Разумеется, Леонид этого спустить балларанцу не мог.
– Впредь, магистр, вы значительно упростите жизнь и нам, и себе, если будете своевременно предоставлять мне всю необходимую информацию. Вы корифей множества наук – ими и занимайтесь. Решать военные задачи и воевать предоставьте солдатам.
Отряд загнал последних роевиков в прорытый ими же тоннель.
Фиксирую сигнал прямо перед нами, господин.
– Что на камерах?
– Только вы. Роевики не обнаружены, – сообщила Лаш.
Сигнал прямо перед нами… Сигнал пропал. Он был в трех шагах перед вами, господин.
Леонид покосился в сторону тоннеля. До него метров пять. Получается, сигнал исходил… Он нагнулся, заметив в щебенке торчащий уголок какого-то предмета. Это оказалась черная коробочка с воткнутыми в землю усиками.
Предположительно – передатчик, хозяин. Импульсы посылаются по антеннам в рудные пласты и прожилки, точно так же, как это делают роевики. Точный принцип действия неизвестен.
– Да у нас тут саботаж, – сказал наемник, – я обнаружил прибор-приманку, который и спровоцировал нападение роевиков.
– Это не саботаж, – ответил Кодама, – это тщательно спланированная мера по ослаблению роя. Заодно и вас на прочность слегка проверили.
– Впредь извольте подобные меры согласовывать с нами, – мрачно заявил Леонид, выждал несколько секунд и, не получив ответа, повысил голос: – Кодама, я к вам обращаюсь!
– Разумеется, впредь мы будем согласовывать это с вами, – неожиданно миролюбиво согласился магистр.
Господин, вы ведете беседу образом, обидным для представителей расы балларан, и не первый раз.
– Если им обидно, что некий землянин не признает их превосходства, – пусть хоть повесятся, это их проблемы, – хмыкнул наемник и махнул рукой «Бороде»: – Подрывай!
Выбравшись из карьера, он критически оглядел своих запачканных в потрохах роевиков солдат и сказал:
– Ну-ка, все строем в душ… не снимая брони.
Проходя мимо экзоскелета, Леонид увидел, как сидящий в открытой кабине Ваэрта с ухмылкой показывает ему донышко кулака с оттопыренными горизонтально указательным и средним пальцами. Искин услужливо перевел этот знак, нарисовав в визоре стилизованное изображение руки с поднятым в понятном любому землянину жесте большим пальцем.
Жизнь постепенно налаживалась, основной проблемой осталось то, что немцы подразумевают под «вопросом номер один», точнее, отсутствие оного, проблемой номер два стала скука: играть с андроидами в покер быстро надоело. Еще одной незначительной занозой стал балларанский уродец с почти японским именем Турода, но своему почти тезке, врачу в миссии ООН Такеши Куроде, который когда-то оперировал Леонида, невысокому, всегда улыбающемуся и неизменно корректному японцу, он оказался полнейшим антиподом. Длинный, всегда надменный и заносчивый, никогда не скрывающий своего презрительного отношения не только к Леониду, но и к Кассу, – вот уж кого наемник с радостью приложил бы мордой о край унитаза. И все бы ничего, да только Турода был не только медиком, но также компьютерным специалистом и помощником администратора и потому временами принимал участие в совещаниях вместе с Ваэртой и Лаш. От Леонида не укрылся тот факт, что Ваэрта испытывает к Туроде сходные чувства, а Турода относится к Ваэрте немногим лучше, чем к землянину.
– Что с ним не так? – полюбопытствовал как-то Леонид, покидая зал совещаний.
– Это ассистент Кодамы, – хмыкнул Касс. – Я краем уха слыхал, что он и раньше был тип очень заносчивый, а с тех пор, как стал ассистировать магистру, – зазнался донельзя. Можешь не поверить – но его не любят даже свои. Включая самого Кодаму. Я только не могу понять – за каким дивом он терпит это чучело.
– Может, он гениален? – с сарказмом предположил Леонид.
– Все ученые, имеющие дело с Кодамой, весьма и весьма одарены: магистр с другими не работает. Я тебе больше скажу – у Кодамы в силу его высокого статуса широчайший выбор. Он пальцами щелкнет – и самые талантливые специалисты бросают свои рабочие места и строятся перед ним с немой надеждой в глазах, что выберут именно их. Насколько я знаю, даже последний механик-робототехник в шахте этой долбаной колонии – спец высокого класса.
– Эк ты загнул… Прямо Цицерон…
– Ну это чтобы ты понял, кто такой Кодама. И если он терпит возле себя столь неприятную личность… Может быть, ты прав, и Турода действительно гений, сопоставимый с самим магистром.
Леонид проводил шефа взглядом и сказал, обращаясь к самому себе:
– Ну да, ну да. Как же.
Вечером того же дня, когда наемник проверял посты, или, точней сказать, делал вид, что проверяет, андроиды ведь с поста не отлучаются, искин сообщил о входящем вызове. Звонила Лаш.
– Командир, могу я задать вам вопрос личного характера? – сказала она.
Леонид чуть отошел к стене, пропуская мимо толпу спешащих на ужин гоблинов, каждый из которых непременно кланялся, проходя возле него, и ответил:
– Можете, отчего ж нет? Другое дело, что ответа не гарантирую.
