– И затем они попросят тебя приехать и дать им еще несколько советов.
Джош рассмеялся.
– Надеюсь.
– А где ты давал советы в последнее время?
– Не советы. Исследование. Последние несколько недель я провел в Египте. В ближайшее время я не собираюсь в другие места.
– У тебя там что-нибудь хорошее?
– Может быть. Мы работаем над этим.
– Гробница? Храм?
– Гробница. Мы еще не уверены.
– Новая? Большая? Такая же как гробница Тутанхамона?
– Больше, если мы правы. Лео, ты знаешь, я не говорю о моих дальних целях, пока не узнаю, насколько я близок к ним. Позволь уж мне иметь одну суеверную примету. Расскажи мне, что здесь случилось с водой. Те рудничные выбросы находятся на твоей земле, да?
Анна смотрела, как двое мужчин беседуют. Она сняла куртку и снова села, отхлебывая пиво, прислушиваясь не столько к их словам, сколько к звуку голосов. Голос Лео был плотным, как его телосложение, слова четкими и решительными, как шаги солдата на марше. Голос Джоша казался более низким и размеренным, голос человека, которому приходится много объяснять другим людям.. Этот голос был сильным и уверенным. – «Очень хороший голос», – подумала Анна. Так она думала и в своем кабинете, хотя тогда он был напряженным, боле жестким, чем сейчас, и самоуверенным.
Был ли? Она не уверена. Так сказала Дора. Анна удивилась, как много увидела и услышала, потому что была готова к этому, помня описания Доры.
Джош посмотрел на нее и встретился с ней глазами.
– Вы собираетесь часто бывать здесь?
– Да, – сказала она. – Это чудесное место.
– Вы впервые здесь? Нет, конечно, нет. Гейл рассказывала, что она приезжала сюда, когда ей было пять лет. Вы должны были быть с нею.
– Да.
Через минуту Лео сказал.
– Я бывал здесь дважды до того, как Итан взял меня на работу. Теперь мне не верится, что так было, я переезжал сюда, практически ничего не зная об этом месте. Что если бы оно мне не понравилось?
– Что ты сделал в первую очередь? – спросила Анна.
– Отправился на перевал Дугласа. Думал помру; слабые мускулы и разреженный воздух, а я выбрал, вероятно, самый трудный маршрут. Но вид с горы меня потряс. Я сидел там, жуя пирожок, ни единой души вокруг, ни облачка, только солнце и голубое небо, небольшой ветерок, чтобы освежить тебя после ходьбы. Я смотрел вокруг – триста шестьдесят шесть градусов над уровнем моря, но то, что мог бы проклясть, а ведь это был целый чудесный мир, пики и долины, леса, реки и озеро Дугласа несколькими тысячами футов ниже, и я понял: Итан был прав, это рай. Там мое самое любимое место.
– Вы помните, что делали здесь впервые? – спросил Джош у Анны.
– Я ездила на санях, которые тянула собачья упряжка, – она улыбнулась. – Я ходила в походы с моим дедушкой и нашла волшебное место, и сказала, что хотела бы жить там вечно.
– Где это было? – спросил Лео.
– Ривервуд. Недалеко от вашего дома. Конечно, тогда у него не было названия; вся земля принадлежала нескольким фермерам. Я называла его моим тайным садом, что было большой натяжкой, потому что там находились фермеры и их семьи, не считая скота, лошадей, собак, кошек и кроликов, которых дети держат в загончиках, но когда я бродила там, прячась в соснах и сидя у ручья, все там было мое и я вполне могла поверить, что никто на свете его не обнаружил это место и не обнаружит.
– Прячась в соснах? – переспросил Джош.
Легкий румянец тронул ее щеки.
? У всех детей есть свои места, где можно укрыться. А где было ваше?
– В музеях, – быстро ответил он. – Я ходил туда раз в неделю, когда не играл в бейсбол; мои родители поставляли меня туда после школы и забирали перед закрытием. Однажды меня там заперли; это потрясло меня. Я сидел за витриной, срисовывал статую египетского карлика, и сторож не заметил меня, когда проходил по залам, объявляя, что музей закрывается, а я ничего не сказал ему, потому что хотел закончить рисунок. Затем я сразу же узнал, что гаснет свет и не раздается никаких звуков. Но через минуту отовсюду стали доноситься звуки; все поскрипывало, ворчало и нашептывало мне, было темным-темно, я распластался на полу, чтобы не наткнуться на стеклянную витрину, и плакал.
– Сколько вам было лет? – спросила Анна.
– Девять. Я пообещал Богу все, что у меня было на свете, если только выберусь оттуда. Я даже пообещал ему два раза в день упражняться на фортепьяно.
– Но ваши родители ждали вас на улице, – сказала она.
– Они крикнули сторожу, чтобы открыл зал. Он открыл, меня нашли. На четвереньках, все еще со своим блокнотом для рисования и заплаканного. А я был так рад видеть их, что не успел смутиться.
– А хотелось вернуться туда на следующей неделе? – спросила она.
Он поднял брови.
– Вы первая, кто задает мне такой вопрос. Я не был уверен, что хочу пойти в музей снова, но родители подумали, что мне надо пойти, так что я опять там оказался. Какое-то время я ненавидел запах музея, эхо от шагов и тени в углах. Но это быстро кончилось, через пару недель я уже не вспоминал о том случае.
