Атака длилась секунд тридцать, не больше. Леонид нашпиговал раскаленными иглами очередного врага и внезапно обнаружил, что убивать больше некого. Он собрался было запросить у Касса ситуацию на минус первом, но тут из дыма, застилающего обваленные ворота, показался плотный ряд киборгов, а за ним еще и еще: враг под шумок провел через вход свою тяжелую пехоту и успел выстроить ее под прикрытием дыма. И эти уже не с пулеметами, а с массивным оружием, удерживаемым на плече на манер базуки. Тарги и андроиды открыли огонь одновременно, пушки проредили первую шеренгу, одновременно с этим продолговатые снаряды, выпущенные таргами, с грохотом разорвались среди псов. Леонид выглянул из-за укрытия и несколько раз выстрелил. Чуть впереди от себя он заметил лежащего андроида со здоровенной дырой в броне. Кумулятивные гранаты, мать их за ногу.
В это время следующая шеренга таргов выстрелила, Леонид ощутил мощный удар в правое плечо, увидел протянувшийся к нему дымный след и поспешно спрятался обратно за ящик, за которым сидел. Скосив глаза, он обнаружил, что наплечник пробит снарядом очень маленького калибра и края пробоины еще дымятся. Наплечные рельсотроны, стало быть.
Андроиды ответным огнем смели и вторую шеренгу, но бронированные киборги держали удар более чем достойно, а их оружие нанесло неожиданно много ущерба, уничтожив троих бойцов и повредив больше десятка. Плохо дело.
– Огнеметы! – скомандовал Леонид. – Залейте проходы огнем!
Тарги, объятые пламенем, все еще пытались стрелять, но андроиды, выполняя приказ командира, прекратили стрельбу и начали отходить на запасную позицию.
– Касс, ответь! Что у тебя?
– Сволочи прут сверху нескончаемым потоком. Я взорвал лестницу аварийного выхода, это их задержало, но дело оборачивается совсем худо. У меня осталось меньше тридцати бойцов, мы истребили около трехсот таргов, троих командиров цалларунга, я затрудняюсь сосчитать, сколько погибло при взрыве склада – но им нет конца. Им просто нет конца. Вся западная часть нулевого уровня кишит таргами. Это значит – они спустили крейсер и высаживают десант прямо на купол колонии.
– И у входа толпа киборгов с кумулятивными гранатометами и наплечными рельсотронами… Мы уничтожили одних только киборгов сотню, обычных таргов тьму, у нас пол завален трупами, местами в несколько слоев… А они все прут. Я не понимаю, откуда их столько взялось?
– Все просто. Таргу требуется очень мало места, на корабле вроде моего вместо ста десяти сссла можно уместить штук триста этих тварей. Учитывая, что крейсер и транспорт наверняка прилетели сюда, забитые таргами доверху, – я бы оценил начальные силы противника в пару тысяч как минимум. Без ракетного удара не обойтись. Командный центр, вы на связи?
– Да, – ответила Лаш.
– Готовьте ракеты к залпу. Я выберусь из колонии по сервисному тоннелю в ангар к своему кораблю. Дайте моему бортовому компьютеру доступ к вашей системе наведения. Я взлечу и помечу цели для удара, у вас будет максимум две-три секунды для наведения, дольше мое корыто под огнем крейсера не продержится. Леонид, отходи на минус первый. Свой отряд отправляю к тебе.
– Рискованно. Как ты собрался пробраться через толпу таргов?
Торговец хмыкнул:
– Я, может быть, лишь однажды был солдатом, но спецназ Доминиона Сссла лучший в галактике, что бы об этом ни думали балларанцы. А что рискованно – на то и война.
На минус первом Леонид перегруппировал свой отряд – едва ли шестьдесят бойцов, часть с повреждениями, доспехи многих частично выведены из строя. Огнеметов нет, гранаты на исходе. Врагов – вагон и малая тележка. Наемник, понимая, что на минус первом долго в окружении не продержится, принял решение отходить к тоннелю, ведущему в убежище. За спиной – массивная бронированная дверь, отступать больше некуда. С другой стороны, и противник сможет атаковать только в лоб по широкому коридору, где у него не будет никаких укрытий. И кроме того – у Леонида есть еще один коварный план.
– «Уиллис», возьми восемь человек и спрячься на минус первом. План «П».
– Будет сделано, командир.
Остальных пятьдесят бойцов он привел в тоннель к двери и выстроил их в две шеренги.
– Дверь очень тяжелая и открывается очень медленно, – сообщила Лаш, – мы сейчас откроем ее немного, чтобы вы могли пробраться внутрь под…
– Не надо ее открывать. Мы собираемся обороняться здесь.
– Какой смысл? Внутри нас будет на сорок стволов больше…
– На сорок некомпетентных балларанцев, вояк на полставки, больше. И куча коорнов, мешающихся под ногами. Если оставить дверь без прикрытия – ее взорвут или вырежут, а потом тарги хлынут внутрь потоком. Это будет хаос и бойня. Мы удержим дверь до тех пор, пока Касс не подсветит цели и вы не запустите ракеты.
– Береги себя.
– За таргов переживай – им больнее придется, – неуклюже пошутил Леонид.
