Пакет с холодным пивом и двумя бутылками коньяка давал о себе знать мелодичным стеклянным перезвоном, и поэтому Боря решил, что наблюдение за американскими вертолетами будет более занимательным, если дело смазать весьма соблазнительным на такой жаре немецким пивом. Найдя тень и достаточно приемлемую лавочку, Боря грузно развалился на ней, определив для себя, что именно с этого места он и начнет сегодняшнее моральное разложение. Первая бутылка пива быстро прыгнула в руку, а крышка как-то незаметно слетела с горлышка. По бутылке потекли ручейки прохладного конденсата, далее по ладони, а там и каплями начали падать на горячую африканскую землю. Пекло было неимоверное. Палящее солнце висело в зените. Все было накалено, казалось, еще чуть-чуть и в черепной коробке просто начнут натурально выкипать мозги! Казалось, что жара буквально выжигала все, что находилось в обозримой округе… и даже воздух обжигал — и это в тени!
А в руках была холодная бутылка баварского пива. Боря, перед тем, как сделать первый глоток, непроизвольно провел языком по высохшему нёбу. И представил, как холодное пиво обжигающе-морозным ручьем устремится в разгоряченные человеческие внутренности… м-м-м…
От удовольствия он прикрыл глаза и начал медленно подносить бутылку к губам… еще секунда-другая, и он получит удовольствие, которое в сложившихся условиях окажет на организм куда более чудотворное влияние, нежели даже секс с самой возбуждающей, самой желанной и самой умопомрачительной женщиной…
Вот его губы чуть коснулись горлышка бутылки, принимая холод стекла, ощущая его гладкость и мельчайшие капельки конденсата. До ноздрей донесся чуть уловимый запах хмеля, запах солода и совсем уж едва заметный запах алкоголя. Еще немного и эта приятнейшая смесь в потоке бурной реки сольется с разгоряченным африканским солнцем русским организмом, доставляя то блаженное удовольствие, которое мог испытать только тот человек, который пробовал пить холодное пиво на страшной африканской жаре…
Глотка непроизвольно сжалась в готовности принять морозную реку… как кто-то грубо прервал затянувшийся коитус:
— Алё, Боря! Я тебя уже полдня ищу!
Мгновенно улетучившаяся морозная река материализовала перед подполковником его штурмана-оператора — капитана Вадима Бутакова.
— Ну, Вадик… ну умеешь людям кайф обломить… — Борис выругался. — Чего надо?
— Да ничего особенного, — Вадим пожал плечами. — Просто хотел пива вместе попить! А то одному скучно. Ты, кстати, не знаешь, почему диспетчеры нам полеты запретили?
— Наверное, для того, чтобы мы могли все же попить пиво.
Денисов посмотрел на бутылку, потом кивнул в сторону вертолетов, летящих на фоне моря, и наконец-то приложившись к емкости, сделал один богатырский глоток.
— Что? — Бутаков посмотрел на американские машины. — А, наверное, из-за них нам закрыли небо. А кто это?
Борис несколько мгновений пребывал в зачарованном состоянии, но потом мужественно вышел из него и сказал:
— Я не знаю. Просто смотрю — «Блэк-хоки» летят. Я их до этого только в кино и на картинках видел. Решил посмотреть. Красивые машины, правда?
Бутаков присел на лавочку, вынул у командира из пакета бутылку пива, бесцеремонно открыл ее, и сказал:
— Ну, не дурственны собой, не дурственны. Но наша «Черная акула» красивее. Видел?
— Видел. В Торжке, — кивнул Денисов. — У меня друг на «Акуле» летает. Вова Хорев. Говорит, хорошая машина. Только у страны нет денег на ее выпуск…
— Если надо будет — деньги найдутся, — усмехнулся Вадим и начал пить чужое пиво.
— Как допьешь, — сказал подполковник, — вали в лавку, бери еще литра четыре. Здесь посидим, никуда не пойдем…
Свою, уже пустую, бутылку Боря поставил за скамьей. Уход Бутакова совпал с моментом, когда американские вертолеты начали заходить на посадку. По тому, что они садились по-самолетному, Боря сделал вывод, что машины в страшном перегрузе. Вертолеты откатились в один из закутков большого аэродрома, и через несколько минут к ним подъехали четыре грузовика с тентами. Из каждого «черного ястреба» вышло по несколько человек, которые быстро начали перебрасывать в машины длинные зеленые ящики. Буквально за десять минут разгрузив вертолеты, все пассажиры так же прыгнули в грузовики и те покатили прочь с аэродрома. Пока Вадим пришел с пивом, вертолеты взлетели, и, сделав над аэропортом круг, ушли в сторону моря.
— Интересно, кто это был? — спросил Борис, доставая из вновь прибывшего пакета холодное пиво.
— Это замена на диспетчерском пункте прилетела, — сказал Вадим. — Я сейчас встретил одного американца, из тех, что рулят воздушным движением, он так сказал.
— Странная замена… — выговорил Денисов. — Похоже, они с авианосца прилетели. Не из Америки же они через всю Атлантику добирались…
— Ну и что?
