е более объективная, чем я. Поговоришь, Анна? Я бы не просил тебя, но у меня нет выбора, дела так плохи...
– Можно сказать «Спокойной ночи»? – спросила Робин. Она стояла у двери, собираясь шагнуть в комнату.
– Да, конечно, – ответила Анна. – Я и не думала, что так поздно.
Чарльз все смотрел на Анну.
– Помоги мне, – поспешно сказал он, понизив голос почти до шепота. – Поговори с ними. Они тебя послушают.
– Спокойной ночи, дедушка, – сказала Робин, стоя перед ним. Она протянула руки и Чарльз наклонился, чтобы обнять ее. – Спокойной ночи, – сказал он. – Может быть, завтра увидимся.
– А ты не остаешься у нас ночевать? – спросил Нед, появляясь вслед за Робин. – Ты не видел мой новый велик. У него восемнадцать скоростей и он едет прямо в гору.
– Я посмотрю на него после обеда, – сказал Чарльз.—Я собираюсь повидаться утром кое с кем по делам, а потом могу побыть с тобой. ? Лицо Неда стало ледяным.
– Дела? Как продать «Тамарак Компани»? Ты этого не сделаешь, мы тебе не позволим.
Робин толкнула его локтем.
– Ты не должен обсуждать это с дедушкой.
– А я и не обсуждаю. Я только сказал ему.
– Пора в постель, – сказал Лео, подходя к двери.
Чарльз встал.
– Я тоже пойду.
– Ты остаешься здесь, – запротестовала Гейл, которая стояла за спиной Лео. – Я не могу позволить тебе идти в отель.
– Все же я пойду. И я оставил там свою сумку.
– Побудь еще немного, – сказал Лео. – Ты не попробовал торта Анны. И нам не удалось поговорить.
Робин и Нед с интересом взглянули на деда, заметив нерешительность, отразившуюся на его лице. Чарльз повернулся к Анне.
– Я останусь?
– Конечно, – непринужденно ответила она. – Мы сварим еще кофе.
Она пошла на кухню, Чарльз последовал за ней, в то время как Гейл и Лео пошли с детьми в другое крыло дома.
– Видишь, даже дети, – сказал Чарльз. – Они даже не хотят слушать никаких доводов. Но ты их убедишь.
Анна насыпала зерна кофе в кофемолку и взяла кофеварку, чтобы налить воды. Но когда повернула кран, потекла лишь тонкая струйка.
– Странно, – пробормотала она. – Все было нормально.
Чарльз смотрел, как она держит кувшин кофеварки под краном, и пытался придумать, что сказать. Но ему казалось, что он все сказал – и безуспешно. Дочь все еще не простила его и все так же не любила. Вдруг ему отчаянно захотелось, чтобы она его любила. Он еще успеет стать хорошим отцом.
Зазвонил телефон, потом перестал звонить, потому что сняли трубку в другой комнате. Нахмурившись, Анна закрутила кран. Теперь вода лишь капала, а это ничего не давало.
– Мне хотелось бы навестить тебя в Лос-Анджелесе, – сказал Чарльз. – Как ты к этому относишься? Так много...
Лео вошел в кухню в куртке, наброшенной на плечи.
– В мэрии собрание, какие-то проблемы с водой. Лучше вам не пить ее. Не знаю, когда вернусь.
– Мне там нужно быть? – спросил Чарльз. Лео задержался у двери.
– Почему бы и нет? Ведь они позвали меня, потому что всегда так делают, когда возникает проблема, или думают, что компания должна что-то предпринять. В любом случае, я был бы рад, если бы ты там был со мной.
Чарльз подошел к Анне. Снова показалось, что он хочет наклониться к ней, и снова он остановился.
– Я увижу тебя завтра. Можно?
– Конечно, – сказала Анна. – После обеда мы поднимемся на фуникулере в горы и устроим там пикник; может быть, ты присоединишься к нам?
– С удовольствием.
Когда они с Лео ушли, Анна вылила воду, которую успела набрать в кофеварку, и пошла в комнаты. Гейл сидела у кровати Робин.
– О, хорошо, ты можешь поцеловать меня на ночь, – сказала Робин. – И Неда тоже, а то он обидится, если ты меня поцелуешь, а его нет.
Анна и Гейл переглянулись и улыбнулись друг другу.
– Конечно, я не хочу, чтоб он обиделся, – серьезно сказала она. Наклонилась и быстро приложила свою щеку ко лбу Робин. – Спокойной ночи, Робин.
– Тетя Анна, ты психотически против объятий? – спросила Робин.
Анна остановилась на полпути к двери и обернулась, смеющимися глазами глядя на Робин.
– Робин, что это значит? – спросила Гейл.
– Я думаю, Робин хочет знать, нет ли у меня психологического сопротивления объятиям, – сказала Анна. Она села на кровать рядом с Робин. – У меня нет к ним сопротивления, просто я не очень часто делаю это, у меня это не так хорошо получается, как у твоей мамы. Извини, если тебе показалось, что я не захотела тебя обнять.
Робин встала на колени в своей кровати и обвила Анну руками.
– Тебе надо поупражняться и ты будешь уметь это делать так же хорошо, как мама.
Руки Анны медленно обхватили Робин. Они были негнущимися от внутреннего сопротивления, и она сказала сама себе, что выглядит нелепо, а ведь всего-навсего пытается обнять восьмилетнюю девочку. Женщина заставила себя сжать руки, охватывая ими худенькое тельце Робин. Она чувствовала тепло этого маленького тела сквозь ситцевую пижаму и вдыхала запах нежной, загорелой кожи, как солнечный свет в саду. Ее пальцы прижались к узеньким ребрам ребенка и к маленьким острым лопаткам, а тоненькие ручки Робин тесно обхватили Анну в то время как сама девочка звонко чмокала ее в обе щеки.
