А что может быть еще лучше? Нет полетов — нет предпосылок к летным происшествиям. Нет летных происшествий — командир базы может спать спокойно, так как никто не будет выносить ему мозг. Вот и вся логика. На столе стояла початая бутылка коньяка, фотография жены в красивой рамке и тарелка с нарезанной копченой колбасой. Сам полковник восседал в анатомически правильно сплетенном бамбуковом кресле, сложив ноги на край стола. В руках он держал бокал с коньяком. Он мог позволить себе пить в одиночку.
Идиллию подло разрушил помощник оперативного дежурного, грязно и пошло ввалившись в личный оазис командира:
— Товарищ полковник, телеграмма из Москвы.
— Чего им надо? — Федор качнулся на кресле, и, поймав инерционный момент, поднялся на ноги. — Когда ты стучать научишься?
— Я не стукач… — отпрянул помощник, сделав испуганное лицо.
— Ладно, что у тебя там?
— Вот, — помощник оперативного передал шифровку.
— Борт прибудет в 14 часов по Москве. Обеспечить разгрузку борта на территории базы и размещение прибывшего личного состава с учетом обеспечения скрытности, под легендой прибытия ремонтной бригады по замене агрегатов вертолетов, — прочитал командир базы и, посмотрев на время, добавил: — Через полчаса? А раньше они не могли предупредить?
Помощник пожал плечами, мол, не имею чести знать.
— Что там диспетчеры? Небо открыли?
— Гражданский аэропорт работает без ограничений, — доложил помощник.
Петров вызвал своего водителя, и в перегретом на солнце УАЗике поехал к зданию центра управления воздушным движением. В здании он заглянул к диспетчерам и поинтересовался сроками прибытия чартерного борта из Москвы, на что сидящие там американцы его обрадовали, что не знают о таком. Однако, спустя пару минут на связь с диспетчерской службой аэропорта Лунги вышел командир экипажа российского грузового самолета и запросил посадку. Ему определили эшелон ожидания и занялись изучением графика полетов, чтобы втиснуть транспортник между какими-нибудь рейсами. Пока диспетчеры определялись с посадкой «семьдесят шестого», Петров успел спуститься в магазин, купить холодного пива и остудить разгоряченный африканским солнцем военный организм.
Заходящий на посадку Ил-76 было видно издалека. Он грузно спускался по посадочной глиссаде, парируя боковой ветер. Самолет был виден с носового ракурса, а потому за ним четко просматривался дымный след четырех реактивных двигателей. Смотреть, как приземляется огромный транспортный самолет Ил-76 — одно удовольствие. Конечно, если летчики трезвы и машина послушна их рукам. Если пилоты не трезвы, то это уже совершенно другое удовольствие! Посадочная скорость самолета достаточно высока, но из-за своих внушительных размеров транспортник создает иллюзию зависания в воздухе на одном месте. Он летит, быстро летит, но когда на него смотришь, кажется, что машина замерла в одной точке пространства и никуда не двигается…
Но вот самолет выровнялся над полосой, и плавно коснулся бетонного покрытия. Мелькнул дымок мгновенно раскрученного и оттого так же мгновенно пригоревшего шасси. Петров бросил пустую бутылку в мусорный бак и направился к УАЗику, чтобы тут же помчаться к самолету.
Из открывшегося бортового люка выглянула человеческая голова и оценивающе осмотрела стоящего внизу полковника:
— Полковник Петров?
— Он самый, — кивнул командир миротворческой базы. — Мне приказано перевести вас на территорию базы и там разгрузить. Сохраняя скрытность.
— Тягач где?
— Сейчас организуем, — кивнул полковник, и тут же по сотовому телефону отдал необходимые распоряжения оперативному дежурному.
Пока подгоняли бортовой КрАЗ, Петров стоял внизу — в самолет его не пускали, а в машине было очень жарко, а так тень от огромного транспортника спасала от палящего солнца.
Минут через десять подкатил КрАЗ со специальным тягловым устройством, которое обычно валялось где-то на задворках базы, и извлекалось на свет только по случаю прибытия транспортников с «большой земли». Ил-76 прицепили к тягачу, и вскоре тот утащил огромный самолет на тот край аэродрома, где размещались российские миротворцы.
Лунин осторожно выглянул в открытую рампу, немного отодвинув в сторону вооруженного пулеметом Шайбу, которого так снарядили на случай внезапного нападения… кого? Да мало ли кто может шарахаться по международному аэропорту! Сунется такой шарахающийся кадр к российскому самолету, а тут его раз, Шайба пополам и разворотит из ПК.
Первым делом в лицо ударил ужасный зной. Влажная близость моря и высокая температура сотворили крайне неприятную атмосферную смесь — почему-то никому не захотелось выходить из самолета. Но для того и приехали сюда, что бы в этой страшной жаре выполнять боевые задачи.
— А где Ключевская сопка? — спросил Шайба, озираясь по сторонам. — Где обещанные камчатские вулканы? Где подводные лодки, наконец?
