Она замахнулась залепить ему пощечину, но рука замерла в воздухе. Лина смотрела на свою руку, словно не веря тому, что Энтони сумел довести ее до такого состояния. За всю свою жизнь она ни разу не подняла руку ни на одно живое существо. Вот до чего она докатилась…
— Уходи, Энтони, — устало попросила Лина. — Прошу тебя, уйди.
— Нет, я не уйду. Сначала ты меня выслушаешь.
— А я не хочу тебя слушать! Я тебе больше не верю! Понимаешь? Я не хочу иметь дело с человеком, который говорит одно, думает другое, а делает третье. С человеком, который уходит и… — Она осеклась, боясь разрыдаться.
— Я не мог не уйти, — негромко сказал Энтони.
От возмущения слезы на глазах Лины моментально высохли, и, взглянув ему в лицо, она с издевкой осведомилась:
— Почему, если не секрет? Надо думать, ради моей карьеры?
Он кивнул.
— Да, но не только. Были и другие причины…
Пусть говорит! Посмотрим, какую отговорку он выдумает на этот раз!
— Интересно, какие же?
Он вздохнул.
— Постараюсь объяснить. Но это нелегко.
Какое нахальство! — поразилась Лина. Да как он смел думать, что ему будет легко навесить мне лапшу на уши!
— Что с тобой, Энтони? Я тебя не узнаю! — притворно изумилась она. — Насколько я помню, ты за словом в карман не лезешь.
— Присядь. — Он кивнул на стул и нежно добавил: — Пожалуйста.
Перед его нежностью Лина не устояла — молча села, ни о чем не думая, а Энтони придвинул другой стул и сел напротив. Тяжело вздохнул и начал рассказывать:
— Когда я вернулся, оставив тебя в Котсуолд-Хиллз, меня в тот же день вызвали в администрацию. — Он скривил губы в усмешке. — Догадайся кто? Наш милый друг Марк Стэнтон.
Лина удивленно распахнула глаза и внутренне содрогнулась от неприятных воспоминаний. Марк Стэнтон! Давненько она ничего не слышала о своем бывшем воздыхателе… К счастью, ей больше не пришлось с ним общаться: вскоре после ухода Энтони Марк тоже уволился из больницы святого Варфоломея. Уволился по собственному желанию. По больнице ходили разные слухи относительно причины, заставившей его покинуть теплое местечко, но Лина в них не вникала.
— И что же ему было от тебя нужно? — вяло поинтересовалась она.
— Он заявил, что подаст на меня жалобу в Национальную ассоциацию врачей.
— Что?! — Лина так удивилась, что вся ее враждебность к Энтони разом улетучилась. — С какой стати?!
— За то, что я тебя соперировал. — Он усмехнулся. — Этот негодяй заявил, будто бы я нарушил профессиональную этику и вообще не имел права оперировать свою подружку.
— Что за бред! — Лина была настолько ошарашена, что не находила слов. — Да этого быть не может!
— Увы! Еще как может!
— Но почему? Закон не запрещает оперировать родственников и знакомых.
— Не запрещает, — согласился Энтони. — Но ведь при желании всегда можно к чему-нибудь придраться, а там и до суда недалеко. Во всяком случае, Марк пригрозил мне, что начнет служебное расследование.
Лина покачала головой.
— А откуда он узнал, что ты меня оперировал?
— Помнишь, Мэри Карбайд сказала, что у нее сестра работает в больнице неподалеку от Челтнема?
Лина молча кивнула.
— Представь, в ту злополучную ночь меня угораздило привезти тебя именно в ту больницу. И не кто иной, как сестра Мэри, готовила тебя к операции, а потом ухаживала за тобой. Вряд ли ты ее помнишь, тебе было так плохо…
Но Лина смутно припоминала медсестру, чьи глаза показались ей знакомыми.
— Она тут же сообщила обо всем Мэри, а та не поленилась и донесла Марку. Они быстро спелись. Марк не упустил шанс отомстить разом и мне, и тебе. Ну а Мэри отплатила мне за то, что я не обращал на нее внимания. Знаешь, я диву давался, насколько откровенно она себя предлагала. Женщины такое не прощают.
— Но ведь, если бы не операция, я могла умереть! — напомнила Лина, по-прежнему недоумевая, в чем проступок Энтони, ведь он спасал ей жизнь. — Разве у нас был иной выход?
— Верно, не было, — спокойно подтвердил он. — Да и на дорогах после бури были завалы, так что я не располагал временем везти тебя в другую больницу.
Лина смотрела на него во все глаза, по-прежнему теряясь в догадках.
— Вот именно! Почему же ты не попытался доказать свою правоту?
— Потому что не счел нужным. Во-первых, не хотел, чтобы меня отстранили от работы, пока идет расследование, а во-вторых, не мог допустить, чтобы тебя и меня затаскали по судам. Да, в итоге я выиграл бы дело, но, знаешь, Лина, не зря говорят: «Испачкаться легко, а отмыться трудно». — Энтони помолчал. — Если хочешь знать, я даже советовался по этому поводу с одним своим знакомым из Ассоциации врачей. Именно он порекомендовал мне на время уйти в тень и держаться от тебя подальше. Пока все не утрясется.
Лина столько раз прокручивала в памяти свой последний разговор с Энтони, что помнила его слово в слово.
— Я не забыла тот день, когда ты оставил меня в больнице. Ты пришел навестить меня и стоял поодаль такой… такой чужой, а ведь это было еще до твоего разговора с Марком! Я сразу почувствовала холодок отчуждения. Мне даже показалось, будто наша любовь умерла.