Это было как будто Анна держала в объятиях саму себя, только маленькую. Вдруг она почувствовала пустоту и боль утраты. А потом на нее нахлынуло теплое чувство к Робин и желание обнимать вечно это тельце, прижимая к себе ребенка с его невинностью, чистотой и жизненной силой.
– Я люблю тебя, тетя Анна, – сказала Робин. – Я хотела бы, чтобы ты была всегда.
Анна закрыла глаза.
– Я бы тоже хотела.
Даже при том, что волна тепла еще заливала ее, она не могла произнести простые слова, которые так легко получались у Робин. А когда подняла глаза, то встретилась взглядом с полными слез глазами Гейл. Анна повернулась и коснулась губами щеки Робин, потом осторожно разняла руки.
– Пора спать. Увидимся за завтраком.
Робин натянула одеяло до подбородка.
– Ты сказала это очень хорошо, – торжественно объявила девочка.
– Спасибо, – улыбаясь, Анна прошла к комнате Неда. Он читал в постели. – Я пришла пожелать спокойной ночи. Хочешь, я обниму тебя?
– Не, я не обнимаюсь, – сказал он. – Это для детей.
– Хорошо, – она наклонилась и легонько поцеловала его в щеку.
– Ну, может быть, разочек, – согласился мальчик. Анна слегка обняла его. «Ничего страшного, – подумала она. – Действительно я могу научиться этому».
– Спокойной ночи, Нед. Хороших снов.
– Спокойной ночи, тетя Анна, – он уже вернулся к своей книжке.
Она встретилась с Гейл в холле и они пошли обратно на кухню.
– Ты такая хорошая с ними, – сказала Гейл.
Анна покачала головой.
– Это они хорошие со мной. Удивительно, насколько труднее знать, как вести себя с ними, чем провести целый судебный процесс от начала и до конца.
– Я бы хотела услышать что-нибудь о таких вещах. Ты никогда не рассказывала нам о процессе Доры. Лео сказал, что спросил тебя однажды, но ему показалось, что ты не хочешь говорить об этом.
– Не особенно. Я сказала тебе, что мы выиграли Дора получила деньги и дом в Тамараке. Это больше, чем она ожидала. И была очень довольна.
– Но?
– Никаких но. Мне нравится выигрывать, но я не помешана на этом, меня больше интересуют те дела, над которыми я работаю сейчас, чем те, что закончила.
– Могу предположить, что Дора тебе показалась трудным человеком.
Анна улыбнулась.
– Такие утверждения делают юристы. Это называется удить рыбу слишком длинной удочкой.
Гейл рассмеялась.
– Ну, хорошо, я считаю ее трудным человеком. Я никогда не могла ей симпатизировать, поэтому была удивлена, что нам так понравился Джош. Он нравится большинству людей в Тамараке, фактически, его любят больше, чем ее; вот я и подумала, что наверное, поэтому ты и не захотела говорить об этом. Ладно, думаю, мы больше не получим кофе, пока они снова не включат воду. Ой, подожди, у меня же есть бутылки с водой в гараже, в прошлом году у нас были проблемы с водой, небольшие, но мы купили несколько ящиков. Я сейчас.
Анна сидела за кухонным столом, пока Гейл ходила в гараж, оставив открытой дверь кухни. Когда зазвонил телефон, она крикнула Анне:
– Ты не могла бы послушать?
Анна подняла трубку.
– Алло.
– Гейл, – услышала она голос Мэриан. – Мы с Ниной только что приехали в город, собрались неожиданно, специально не собирались. Сейчас мы у меня дома и подумали, что вы с Лео могли бы прийти на чашку чая, но что-то случилось с водой, так что мы хотели бы прийти к тебе. Я знаю, сейчас поздно, но очень хочется поговорить с тобой, а ты могла бы сделать чаю, и я думаю, к тому времени, как мы вернемся, воду снова дадут. Только если это не что-нибудь серьезное, здесь по нижним улицам ездит грузовик с громкоговорителем, объявляют, что нельзя пить воду, хотя это не кажется большой проблемой. Чарльз у тебя? Я звонила ему в отель, но там нет. Ладно, мы сейчас приедем, через несколько минут будем у тебя.
Анна слышала голос, усиленный динамиком, на Ривервуд Роуд. Гейл стояла в дверном проеме с двумя кувшинами воды, и они слушали, как этот голос становился громче.
– Не пейте воду из водопровода. Пейте только воду в бутылках и канистрах. Свежая вода будет доставлена в Сити-Холл через два часа. Не пейте воду из водопровода. Пейте только воду в бутылках и канистрах. Свежая вода будет доставлена...
– Гейл? – спросила Мэриан. – Ты слушаешь?
Анна хотела было передать трубку Гейл, но передумала. Она не могла прятаться, ей нужно было увидеть их.
– Это Анна, – сказала она в трубку.
– Боже мой, Анна. Я понятия не имела, что ты здесь. Хорошо, мы конечно же сейчас подойдем, ты подождешь нас, ладно? Или ты остановилась там? Да, конечно, ты должна быть там. О, дорогая, как хорошо будет увидеть тебя снова.
– Мэриан и Нина, – сообщила Анна Гейл, вешая трубку. – Они придут на чашку чая.