Штаб операции переносился в Лунги, на базу миротворцев. Генерала, четырех офицеров и двух гражданских специалистов было решено направить в Лунги под видом инспекционной проверки, о чем было официально заявлено в миссию ООН в Африке. В общем-то, обычное дело, и формально нет повода к отказу. Ну, даже если и откажут, что из этого? Это ведь наши вооруженные силы, и мы будем определять, в какой проверке они нуждаются, а в какой нет! Если вам не нравится проверка морально-психологической готовности личного состава миротворческой миссии к выполнению боевых задач, то мы можем провести проверку по линии санитарной гигиены. А что, вон, авиационный техник Коровин, накушался водки из дюти-фри, снял двух местных проституток и теперь скрывает от всего личного состава свою болезнь, приобретенную в порыве страсти и любви к сексапильным африканочкам…
Из Москвы штаб вылетал обычным международным рейсом. Все были одеты в цивильные гражданские одежды, а генерал Лихой, кроме того, еще имел на руках заграничный паспорт на имя Николая Николаевича Никодимова. И был залегендирован под психолога из института имени Сербского. Так, на всякий случай. Один из полковников был заявлен руководителем группы.
Буквально за пару часов перед посадкой в самолет, генералу Лихому передали результаты агентурной разведки. Источник указывал конкретное место нахождения искомого объекта с целой кучей подробностей. К сообщению была приложена топографическая карта, применяемая американскими вооруженными силами, на которой были нанесены места, в которых были замечены падения небесных объектов. Буквально тут же район этого места отработала космическая разведка, и теперь что-то более-менее определенное уже было на руках российской разведки.
По части эвакуации спутника все было ясно и понятно: район определен, спецназ уже на базе миротворцев изображает из себя группу ремонтников, американцы вроде бы еще не прибыли, так что, осталось только пойти и забрать этот спутник. Как бы ничего сложного…
Пассажирский А-310 начал разбег. Генерал прикрыл глаза — наконец-то в череде этих безумных дней он сможет несколько часов просто поспать.
Действовать решили сразу. Так как общая задача была поставлена еще в Москве, на месте не было смысла затягивать начало операции по эвакуации. Тем более, что генерал привез с собой координаты падения с точностью до двадцати метров. На разведку места падения решили выдвигаться с утра на одном транспортном вертолете Ми-8, а пару Ми-24 держать в готовности к вылету. Вылет вертолета залегендировали под облет машины после планового обслуживания системы автоматического регулирования подачи топлива. Вроде бы и отказать не за что…
Ночью Лунин взял с собой пять человек, и ползком пробравшись к стоящему на стоянке вертолету, загрузились внутрь. Такие меры предосторожности были применены после того, как Денисов рассказал о прилете трех американских вертолетов, выгрузивших дюжину парней весьма спортивного вида, которых тут же забрали грузовики, опознанные как собственность американской алмазодобывающей фирмы. Выводы были просты: американцы вывели на территорию Сьерра-Леоне свой спецназ. И вот, чтобы полностью скрыть собственные действия, решили действовать максимально скрытно. В четыре часа утра шесть вооруженных спецназовцев легли на пол грузового отсека транспортного вертолета.
— Можно спать, — сказал Лунин.
— Знал бы, что спать разрешат, — Шайба начал заламывать руки, — взял бы с собой на задачу спальный мешок. А то на таком жестком полу все бока можно отлежать…
Лунин усмехнулся, и толкнул локтем в бок командира группы Степана Уварова:
— Степа, ты своего старшину каждые двадцать минут переворачивай на другой бок…
— Есть, — отозвался Степан под приглушенный хохот своих бойцов.
— Да, Шайба, специально для тебя есть еще одно пожелание… — тихо проговорил Дима. — Учитывая, что ты сожрал два ужина, активность желудочно-кишечного тракта у тебя повышенная, а противогазов у нас с собой нет…
— Вот не надо, товарищ майор, на меня наговаривать, — обиженно прошипел Шайба. — Я себе такое на людях не позволяю…
— Да? Не позволяешь? — Лунин приподнялся, глядя на старшину: — А кто тогда, по-твоему, отравил воздух в вертолете, когда нас над Ведено обстреляли в прошлом году? Разве не ты?
— Ну… это… — замялся Шайба. — Так ведь там из крупнокалиберного по нам били… трассерами… вот, и психанул слегка… с кем не бывает?
— Ничего себе «слегка», — возмутился Степан. — Я тогда хотел из вертолета выпрыгивать… глаза до сих пор режет… как воняло!
— Так я ж старый уже… нервы ни к черту… — посетовал Шайба. — Вот и не выдержала душа разведчика! А в здоровом теле, как известно, здоровый дух!
— Правильный перевод с латыни — дух здоров в здоровом теле, — подавляя в себе смех, сказал Лунин: — Ладно. Хорош балдеть. Лежите тихо. И не храпите! Пакистанцы рядом — чтоб не услышали!
— И не унюхали, — под приглушенное ржание добавил Степан.
В девять часов утра разведчиков разбудили авиационные механики, которые принялись за предполетное обслуживание вертолета. Еще через час в кабину сели летчики и вскоре запустились двигатели. Все это время спецы лежали на полу, чтобы не отсвечивать в окнах. Как только машина оторвалась от земли, командир экипажа капитан Илья Жаров крикнул Лунину: