Комары и прочие кровососущие твари начали активно донимать путников.
Когда окончательно стемнело, автоколонна остановилась. Выставив дозорных, Лунин собрал офицеров, и, подсвечивая фонариком, расстелил на траве карту. Сверившись по навигатору, он сказал:
— Мы сейчас вот здесь, — майор провел пальцем по карте: — Около сорока километров от места падения спутника.
— Мы в Гвинее, похоже, — сказал Бойко.
— Тут сам черт не разберет, — кивнул Дима. — Может быть и в Гвинее. Но это, как мне кажется, американцев не остановит. Так что бдительность не снижаем, господа.
— Что будем делать? — Бойко включил свой фонарь и подсветил часть карты, которая не освещалась фонарем командира.
— В первую очередь нам нужно где-то основательно перепрятаться. — При этих словах Дима выложил на свет спутниковые снимки местности — их у него была целая стопка. — Посмотрим.
Снимки показывали, что от места их нахождения в каких-то трех километрах находилась очередная деревушка с мелкими постройками. Хаотичный характер расположения построек говорил о том, что это деревня какого-нибудь местного коренного племени. А никак не военный гарнизон пограничной стражи.
— Нам еще нужно подготовить площадку для приема вертолетов. Водитель без сознания, да Ломакин на такой жаре к утру уже разлагаться начнет, — напомнил Бойко.
— Начнет вонять — прикопаем и поставим отметку на карте, — сказал Лунин. — Как того требует 291-я статья боевого устава ВДВ. А вот раненого вытаскивать надо непременно. Еще у меня нет ясности, что там с Платоновым и водителем. Вырвались они или нет? Связи с ними нет. Правда, Петя — парень смышленый, у него за Чечню два ордена. Должен справиться.
— Товарищ майор, вы не забыли, что все запасы продовольствия остались в третьем КрАЗе? — спросил Уваров.
— Нет, Степа, не забыл. Поэтому, давай-ка подобьем, что у нас есть из еды! Пройди по всем, выверни каждого. Сейчас расстелем плащ-палатку, и будем собирать все, что у кого есть. Давай, иди.
Уваров ушел на раскулачивание личного состава.
Лунин передал своему заместителю очередной листок со спутниковым снимком местности:
— Смотри, посреди леса стоят две какие-то крыши. Всего пять километров отсюда. Что это может быть?
— Крыши-то какие-то убогие, — Бойко несколько секунд рассматривал снимок. — Не понимаю, что это такое.
— Может, пилорама? — спросил Стас Левин. — Рядом, вот тут хорошо видно, бревна лежат…
— Может быть, — кивнул Лунин. — Но тут косогор, нельзя будет площадку подготовить для вертолета. Тоже отпадает.
— Нам хотя бы с дороги куда-нибудь съехать, — сказал Бойко. — А то сидим тут, как… — он замолчал, подыскивая сравнение.
— Как кто? — спросил Дима.
— Как потенциальные трупы, вот кто. Если за нами хвост, то скоро придется встречать гостей. Нет, надо в лес свернуть куда-нибудь. Там спокойней будет.
— Тогда слушайте боевой приказ, — Лунин провел пальцем по карте: — Вот здесь какое-то подобие низины, в центре низины проходит ручей. Сворачиваем с дороги сюда, и здесь организуем временную базу. От населенных пунктов удалены достаточно, с воздуха будем прикрыты кронами деревьев. Вот здесь на вершине горы установим пост ПВО — там будет дежурить Бойко с парой наблюдателей. На удалении километра от базы в русле ручья готовим посадочную площадку для вертолетов. Базу оборудуем с расчетом пребывания здесь не менее трех дней. Сейчас перекусываем и двигаемся туда. Вопросы есть?
— Пока нет, — ответил за всех Бойко. — Хотя есть один.
— Задавай.
— Когда в спецназе начнут из срочников готовить операторов ПЗРК? А то целому майору придется жить теперь на горе с этой ракетой…
— Это вопрос к министру обороны, а не ко мне, — улыбнулся Лунин.
— Еда есть, — к офицерам подошел Уваров с несколькими разведчиками, держащими в руках ту, или иную еду.
Шайба расстелил плащ-палатку и на нее выложили довольно приличную кучу сухпайков и прочей снеди, найденной и изъятой у разведчиков и представителей авиабазы.
— Значит так, ввожу режим жесткой экономии еды, — сказал Лунин. — Жрать будем только по моей команде.
— А можно использовать местную живность? — спросил Шайба.
— Можно, — кивнул Дима. — Сезон охоты на дичь объявляю открытым.
Андрей радостно потер руки:
— Сейчас бы барашка подстрелить! Отличный шашлык получится!
Лунин скосил взгляд на старшину, вспоминая один случай в Чечне, когда они вдвоем подстрелили барана, находящегося на другом берегу горной реки, и чтобы его оттуда достать, пришлось утопить грузовик и потерять несколько автоматов:
— Один раз ты уже барашка подстрелил. На том берегу реки. Помнишь, что из этого вышло? Как его пришлось доставать?