— А то. Если мне не изменяет память, замена диспетчерского пункта была не больше месяца назад. И тогда они прилетели на чартерном гражданском самолете из США…
В Алжире Ил-76 приземлился на какой-то местной военной базе. Спецназу приказали в окна не высовываться, свое присутствие в самолете не выдавать, чтоб снаружи нельзя было однозначно сказать, есть в грузовике люди, или нет. Естественно, рампу и бортовые люки не открывали. Из кабины пилотов Дима понаблюдал за перемещениями машин и людей по аэродрому, пересчитал количество самолетов, пытаясь определить их типы и назначение, а когда это ему надоело, он спустился в грузовой отсек.
— Ну, что там? — спросил Бойко.
— Да хрен его знает. Командир экипажа сказал, что получил радио стоять здесь, пока не подъедет джип с нужными номерами.
— И долго так будем стоять? — спросил Шайба, выразительно вздыхая и поглядывая на несколько бутылок водки в оставшемся ящике.
— Может час, может сутки, — пожал плечами Лунин. — Мне не считают нужным доводить эту информацию.
— Ну-у… тогда… — рука Шайбы потянулась к ящику, открывая для командира долгожданные перспективы…
Лунин с места звонко прорубил по правой почке маваше, и старшина грузно осел на пол.
— Команди-и-ир… — взвыл Широков, когда снова обрел дар человеческой речи. — Ну, больно же…
Под громкое ржание всего отряда Лунин нравоучительно сказал:
— Не хрен без спроса народное добро воровать, — и тут же добавил: — Я не знаю, что там будут за пассажиры, но давайте пока никто пить больше не будет. Ага? Шайба! Ты меня хорошо расслышал?
— Так точно, товарищ майор, расслышал!
— Вот и молодец!
Шайба, сделав обиженное лицо, и удалился в сторону. Побухтев что-то себе под нос, он упал на спальник и притих. Еще через пять минут он уже храпел во всю носоглотку.
Часа через два такого безделья, Лунина самого начало валить в сон, и он, назначив старшим по отряду Иваныча, мгновенно вырубился на своем спальнике. Однако уже через полчаса Бойко разбудил его:
— Похоже, наши гости приехали.
Смахнув сон, Дима поднялся в кабину пилотов. Прямо под ней стоял джип «Чероки», а возле него — командир экипажа самолета и четверо незнакомцев, одетых в солидную гражданскую одежду и держащих в руках стильные объемные сумки. И если в одном из гостей, с виду которому было лет тридцать пять, по модным очкам в тонкой оправе угадывался (по мнению Лунинских головорезов) «конкретный ботаник», то остальные трое в свои двадцать пять — тридцать лет, по выражениям лиц явно были представителями какой-то спецслужбы, и более того, весьма «силовой» ее части. Поговорив о чем-то не более пяти минут, незнакомцы по спущенному трапу поднялись в самолет. «Конкретный ботаник», тут же, непозволительно (в среде головорезов) для лиц такого социального статуса, громко спросил:
— Кто здесь майор Лунин?
На него обернулись все спецназовцы, в глазах которых сквозило явное презрение к мальчикам «ботанической» внешности.
— А ты кто такой? — развязно спросил Шайба со своего спального места, приподнявшись на локоть.
Некоторое время «ботаник» смотрел на исполинскую фигуру старшины, не находя, что ответить. Шайба одним своим видом мог внушить страх кому угодно.
— С кем имею честь? — спросил Дима, спускаясь с пилотской кабины в грузовой отсек. — Предъявите ваши полномочия!
— Пройдемте в пилотскую кабину, — предложил незнакомец, украдкой посмотрев на старшину.
Дима пожал плечами и, показав Шайбе кулак, развернулся и полез обратно в кабину. «Ботаник» зашел следом. Летчики вышли.
— Я порученец по особым вопросам министра иностранных дел Российской Федерации. Зовут меня Виктор Майский. Вот приказ вашего командования об обеспечении меня физической защитой.
Дима взял в руки выписку из приказа. Внимательно прочитал ее, после чего сложил документ вчетверо и вложил во внутренний карман своего спортивного костюма.
— Дмитрий, — они обменялись рукопожатиями. — Добро пожаловать на борт. А эти трое — кто?
— Моя личная охрана. Спецподразделение МИДа «Заслон».
— А мы тогда кто?
— А вы будете «тяжелой охраной» для решения различных проблем.
— А что, намечаются проблемы?
— Возможно. Но это будут у других проблемы, вы же, как мне объяснили, умеете решать любые задачи?
— Умеем, — кивнул Дима и снова подумал про ту большую задницу, куда его послало родное государство.
— Вопросы?
— У нас будет оперативный офицер для координации действий?
— Будет, — кивнул Майский.
— Кто?
— Генерал Лихой. Через пару дней он прибудет в Лунги. Он на месте будет руководить той частью операции, которая касается спутника. Еще вопросы есть?
— Есть хотите? — Дима решил немного разрядить официоз, наведенный Майским.
— Не откажусь, — голос Майского несколько сбавил командирские нотки. — А то с этой засекреченной схемой нашей переброски через три страны, с голодухи можно кони двинуть…
Лунин широко улыбнулся и крикнул в грузовой отсек:
— Шайба! Стол на четыре персоны. Живо!
Командир российской авиационной базы миротворческих сил полковник Федор Иванович Петров пребывал в состоянии крайней эйфории, вызванной работающим кондиционером и запретом диспетчерского пункта аэропорта Лунги на все полеты авиации миротворцев. Когда еще так придется расслабиться? На все запросы «сухопутных» миротворцев оперативный дежурный по авиабазе коротко отвечал, что полеты запрещены. Разгребайте свои дела сами…