте.
Леонид повернулся к бойцам, выстроившимся у стен штабной комнаты:
– Всем все понятно?
– Так точно, – нестройным хором отозвались те.
– Хорошо. Итак, с кем драться будем?
Ваэрта приказал своему искину вывести на настенный экран данные.
– Любуйтесь. Преимущественно, жители пещер – хищные насекомообразные существа весом от тридцати до ста килограммов. Чрезвычайно стойки на рану, потому стрелять меньше пяти раз не рекомендую, даже если первым же выстрелом сделана дырка размером с кулак. Имейте в виду, что коорны, наткнувшись на любого из гостей, проинструктированы спасаться бегством и могут создать некоторую неразбериху. В каждой шахте мы ставим на ключевых местах заслоны по четыре бойца, всего по четыре-пять таких заслонов на вахту. Но у нас была нехватка людей, теперь будем отрабатывать по два-три рукава в цикл, тем более что с появлением солдат с ручными пушками можно будет ставить по три бойца на заслон.
Наемник, вовремя воздержавшийся от гадливой гримасы, рассматривал изображения многоногих, многощупальцевых, многоглазых, покрытых панцирями существ.
– Не самый приятный тут зоопарк. Что насчет опасности извне? Возможны налеты грабителей?
Ваэрта пожал плечами, в точности как это делают земляне.
– Пока не было. Но для обороны извне у нас есть турельные рельсотроны, зенитные импульсные пушки и ракетные пусковые установки с телеуправлением. Наша система управления огнем не оставит шансов ни одному кораблю, который рискнет спуститься в атмосферу, будь это хоть крейсер. У корсаров крейсеров обычно не бывает.
– А если, предположим, орбитальная бомбардировка?
Ваэрта снисходительно улыбнулся:
– Вижу, вы не очень-то и в курсе реалий современной орбитальной войны.
– Так и есть, – согласился стоящий рядом с Леонидом Касс, – мы осваивали материальную часть, для остального пока времени не хватило. Будет время – я их подтяну в подобных вопросах.
– Если коротко – орбитальные бомбежки не ведутся в силу их неэффективности. Снаряды рельсотронов сгорают в атмосфере, а медленно запущенные не обладают достаточной скоростью для точного поражения и пробития толщи камня. Единственное действенное средство для перестрелки между поверхностью и орбитой – ракеты, запускаемые гауссовскими ускорителями, но у нас эффективная противоракетная система, а постоянные грозы в облачном покрове и сам облачный покров сводят опасность с орбиты к нулю, мешая наведению и навигационным системам ракет. А чтобы взять нас наземным штурмом… ни одному корсару такое не по силам, равно как и целой бригаде. Колония строилась на века – все всерьез.
Как бы там ни было – опасность сверху есть моя сфера ответственности, и если будет нужно – вы получите все необходимые инструкции. Ваша ответственность – шахтеры. Сосредоточьтесь полностью на защите коорнов и технического персонала.
Сразу после вводного инструктажа Ваэрта познакомил их с арсеналом. Пулеметы модели «Палач» оказались именно такими, какими Леонид их себе представил: по сути, они походили на земные штурмовые винтовки ровно настолько, насколько игольный пистолет Касса походил на обычный парабеллум. По весу и габаритам – как «Кароносцы», дизайн сходный.
– Оружие ближнего боя, – пояснил шеф СБ, – в шахтах в самый раз. Всякое жучье рвет в клочья.
А вот огнеметы преподнесли сюрприз. С конструктивной точки зрения они оказались скорострельными пневматическими ружьями, стреляющими трехсантиметровыми тонкостенными шарами, наполненными специфичным химическим составом. Жидкость помимо собственно условно-горючего компонента содержала в себе миниатюрный разрывной пиропатрон и нанодетонаторы. Стрелок получал на выбор несколько режимов выстрела: возгорание заряда после попадания в цель и растекания по ней, возгорание в полете, в результате чего летящий шар превращался в сгусток плазмы, либо подрыв пиропатрона в нужный момент. В последнем случае огнеобразующая смесь распылялась в некотором объеме и только потом поджигалась, после чего возникал эффект объемного взрыва. В качестве меры безопасности стрелок имел возможность поджигать выпущенные снаряды дистанционно или вообще не поджигать. Особо Ваэрта отметил, что химический состав сам по себе не горит и вспыхивает только от детонаторов, запускающих реакцию.