— Ой, товарищ майор, как будто вам жалко тот утопленный КамАЗ…
— …и шесть автоматов, Шайбушка! За которые я, кстати, получил строгий выговор, который не снят до сих пор!
— Ну… — Шайба потупил взор. — Бывают и в нашем деле накладочки…
— Постарайся охотиться без таких накладочек.
— Есть, товарищ майор.
Петров провел весь вечер и первую половину ночи с авиационными техниками, устанавливающими прицельные станции на боевые вертолеты. В два часа ночи начальник инженерно-авиационной службы авиабазы капитан Донцов доложил полковнику о завершении работ по установке аппаратуры. Подобная работа в условиях серийного предприятия проводится примерно в течение трех-четырех дней, тем не менее, техникам авиабазы удалось справиться с этим значительно быстрее. Необходимо было провести еще наладку оборудования и пристрелку вооружения, но все это можно было выполнить только днем, и поэтому работы свернули. Одновременно с работами по установке оборудования, авиационные механики втащили в Ми-8 мягкий топливный бак и, подогнав к вертолету топливозаправщик, закачали в него две тонны керосина. По закону подлости бак оказался дырявым в двух местах, и после утраты нескольких десятков литров топлива, механикам с горем пополам удалось-таки заклеить бак заплатками. Пока керосин хлестал в салон вертолета, Илья Жаров стоял в трех метрах от машины и чувствовал, как его голова медленно, но верно, покрывается седыми волосами. Но, слава Богу, пожара удалось избежать, а потом водой и тряпками керосин смыли на бетонку взлетно-посадочной полосы.
На транспортный Ми-8 так же установили турель для пулемета, и оставшиеся на базе спецназовцы даже принесли пулемет ПК, чтобы проверить, как он будет крепиться и вращаться.
В оба боевых Ми-24 были заправлены длинные ленты с пушечными выстрелами, на крыльях были установлены держатели для НУРСов и «Штурмов».
В половине третьего ночи Петров собрал летный состав на постановку задачи:
— Синоптики дают на завтра летную погоду. Взлет определяю в семь часов утра. Маршрут полета будет следующий… — Петров перешел к карте, и начал диктовать полетные данные, азимуты, высоту, скорости и все, что сопутствует полету. Потом он перешел к вопросу вооружения боевых вертолетов: — В шесть утра с базы вот в эту точку уходит грузовик с блоками ракет С-8КОМ и «Штурм». На месте дымами пирофакелов будет обозначена посадочная площадка, заход на площадку будете выполнять с ходу. Там принимаете вооружение и далее следуете по маршруту. Генерал считает, что вступление в бой с американскими вертолетами маловероятно, тем не менее, вы должны быть готовы к этому. Никто еще не разучился стрелять по воздушным целям?
Летчики помотали головами.
— Вот сюда, — Петров показал на карте, — выдвигается топливозаправщик, техническая машина и жилой КУНГ. В этом месте так же будет оборудована посадочная площадка, куда, при необходимости, вы будете садиться для отдыха. Или на ночь.
— А никого из миссии не заинтересует, куда подевались боевые вертолеты? — спросил Денисов.
Петров посмотрел на командира вертолетного звена, вздохнул и сказал:
— Генерал Лихой порекомендовал об этом не думать.
Майский, обложившись различными распечатками, двумя ноутбуками и телефонами, пытался свести воедино огромный массив информации по электоральной картинке Либерии. Официально эта страна была образована в середине девятнадцатого века переселенцами из Америки — рабами-африканцами, решившими вернуться в Африку после их освобождения из рабства. Они даже название для страны придумали — Либерия, что значит, свободная. В результате определенной ассимиляции и длительной оторванности от своей культуры, бывшие рабы большей частью утратили возможность говорить на своих родных языках, и поэтому государственным языком Либерии стал английский язык, — на котором могли изъясняться все, без исключения, возвращенцы из Америки. Начиная еще с пятнадцатого века на территории нынешней Либерии португальские завоеватели организовали несколько прибрежных постов, на которых осуществлялась основная работорговля, откуда корабли с рабами шли в Америку. Затем земли у местных племен с началом девятнадцатого века начали выкупаться прибывающими из Америки — буквально за копейки. В 1823 году был заложен город-порт, который в честь пятого президента США Джеймса Монро был назван Монровия. В стране даже была принята конституция, явно списанная с американской — в которой были закреплены такие понятия как свобода и независимость. Политическая партия истинных вигов, основу которой всегда составляли наследники выходцев из Америки, надежно держала власть в своих руках вплоть до начала восьмидесятых годов двадцатого столетия. Но в 1980 году в Либерии произошел военный переворот, перешедший в затяжное возвращение к гражданским формам правления, после чего появившийся национальный патриотический фронт приступил к непримиримой борьбе с правительственными вооруженными силами. В страну были введены международные силы по поддержанию мира, что несколько остудило обстановку хаоса, безвластия и неразберихи. В 1997 году в Либерии были проведены демократические выборы президента и законодательных органов власти. Население страны в начале двухтысячных годов составляло ок