– Я смотрела запись беседы с агентом по найму. Много раз. Вы мотивировали свой удар правом расквитаться за оскорбление, но я не могу понять, каким образом упоминание вашего деда могло послужить оскорблением?
Наемник не сразу нашелся с ответом. Вопрос-то несложный, да только именно его Леонид ожидал меньше всего. А вернее сказать – вовсе не ожидал.
– Встречный вопрос. Откуда у представительницы высшей расы интерес к мотивам поступков варвара-землянина?
– Вы снова приписываете мне чужую точку зрения. Я очень любознательна.
– Бросьте. Мы же прекрасно знаем, что балларан недолюбливают землян сильнее, чем кого бы то ни было еще.
Лаш неожиданно согласилась:
– Это действительно так. И я пытаюсь понять почему. Я учитываю, но не разделяю стереотипы других, особенно если имею возможность составить собственное мнение, и пока что не нашла видимых причин, чтобы недолюбливать землян в вашем лице.
– И то, что я позволил себе прикрикнуть на вашего отца, тоже не причина?
– Я предупреждала его, что вы будете очень недовольны. Ваша реакция закономерна.
Леонид вздохнул.
– Хорошо, я объясню вам, – сказал он. – Я запретил Кассу использовать память моих предков для рекламы. Он не послушал – вот и схлопотал.
– Почему запретили? Что в этом плохого?
– Потому что это гнусно. Видите ли… мои деды, что один, что второй, перевернулись бы в могиле, если б знали, что их внук воюет за деньги. Я горжусь ими, но вот они бы мной не гордились. Но, по крайней мере, делать деньги на их памяти я не позволю.
– Вот как? – В голосе Лаш появился интерес. – А за что они воевали?
Леонид чуть подумал.
– Выражаясь словами из песни – за то, чтобы их потомки, да и все остальные имели право встречать восход солнца беспошлинно. У нас не так давно была война. Часть землян вообразила, что они лучше других. Высшая раса. Что они могут решать, кому жить, а кому – нет. Вот с этими ублюдками мои деды и воевали.
– Речь о Второй всемирной войне? Кажется, начинаю понимать, в чем корень проблем. Вы усматриваете некую аналогию между нами и нацистами, правильно?
– Неправильно. Вы и есть нацисты. Тот, кто считает свой народ лучше других, – нацист по определению.
– Одно дело считать. Другое дело – объективная реальность. Так уж получилось по вине или желанию Великих Инженеров, что если есть две или больше рас – то все они между собой не равны. Кто-то всегда лучше других. Балларан на ступенях эволюции стоят выше всех – это не наша прихоть, а реальное положение дел.
Наемник мрачно ухмыльнулся и пожалел, что собеседница не видит этой ухмылки.
– Открою вам секрет. Те, которые сидели в танке, уничтоженном моим дедом ценой его жизни, считали точь-в-точь как вы. Они тоже искренне верили, что являются высшей расой, стоящей на вершине эволюции.
– Думаю, что ваше сравнение все же предельно некорректно, – невозмутимо ответила Лаш, – вы сравниваете нас и тех, с кем воевали ваши предки, всего лишь на основании сходных мыслей, но при этом не учитываете, что поступаем мы совсем иначе. Я бы тоже могла назвать вас наемным убийцей, ведь вы убиваете за деньги.
– Я – солдат! – возмутился Леонид. – Я не убиваю за деньги, я воюю за деньги! С другими вооруженными солдатами, такими же, как и я!
– Вот видите, вы отрицаете, что являетесь убийцей, всего лишь на том основании, что ваши жертвы всегда вооружены, а жертвы убийцы – обычно нет. Хотя совершаете абсолютно те же действия с тем же результатом: получаете деньги, целитесь, нажимаете на гашетку.
Видите ли, командир, мы считаем себя высшей расой, потому что имеем на это не только фактические основания, но и моральное право. Нацисты вашего мира истребляли низших, по их мнению. Мы основываемся на тех же предпосылках, но делаем обратное. Балларанцы не истребляют низших, а помогают им. Как раз потому, что мы – высшие. Обязанность помочь другим возлагается на нас в первую очередь. Взгляните на коорнов. Никому до них дела нет – кроме нас. Эта колония, выглядящая, с вашей точки зрения, как рабовладельческое предприятие, – она не приносит прибыли. Мой отец вложил в это личные средства, а также средства добровольных жертвователей и множество сил. Прибыли он никогда не получит, во-первых, потому что не доживет до того времени, во-вторых, когда труд коорнов станет рентабельным, результаты их труда будут принадлежать им. Отец никогда не узнает, чего достигло его начинание, – не доживет. И я, скорее всего, не доживу, несмотря на наши высокие технологии продления жизни. Но мы делаем, что делаем. Потому что это наша ответственность. Мы высшая раса, и это налагает на нас определенный долг по отношению к тем, кто ниже нас. Если не мы – то кто? Сссла, эгоисты, видящие в менее развитых всего лишь свои орудия? Радалгасты, зацикленные сами на себе и своей системе? Танду, не брезгующие присваивать чужое? Так уж вышло, что все те, чей уровень развития достаточно высок, ведут себя не так, как должна себя вести высокоразвитая раса. Остаемся только мы.