– Джош профессор, – сообщил Лео Анне. – Археология, в Университетском колледже Лос-Анджелеса. Хотя ты это знаешь, так ведь? Вероятно, ты знаешь о нем больше, чем... – и сделал глоток. – Извини, – пробормотал он. – Кругом полно зыбучих песков.
Джош разразился смехом.
– Все нормально, Лео. Не надо обходить это; это всего лишь дело и моя гордость, а я разберусь и с тем и с другим. А мисс Гарнетт великолепный адвокат, и я хотел бы воспользоваться ее услугами, если когда-нибудь они мне снова понадобятся.
Анна удивленно посмотрела на него.
– Спасибо, – сказала она. Лео посмотрел на свои часы.
– Мне кажется, пора идти. Нам понадобится десять-пятнадцать минут, чтобы вернуться и забрать нашу воду. Согласны? Я сейчас хочу еще раз поблагодарить Тимоти.
Джош придержал дверь, пропуская Анну вперед, они подождали Лео на улице. Здесь было пусто и темно, слабый свет от старинных фонарей ложился кругами по обе стороны от них.
– Завтра я занят с друзьями, – резко сказал Джош, – но я бы хотел позвонить вам в понедельник. Можно? Примерно в полдень, если подойдет.
Анна посмотрела на него долгим взглядом. Он не отвел глаза. В них не было ни малейшего намека на самоуверенность.
– Я бы этого хотела, – сказала Анна.
ГЛАВА 12
– Здесь есть место, которое называют Озеро Вызова, – сказал Джош по телефону в понедельник. – Очень красивое в малоизвестное, так что много народу там не должно быть. Я подумал, что мы могли бы пойти туда и устроить поздний обед, если вы не против.
– Да, – сказала Анна.
Она не стала упоминать, что уже много лет не ходила в походы; она пойдет своим обычным шагом, а если это для него слишком медленно, то пусть он или приноравливает свой шаг к ее шагам, или идет вперед. Ей понравилась идея сходить на озеро. «Одолжу у Гейл туристические ботинки», – подумала она.
– Я заеду через полчаса, – сказал Джош. – Вряд ли у вас есть рюкзак, я положу дополнительную поклажу в мой.
– Не надо, я одолжу рюкзак у Гейл, – возразила Анна. – Я хотела бы внести свою долю. Что мне прихватить для обеда?
– Ничего, все уже есть. Пока.
Когда он подъехал, Анна сидела на валуне перед домом и читала. На ней были шорты цвета хаки, голубая – башка с засученными рукавами и белый теннисный козырек Гейл.
Гейл и Лео взяли детей на парад в честь Дня труда – сказала она, бросая рюкзак на заднее сиденье его джипа. – Все они передают привет.
– Какую книгу вы читали? – спросил Джош, поворачивая к главной дороге Ривервуда.
– «Лос-Анджелесский юридический журнал».
– Вы всегда привозите с собой работу, когда приезжаете сюда?
– Всегда. А вы нет?
– Тоже беру. Я могу уехать от моих кабинетов, но не от моего портфеля.
– Сколько у вас кабинетов?
– Два. В университете и в музее. Вы были в Музее Древней истории?
– Нет. У меня не хватает времени на музеи. Я слышала, что там чудесно.
– Так оно и есть. Если хотите, мы как-нибудь устроим частную экскурсию после закрытия музея. Когда вы возвращаетесь?
– Завтра.
– Вы здесь бываете каждый уик-энд?
– О, нет. Я не могу отлучаться часто; мне бы хоть раз в месяц сюда выбраться. Если мне удастся делать это чаще, то нужно будет снять какое-то жилье.
– Гейл и Лео этого не говорили.
Анна улыбнулась.
– Конечно нет. Но я всегда предпочитаю быть в своем собственном доме; я остаюсь с ними, потому что они настаивают. Но даже этому есть предел.
– Но вам нравится быть с ними.
– Да.
Краткие ответы, подумал Джош. Простые, выверенные, почти ничего не позволяющие домысливать. Замкнутая личность. «Я всегда предпочитаю быть в своем собственном доме. Вероятно, в нем не слишком много места Для кого-то еще», – подумал он. Хотелось задать ей так много вопросов, особенно о ее месте в семье Четемов; почему она от них уезжала и когда – она сказала, что это было давно, а как давно это было? – и почему все эти годы, что он был знаком с Дорой, никто никогда не упоминал о ней. Однако он оставил свои вопросы при себе. Когда-нибудь они узнают друг друга настолько хорошо, что она будет откровенна с ним.
Он проехал по долине и свернул на узкую дорогу которая, судя по указателю, вела к ранчо.
– Этот участок принадлежит моим друзьям, они чудесные люди. Я надеюсь, вы познакомитесь с ними однажды. Тропа начинается в их владениях, так что почти никто не пользуется ею. До озера всего несколько миль, но местами подъем довольно крутой; если ваш рюкзак тяжелый...
– Он не тяжелый.
Дорога была покрыта листьями осины, которые, кружась, разлетались из-под колес машины. Анна смотрела на них и вдыхала теплый воздух, пахнущий солнцем и землей. Она на мгновение закрыла глаза, вспоминая Итана и их прогулки, и как он рассказывал ей по пути, как называются цветы и деревья, и помогал очистить сосновую смолу с кончиков пальцев, и смеялся над ее удивлением, когда она впервые нашла маленькую закрученную раковину, и рассказывал ей, что, действительно, в горах водятся улитки; сухопутные улитки, в точности похожие на тех, что живут в воде. Все в мире ка