Гон у косуль бывает в августе-сентябре. В этот период самцы становятся более подвижными, много бегают в поисках самок и часто дерутся с соперниками. Их свежие следы появляются на тропах, где долгое время не встречались вовсе. В северной части своей области распространения и в горах с многоснежными зимами косули поздней осенью и отчасти зимой откочевывают до весны с мест летовок на участки, более благоприятные для зимовки — малоснежные, лучше защищенные от холодных ветров и т. п. В некоторых районах при этих сезонных кочевках косули, сбившись стадами по 10–20 голов, уходят за десятки километров. При постоянных сезонных кочевках они обычно идут по своим особым тропам и путям, существующим в течение многих десятилетий. В старину при больших кочевках и особенно на переправах через реки (например, на Амуре, Уссури и др.) тысячи косуль становились добычей охотников-промысловиков. Иногда значительные зимние передвижения косуль вызываются исключительно большими снегопадами. Занесенные глубоким снегом постоянные места зимовки этих копытных становятся для них непригодными, что вызывает выселение на новые места даже стад, в обычные годы живущих оседло. Так, например, зимой 1937/1938 г. на Среднем Урале выпало много снега и даже на восточном склоне, где осадков всегда значительно меньше, высота снежного покрова к январю достигала 60 см. По словам С. Л. Ушкова[75] в Ильменском заповеднике между 5–10 января 1938 г. «стало замечаться увеличение количества косуль. Во многих пунктах, в частности, в долине речки Черной, разделяющей Ильменский хребет и гору Мягкую, следами косуль были буквально испещрены все поляны, все заливы оз. Б. Ишкуль и т. д., а на склонах гор на большом расстоянии бросались в глаза тропы и площадки, натоптанные косулями. В течение января и первой декады февраля видеть стайки косуль было обычным явлением. В долине р. Миасса, между д. Селянкиной и станцией Миасс, в трех пунктах проходили отлично наторенные косулями тропы с Большого Урала на Ильмены. Тропу было хорошо видно простым глазом на протяжении не одного километра. По этим же тропам можно судить, что косули проходили здесь, не задерживаясь, направление троп было более или менее прямолинейным, без больших петель. Такая же тропа проходила через Фирсову гору, в середине заповедника. Обычно подобные тропы проходят чистыми, безлесными или редколесными местами вдоль опушки; ширина тропы 25, 28, 30 см при глубине 30–35 см. При подходе к торным наезженным дорогам тропа разветвляется на две, на три, а иногда и больше, но после перехода дороги все ветви вновь сливаются. Переходят дорогу косули обычно прыжком. В начале второй декады февраля количество косуль в заповеднике стало уменьшаться, но в это же время они массой появились в лесостепи на восток и к югу от заповедника. По небольшим островкам березовых лесов, разбросанных среди полей, около необмолоченных кладей хлеба и гороха косули всюду стали обычными. Эти факты доказывают, что зимой 1937/38 г. миграция косуль с Урала на восток имела место и косули уходили далеко в степи, где обычно их не бывает. Возвращение косуль на Урал проследить не удалось». Иногда при непериодически повторяющихся выселениях косули появляются далеко от мест, где они обычно водятся. Так, например, в период малоснежных лет 1931–1940 косули Среднего Урала начали заметно расширять область распространения к северу; в 1936–1939 гг. отмечено несколько встреч одиночных косуль на территории Печоро-Илычского заповедника, в нем же в 1940 г. я нашел следы косули у верховьев р. Шежима. В этот период были отмечены заходы косуль и на Полярном Урале (Ю. Н. Куражковский, личное сообщение). С 1941 г. начался период влажных и многоснежных лет, условия существования косули на Урале и в Зауралье резко изменились, и северная граница ее распространения сместилась к югу. Зимний период в жизни многих копытных имеет решающее значение. В это время косуля повсюду выбирает наиболее малоснежные лесные насаждения или солнопечные склоны. Даже на Кавказе и в Крыму косули охотнее держатся зимой на «пригревах». Для отдыха эти звери выкапывают в снегу логово до самой земли. Ложатся они всегда грудью и животом вниз, с поджатыми ногами. Поэтому их лежки не имеют правильной формы и так малы, что кажутся не соответствующими росту животного.
Преследуемые козы очень искусно запутывают свой след: описывают круги, возвращаясь по нескольку раз на первоначальный путь, делают петли и прыжки в сторону. Сбрасывание рогов у старых козлов происходит в ноябре, а у молодых — в декабре.
Рис. 102. Слева зимний помет маньчжурской косули, справа — кабарги (е. в.). Приморская обл.
Кабарга. След кабарги, живущей у нас в горных областях Южной и Восточной Сибири, мельче, чем у других мелких копытных, и похож не столько на след родственных ей оленей, сколько на след торных антилоп. Копыта кабарги удлинены и остры, след четкий. Так как боковые ее копытца — «шпорцы» остры и длинны, то на снегу и мягком грунте они также дают отчетливые отпечатки. Пальцы ее способны сильно раздвигаться, благодаря чему увеличивается опорная поверхность ног. Это облегчает кабарге передвижение по рыхлому лесному снегу. На быстрых прыжках кабарга сильные задние ноги закидывает далеко за передние; при этом расположение группы отпечатков напоминает следы зайца. Мелкие темные орешки, помет кабарги, кучками лежащие среди скал и камней, напоминают просыпанные черные семена подсолнуха.
Кабарга оседлое животное; она в течение всего года держится в скалистых участках тайги; зимой, при глубоком снеге, прокладывает по карнизам скал и утесов торные тропы. Основной ее зимний корм — древесные лишайники, хвойные лапки пихты и т. п. Образ жизни ее мало изучен и заслуживает пристального внимания следопыта[76].
