Полковник, осмотрев всех остальных, кивнул на вооруженного до зубов Эдварда Рика:
— Когда где-то появляются «зеленые береты», все правила там перестают действовать. Выполнять немедленно! Это приказ.
Никто не стал уточнять структурную подчиненность представителей Сил Специального Назначения. Достаточно было посмотреть на каменное выражение лица лейтенанта, которое не сулило ничего хорошего.
Через десять минут номера на вертолете были закрашены, и Эдвард понял, что сейчас его с головой окунут в выполнение весьма нелицеприятных задач, где подсудное избиение гражданского лица покажется детской шалостью…
Боевое снаряжение Иван Бойко забросил в кузов ГАЗ-66 под тент, туда, где сидела группа Стаса Левина, а сам уселся рядом с водителем в обычной лётной одежде — чтобы быть похожим на остальной персонал авиационной базы. Семерым разведчикам, сидящим под тентом в кузове вездеходного грузовика во главе со старшим лейтенантом, было приказано наружу не высовываться до особых распоряжений. В этот «автопробег» изначально планировали привлечь два «газика», но одна из «шашиг» неожиданно отказалась заводиться, и поэтому пришлось ограничиться одной машиной. Следом за «шашигой» шли три огромных белых ООНовских КрАЗа, два из которых были бортовыми, а один с подъемным краном. В одном из бортовых грузовиков в кузове были установлены несколько бочек с авиационным керосином, дизтопливом и бензином, сложены тенты и пара больших палаток, несколько снарядных ящиков с сухпайками и пятисотлитровая ёмкость с водой. Все эти запасы были собраны на случай затягивания операции по эвакуации спутника. Во втором грузовике ехали четверо авиамехаников, которых взяли на операцию в качестве рабочей силы. Они везли с собой две бензопилы, несколько топоров и даже прихватили местное мачете для прорубания троп в диких зарослях тропического леса.
Небольшая колонна грузовиков беспрепятственно вышла за пределы миротворческой миссии и рванула за город. По пути им никто палки в колеса не ставил, и поэтому уже через пару часов машины прошли пригород и «вырвались на оперативный простор».
Если в Лунги белые «миротворческие» машины знали практически все, то в глубине страны еще можно было найти таких людей, которые и слыхом не слыхивали о какой-то там Миссии ООН. В машинах имелись соответствующие документы, предписывающие местным органам власти оказывать содействие, но исключать элемент «дурака» никто не собирался. Именно поэтому в ногах у Вани Бойко лежал заряженный автомат с подствольным гранатометом, в кармане — бесшумный пистолет ПСС, а на сиденье — пара ручных гранат РГО. Ведь не дипломаты ехали в этих машинах. И далеко не миротворцы. У этих людей стояла конкретная боевая задача, которую под видом миротворцев им и приходилось сейчас решать на территории далекого и не родного государства…
Водитель — двадцатипятилетний контрактник из сенежского отряда по имени Виталик, знал свое дело. Машина шла на вполне приличной скорости, и при этом он успевал сверяться с картой маршрута, мало доверяя это дело самому командиру. Ивану Бойко только оставалось контролировать каждый поворот, но всегда это был поворот туда, куда надо. Водитель на незнакомой местности ориентировался просто замечательно. Иван не преминул ему об этом сказать:
— Ты где так наблатыкался ориентироваться?
— Я, товарищ майор, с шестнадцати лет принимаю участие в автогонках. Меня командование отряда даже отпускает на соревнования. В этом году я на всероссийском чемпионате третье место взял. Но я не рулю, а штурманом езжу. Это здесь я рулю.
— Ну, не плохо, боец, — похвалил Иван водителя. — Не плохо у тебя это получается.
— Я всю жизнь хотел поучаствовать в авторалли Париж — Дакар. Похоже, уже участвую… — водитель усмехнулся, и посмотрел на майора.
— Ты за дорогой следи… — Иван махнул рукой вперед.
— Зачем? Я ее пятой точкой чувствую…
Осмотревшись, Лунин определился с направлением движения, оставил одного разведчика с вертолетом, приказав ему сидеть в кустах, а не в машине, и махнул рукой:
— Пошли.
Головной дозор, у которого был прибор спутниковой навигации с точной привязкой к месту, где лежал спутник, двинулся метрах в пятидесяти впереди ядра. Увеличить расстояние зрительной связи не позволяла густая растительность. В головняке шел опытный сержант, которого все ласково звали «убийца». Его кликуха появилась при весьма интересных обстоятельствах еще во время командировки в Чечню в самом начале второй войны: какие-то залётные журналисты сфотографировали Мишу Черного на фоне городских развалин, а потом в одной из волгоградских газет его фото оказалось на передовице. А снизу красовалась зловещая своей сутью надпись «убийца чеченских детей». Может быть, журналисты что-то напутали. Но скорее всего, сам типаж им понравился, а под фото они просто подвели статью соответствующего содержания. Для самого Миши обидно было то, что ни чеченских детей, ни чеченских родителей он никогда не убивал — по своей основной специальности сержант был сапером, и практически все время пребывания в составе отряда спецназа в Грозном, занимался только разминированием.