– Самый безопасный огнемет, который я когда-либо видел, – одобрил наемник.
– Высокие технологии, коллега, высокие технологии, – кивнул Касс.
После их провели по большинству помещений и предоставили план всей колонии с размеченными постами, пропускными пунктами и заслонами, а также ближе познакомили с коорнами.
Эти носатые зеленые коротышки, которых Леонид еще при первой встрече прозвал гоблинами, составляли главную рабочую силу колонии: они работали в шахтах, убирали, готовили еду и прислуживали. Общее количество мощного шахтерского оборудования и техники оказалось подозрительно небольшим, и наемнику показалось очень странным то, что такая развитая раса, как балларанцы, до сих пор использует экономически невыгодный рабский труд, хотя, по идее, у них должны бы быть роботы.
Коорны, впрочем, несчастными не выглядели. Верный раб учится любить свои цепи, вспомнился Леониду афоризм. А Касс – сукин сын. То ли сссла не свойственна щепетильность, то ли рабство в космическом сообществе – не предосудительно. Высшие, видите ли, выискались, хоть одни, хоть другие…
– Уровень интеллекта коорнов крайне низок, – предупредил Ваэрта, – процентов двадцать в среднем, и их УРР, закрепленные у них на ухе в виде серьги, тоже очень дешевы. Так что, обращаясь к ним, используйте короткие, простые предложения. А лучше – обращайтесь к бригадирам, у них на руках белые повязки и больше рост. Они умнее и быстрее разъяснят остальным, что от них требуется.
– А ставить им на лоб тавро с указанием интеллекта вы не догадались? – съязвил Леонид, не удержавшись.
– Это же варварство, как можно! – искренне возмутился Ваэрта.
Наемник хотел было заметить, что настоящее варварство – это рабовладение, но ничего не ответил, мысленно записав себе одно очко: он говорил с невозмутимым лицом, и балларанец принял предложение за чистую монету. Высшая раса – а ума не палата.
После экскурсии и до вечера Касс и Леонид составляли список дежурств и расписывали рабочие места для бойцов, изучали протоколы безопасности и внутреннюю планировку колонии.
– А вот это что за помещение? – спросил Леонид у Ваэрты, ткнув пальцем в изображение на голографическом дисплее.
– Это лаборатория магистра. Вход только допущенному персоналу.
– А что он тут изучает?
Балларан указал пальцем на металлический кружок на своем виске:
– Вот это церебральный интерфейс, который позволяет мне напрямую подключать некоторые системы экзоскелета или другой боевой машины к своей нервной системе – наша относительно новая разработка. Если подключать так, например, УРР, то можно общаться с искином мысленно и намного быстрее, но в силу больших неудобств и проблем, связанных с вживлением импланта, а также доли риска, на это идут очень немногие, и только те, для кого возможности важнее неудобств. Проще говоря – только узкопрофильные солдаты вроде меня. И вот магистр взялся за разработку неинвазивного интерфейса, который не потребует хирургической операции.
– Но почему именно здесь? Уж не на коорнах ли он эксперименты ставит?
Ваэрта и Касс одновременно ухмыльнулись, и балларан сказал:
– Иногда лучше помолчать и сойти за варвара, чем заговорить и развеять все сомнения. Мы не ставим эксперименты на разумных существах. А лаборатория здесь, потому что Кодама здесь. Его лаборатория всегда с ним. Где бы и чем бы он ни занимался – ученый всегда остается ученым.
На третий день службы Кассу и Леониду дали допуск в центральный дежурный пункт, откуда можно было отслеживать обстановку по всему комплексу и отдавать команды по внутренней связи напрямую, а не через систему связи УРР. Специалист-дежурный дал обширные указания по работе с системой, демонстративно обращаясь только к Кассу и в упор не замечая Леонида. Наемник, к слову, уже успел повстречаться с двумя десятками балларан, преимущественно солдатами, и парой инженеров, среди последних была и женщина. Солдаты по отношению к землянам вели себя терпимо, видимо, понимая простую истину, что в бою все умирают одинаково, инженеры, все до единого, пытались выглядеть дружелюбно и благодушно, и Леонид подумал, что отношение их к людям практически то же, что и к коорнам. Однако с демонстративным пренебрежением он столкнулся всего лишь во второй раз.