— Ты права, Лина, — признал Энтони. — Но лишь отчасти. Наша любовь не умерла, но ей грозила смертельная опасность. Вот почему я не мог не уехать.
Смертельная опасность? Но какая? Лина окончательно запуталась.
— О чем ты? Не понимаю.
Энтони опустил глаза на свои пальцы — длинные нервные пальцы хирурга — а когда поднял, Лина увидела в них неподдельную печаль.
— Понимаешь, Лина, после операции я внезапно осознал, что наши отношения не могут больше оставаться прежними. Я смотрел на тебя и видел не свою Лину, женщину, которую люблю и хочу сделать своей женой, а пациентку. Снова и снова я прокручивал в мозгу эту злосчастную операцию. Как я думал, что… — голос его дрогнул, — могу тебя потерять. Как занес скальпель и испугался, вдруг не смогу сделать разрез. — Энтони перевел дыхание и тихо закончил: — Понимаешь, я не знал, сумею ли все это забыть…
— Понимаю. — Лина кивнула. — Ну и как, ты сумел… сумел забыть? Кто же я теперь для тебя? Лина-пациентка или Лина-женщина?
Он улыбнулся.
— Просто Лина. Моя Лина… Из плоти и крови, живая прекрасная женщина, по которой я скучал всем сердцем!
Услышав эти слова, она почувствовала, как ее душу наполняет любовь. Любовь, которая всегда жила в тайниках ее души, а теперь, дождавшись своего часа, рвалась наружу.
— Вскоре после тебя Марк тоже уволился. — Лина заглянула Энтони в глаза. — Признавайся, твоих рук дело?
— Не совсем. Просто я не счел нужным и дальше скрывать, что он отравлял жизнь не только мне, но и тебе. — Заметив испуг Лины, Энтони поспешил успокоить ее: — Само собой разумеется, в подробности я не вдавался. Однако намекнул руководству больницы, что не помешает за ним присмотреть. Что и было сделано. Согласись, тот, кто использует служебное положение для достижения корыстных целей, не заслуживает доверия. А как Стэнтон обошелся с тобой? Мерзкий тип!
Энтони подался вперед, видимо намереваясь взять Лину за руку, но передумал.
— Я тебе не все сказал. Для моего отъезда была еще одна причина, хотя сама по себе она… — Он замялся.
— И что же это за причина? — спросила Лина, хотя уже догадывалась, о чем пойдет речь. — Ну говори, раз начал.
— Я понял, что между нами нет согласия по некоторым вопросам. Подсознательно я чувствовал, что ты жалеешь о своем решении бросить хирургию, но в то же время тебе не хотелось начинать новый курс, который потребует от тебя максимальной отдачи, и мы будем видеться все меньше и меньше. В тебе боролись два чувства — стремление стать хирургом и вполне естественное желание вести нормальную жизнь. И я понял: все девять лет, что мы прожили порознь, — во имя твоей карьеры — могут оказаться напрасной жертвой. Ты решила поставить на работе крест — во имя нашей любви. — Он усмехнулся. — Ирония судьбы! Помнишь наш разговор о компромиссе? Ты решила пожертвовать карьерой, как это обычно делают многие женщины. И меня осенило, как именно можно решить эту дилемму без жертв с твоей стороны.
Покачав головой, Лина прошептала:
— Теперь я совсем ничего не понимаю.
— Сейчас поймешь! Мне пришло в голову, что на компромисс могу пойти я. И кое-что придумал. Последние два года я провел в Штатах и собрал вокруг себя лучшие научные умы в области медицины.
Лина заметила, как воодушевился Энтони, рассказывая, но пока не догадывалась, к чему он клонит.
— Я нашел способ разрешить нашу дилемму! — торжествующе сообщил он. — Дело в том, что мой дед, когда я родился, основал трастовый фонд на мое имя. Понимаешь? Уйма нетронутых денег! Ты знаешь, я не прожигатель жизни, а деньги должны работать. Вот я и решил создать исследовательскую лабораторию, оснащенную по последнему слову техники, а финансировать ее будет мой трастовый фонд.
— Ты бросил хирургию? — недоверчиво уточнила Лина. — Вот так запросто?
Энтони широко улыбнулся и кивнул.
— И будешь заниматься административной работой?
Он покачал головой.
— Нет, руководить лабораторией я не собираюсь. Это не мое дело. Я хочу заняться исследовательской работой.
— А как же хирургия?
— Никак. — Он упрямо тряхнул головой. — Понимаешь, у меня тоже был кризис. Я вдруг заметил: чем больше работаю, тем меньше удовлетворения получаю. Честно говоря, я начал оперировать автоматически. И мне захотелось для разнообразия поработать не только руками, но и головой. Кстати сказать, свободного времени у меня теперь будет больше, чем у тебя. Лаборатория это не больница. И экстренных вызовов там не бывает, так что, если мы создадим семью, я смогу уделять детям много времени.
— Ты серьезно?
Энтони заглянул ей в глаза.
— А почему бы и нет?
— Хотя бы потому, что существует такой весьма распространенный феномен, как мужской эгоизм, — сухо заметила Лина. — Неужели тебя не волнует, что о тебе подумают люди?
— Ничуть! — Энтони помотал головой. — А с какой стати? Я достаточно умен, богат и красив, чтобы беспокоиться о том, как меня воспринимают окружающие.