Рис. 103а — следы кабарги на прыжках, б — отпечатки копыт самки кабарги при медленном передвижении (слева), при прыжках в гору (справа) (е. в.); Алтайский заповедник, октябрь 1940 г., По зарисовке Ф. Д. Шапошникова.
Кабан. Дикие свиньи лучше, чем другие копытные, уживаются по соседству с человеком. Несмотря на давнее преследование, в лесах Белоруссии, на Кавказе, в Средней Азии, на юге Казахстана и Сибири, всюду, где есть подходящие условия, этих зверей водится еще очень много. Их глубокими тропами пересечены все безбрежные заросли камышей и тростников Каспийского побережья, дельты рек Кубани и Волги, низовий Амударьи, Сырдарьи и ряда других районов. Много кабанов и в горных лесах, особенно в Уссурийском крае и Приморье.
Среди непроходимых чащ и зарослей виднеются их бесчисленные следы и «порои». Старые свиньи, сопровождаемые то маленькими поросятами, то однолетними или двухлетними «подсвинками», соединяются вместе с другими семьями. Образовав гурты в несколько десятков голов, они кочуют по лесам, отыскивая места, наиболее богатые желудями, каштанами, лещинными, буковыми или кедровыми орешками. Летом они выкапывают луковицы, коренья, земляных червей, мелких грызунов и «перепахивают» рылом большие участки горных лугов, лесные поляны и т. п. Зимой, в зависимости от погоды и глубины снега, стада свиней то опускаются в низменности, то снова подымаются в горы. В прибрежных районах они большую часть года роют сладкие корневища и нежные побеги тростника, мучнистые корневища рогоза, а на мелких местах водоемов собирают водяные орехи и ракушки. При удаче кабаны ловят даже рыбу, отыскивая пересыхающие, сильно обмелевшие озера и протоки или навещают котцы, верши и другие самоловные орудия рыбаков. Из неприступных для охотника тростниковых и лесных «крепей» кабаны делают набеги на поля — поедают пшеницу, кукурузу, дыни, картофель и т. д.
Рис. 104. Отпечаток правой пары ног кабана на вязком илу (ум.). Дельта р. Волги.
Рис. 105. Куски крупных беловатых корневищ рогоза, выкопанные кабаном (сильно ум.). Дельта р. Волги. Август 1943 г.
Если встретишь летом одиночный крупный след кабана, значит, прошел или старый самец-«секач», или более молодой, у которого клыки еще не совсем выдвинулись из-за губ. Самцы большую часть года ведут отшельнический образ жизни и известны у охотников под именем «одинцов». Зимние следы кабанов глубоки: низкорослый тяжелый зверь сильно волочит ноги и нередко пропахивает в снегу сплошную борозду.
Длинную зимнюю ночь свиньи обычно проводят на кормежке. В тех местах, где их мало преследуют, они непрочь побродить и днем. Для отдыха свиньи огребают ногами и рылом палый лист, бурьян или тростник, устраивая логово диаметром в 5–6 м, и залегают всем гуртом. Кабаны-одинцы устраивают себе постель поменьше, но гораздо более высокую и теплую. В летнее время самки, оберегая от нападений насекомых себя и своих поросят, устраивают в частых зарослях подобие зеленых беседок с навесом из густых ветвей.
Рис. 107. Следы кабана на илу при прыжках. Каспийское побережье, Дагестан.
Рис. 106. Следы поросенка дикой свиньи: слева в начале лета, справа — в конце октября (е. в.). Дельта р. Волги. Август 1943 г.
И кабаны и свиньи редко возвращаются на логово, где уже отдыхали однажды, а ежедневно устраивают новое. Число новорожденных поросят в помете 6–10, они появляются на свет в апреле-мае, на юге даже в конце марта. Перед родами беременная самка отделяется от гурта, с которым проводила зиму, и приносит детенышей, уединившись в укромном месте. Семья присоединяется к другим взрослым свиньям и подсвинкам только после того, как поросята достаточно окрепнут. Хотя самка заботливо оберегает и очень смело защищает выводок, поросята в первые месяцы жизни представляют достаточно легкую добычу для крупных хищников, особенно для волков, барса и др. Считают, что в течение первых трех месяцев жизни погибает не менее 20 % приплода, а к осени при каждой матке обычно остается не более 2–3 поросят. В начале лета семья, находящаяся в пути, прокладывает широкую тропу, на которой крупные, глубокие следы матки окружены и опутаны несколькими рядами легких следочков поросят. Живые, быстрые поросята, гоняясь друг за другом, часто отбегают в сторону от дороги, делают петли и круги, пересекающие след взрослой самки, внимательно и осторожно выбирающей путь. Поздней осенью рядом со следом самки тянутся только следы немногих уцелевших и сильно подросших поросят; в их поведении уже мало отличий от взрослых животных. В густых чащах семья вытягивается «гусем» и пробирается по узкой тропе, которую пробивает идущая впереди матка; на кормных местах следы выводка расходятся веером, чтобы вскоре снова слиться в одну стежку на переходе к новому участку пастьбы. Кроме пороев, участков разворошенного листа и логовищ, дикие свиньи оставляют еще долго сохраняющиеся следы в виде «купалок» — на местах своего купания или, точнее сказать, «грязевых ванн». На Кавказе кабан купается почти круглый год, но особенно часто в июне — в период летней линьки и осенью. «Уже в конце сентября кабаны начинают посещать купалки регулярно, в октябре и особенно в ноябре купанье принимает характер массового явления, и вновь делается более редким в декабре, с наступлением значительных холодов»