Время тянулось медленно. Минута за час. Он понимал, что его последний бой уже не за горами. Шансов на самом деле маловато. До прилета помощи еще часы и часы, потрепанное воинство столько не продержится. Но если удастся выиграть время, если удар будет нанесен, если дверь не удастся вскрыть быстро… Слишком много «если». Но другой надежды нет – осталось только держаться до последнего.
Полчаса прошло в ожидании атаки, а затем пришла дурная новость. Оператор сообщил, что над колонией висят и крейсер, и транспорт, причем из транспорта выгружают технику для горняцких работ, способную вскрыть минус второй уровень достаточно быстро. Затем с Леонидом связалась Лаш:
– Касс, видимо, не добрался до своего ангара. У нас есть еще один вариант. Если я смогу выбраться на верхние этажи по аварийной лестнице, увижу врага в окно – смогу навести ракеты. Для этого мне нужна охрана. Со мной пойдут добровольцы – но их недостаточно.
– Там слишком много таргов. Не выйдет.
– Выйдет. Тарги переносят высокую гравитацию лучше, чем цалларунга, – но все равно плохо. Мы включим гравитационные решетки в обратную сторону, не на понижение гравитации, а на повышение. Я выдержу, твои солдаты тем более. А таргам придется очень плохо, и противник их оттуда, скорее всего, уведет. Мне понадобится всего несколько минут. Но у плана есть одна слабая сторона. Как только мы включим гравитацию, цалларунга все поймут, вскроют дверь и проникнут внутрь.
– Значит, разделим силы. С тобой пойдет тридцать человек во главе с «Бородой», а я буду держать оборону внизу.
– Ты ее не удержишь с двадцатью бойцами.
– Посмотрим. Открой дверь, впусти отряд «Бороды». И береги себя: в этот раз меня рядом не будет. Я свое отжил и так, а тебе еще жить и жить.
Искин мигнул в визоре, сигнализируя о получении личного текстового сообщения.
«Я люблю тебя».
Леонид глубоко вздохнул, собираясь ответить, но тут поступил еще один вызов. От Первого Ведущего.
– Тарги кончились – решил поговорить? – съехидничал наемник.
Механический голос командира цалларунга прозвучал, как обычно, без эмоций.
– У меня их еще много. У тебя бойцов – раз, два и обчелся. Многие ранены. Вам не обязательно умирать за тех, кто считает вас животными. Отдай мне балларанцев. Не всех, только некоторых. И все это закончится. Я в состоянии заплатить тебе и твоим солдатам практически неограниченную сумму…
Леонид беззвучно засмеялся.
Людьми двигают мечты. Мечты отличают человека от животного или машины. Мечты меняют мир. За любым значительным достижением, великим свершением или эпохальным открытием всегда скрывается обычная человеческая мечта. Везет не всем, кто-то проносит свои мечты через всю жизнь безрезультатно. Кто-то расстается с ними еще в начале или посередине жизни, чтобы дальше не жить, а существовать.
У Леонида тоже была такая мечта – но он с самого начала пошел по дороге, вымощенной благими намерениями и благородными мотивами. Эта дорога привела его даже не в ад – просто в никуда. Жизнь свою он прожил, плывя по течению, но теперь… Теперь все изменилось. Забавно, но Леонид почти благодарен этому цалларунга. Потому что вся бесцельная прежде жизнь внезапно обрела смысл. Каждый контракт, каждая война, каждый выстрел – все, что он делал, в конечном счете вело его сюда. В этот тридцатиметровый тоннель, который внезапно стал Фермопилами. Его личными Фермопилами.
Всю жизнь Леонид мечтал о чем-то подобном. О моменте, когда он докажет, что достоин своих предков. О моменте, когда сбудется его детская мечта. Леонид всегда хотел пойти по стопам отца и дедов – да будет так. Время его истекает, но страха нет. Двум смертям не бывать, одной не миновать. Жизнь прожита, впереди только старость. Самое время уходить, особенно если появилась возможность уйти красиво.
Из множества героев Леонид больше всего восторгался спартанским тезкой, и теперь он может повторить подвиг царя Леонидаса в Фермопильском ущелье – редкий подарок судьбы. Правда, обессмертить свое имя на две с половиной тысячи лет не получится, в историю наемник не войдет. Помнить о нем будет по большому счету всего лишь одна женщина – но Леонида и это вполне устраивает.
Из этих размышлений его вывел механический голос врага:
– …Просто отдай мне балларан.
Жаль, не придумал для этого случая никакой крылатой фразы. Ну и ладно, в конце концов, он не историческая личность и не царь Спарты, а просто наемник. Тем более что самые подходящие для этой ситуации слова уже придуманы до него.
Леонид улыбнулся и медленно, смакуя каждый звук, произнес:
– Приди и возьми.
Они хлынули в тоннель, словно река: от края до края, сплошной массой. И, словно волна о волнолом, разбились о двадцать два бойца, выстроившихся на всю ширину коридора. Один землянин, двадцать один андроид, двенадцать скорострельных пушек.
Прямо как в песне. «Но здесь мы застынем железной стеною – стеною на самом последнем краю»[7]. Прямо позади – дверь, и Леонид сдохнет, но врага за нее не пропус