Но кличка приклеилась, и отставать не хотела. Миша махнул на нее рукой и привык. За ним в головняке шел Степан. Дима с Шайбой и разведчиком-снайпером держался на удалении, что бы в случае внезапного нападения на головной дозор, иметь несколько секунд на принятие решения. Такое построение боевого порядка оправдывалось тысячами жизней разведчиков еще со времен царя Гороха, и менять что-то Лунин не собирался.
Двигаясь по лесу, Дима ловил себя на мысли, что здесь у него нет ощущения того, что он в Африке. Тропический лес местами очень сильно напоминал ему дальневосточную тайгу, так много исхоженную им и в процессе боевой подготовки и во время отпусков. Наверное, здесь должны были быть пальмы и праздношатающиеся слоны с гроздьями обезьян на ушах? Может быть. Но только не вековые буки и секвойи, так напоминающие дубы и кедрач. Впрочем, живность в лесу присутствовала, и время от времени эта живность давала о себе знать криками и визгами, заставляя разведчиков непроизвольно вздрагивать и озираться.
Мелкий гнус практически сразу атаковал спецов, и все тут же принялись брызгаться и намазываться репеллентами, надеясь избавить себя от этих мелких тварей. Дима вытащил из разгрузки баллончик, и тщательно обработал шею, уши, лицо и кисти рук. При такой жаре и таком обильном потоотделении время действия репеллентов значительно снижалось, но все надеялись, что никто их не оставит спать в этом лесу, кишащем москитами и другими кровососами всех возможных типов и видов.
— Андрюша, — Дима обернулся на старшину: — А ты ни разу слонятину не ел?
— Нет, а что?
— А если сейчас на нас дикий слон выскочит, то представляешь, какая гора мяса окажется у нас в наличии?
— На хрен мясо. Рога отрежем и все…
— Не рога, а бивни!
— Ну, бивни. Ошибся слегка! К тому же слоны в красную книгу занесены…
— А ты знаешь, что слоны в норах живут? — Диме было скучно, и, донимая Шайбу, он начал входить в раж.
— Не может быть! — отмахнулся Широков. — Я слышал, что они гнезда вьют на пальмах…
В этот момент Дима оступился и завалился на колено. Наколенник принял удар о толстую ветку, лежащую поперек движения. Лунин отряхнулся.
— С твоими слонами чуть ноги не переломал.
— Товарищ майор, — теперь уже Шайба начал донимать своего командира.
— Чего?
— А вы ели охлажденный мозг обезьянки?
— Иди на хер, Шайба.
— Не, а все же?
Сзади начал посмеиваться снайпер — двадцатичетырехлетний контрактник Лёня Франк, которого все звали «фашистом» за его национальность.
— Ничего смешного, товарищ разведчик! — повернулся майор к Франку, который тут же сделал непроницаемое лицо. — Наблюдайте за обстановкой!
— Есть, — себе под нос пробурчал немец.
В этот момент Степан подал сигнал опасности и ядро остановилось.
— Шайба, вперед, — сказал Лунин.
Широков ушел вперед. Майор обернулся на снайпера — тот озирался по сторонам.
— У тебя комар на лбу, — подсказал командир.
Франк громко хлопнул ладонью по лбу.
— Готов, — констатировал майор, разглядев пятно крови.
Впереди раздался какой-то шорох.
— Шайба, что там? — запросил Дима по рации.
— Врага не наблюдаю, — ответил Андрей.
— Принял, — отозвался Дмитрий. — Уварова ко мне, сам идешь в головняке по азимуту триста двадцать.
— Есть, — отозвался старшина.
Лунин двинулся дальше. На тропе стоял командир группы, остервенело расчесывая шею.
— Нас съедят прежде, чем перебьют «зеленые береты», — съязвил Уваров.
Предстояло пройти до обнаруженного спутника совсем не много, и это могло расслабить разведчиков. Чтобы избежать этого, Лунин слегка взбодрил Шайбу по рации:
— Андрюшка, сынок, ты не усни на ходу. А то здесь где-то американские «зеленые береты» должны уже быть…
— Ахринеть, — отозвался Шайба, и не уснул.
За перехват этих коротких радиопереговоров Лунин не беспокоился. Маломощные радиостанции, которыми пользовались разведчики, не добивали до центров радиотехнической разведки, осуществляющих радиоперехват более значимых радиостанций…
Минут через двадцать движения по сплошным зарослям, Шайба по связи доложил:
— Командир. Нашли.
Через минуту Дима уже стоял на склоне горы, а перед ним, на хорошо вытоптанной поляне, лежало продолговатое тело металлического цвета и следами воздействия высоких температур. Вверх по склону было повалено несколько деревьев, у которых уже были отпилены ветки — по всей видимости, для того, чтобы распутать парашюты, которыми здесь уже не пахло. Все унесли местные аборигены.
— Вот он, — вырвалось у командира отряда.
— Бляха-муха! — сзади подошел Степан. — Из-за этой хрени стоило нас через полмира тащить?
— Похоже, что кто-то был тут… — задумчиво сказал Широков, чем вызвал улыбки своих товарищей.